Однако есть очень важная вещь, на которую следует обратить внимание авторов.
В их мире — уже очень „обжитом“ и авторами и их героями — существует некая Комиссия по контактам с другими цивилизациями. В рассказе „Благоустроенная планета“ существование Комиссии вполне оправдано. Но в повести „Возлюби дальнего“ ее роль — можно истолковать несколько двусмысленно.
Мы хорошо знаем, что исторический процесс, хотя он в целом обусловлен социальным строем, может быть ускорен и даже перескакивать через какие-то этапы. На нашей памяти среднеазиатские республики вступили в период строительства социализма минуя капиталистический период развития. Молодые африканские государства, уже в наши дни, не повторяют пути, пройденного народами Европы. Этого не может не знать и не помнить Саул Репнин, наш современник, но об этом могут забыть люди двадцать четвертого века, поскольку они конкретную историю знают плохо, преимущественно помня лишь социалистические схемы (такое предположение вполне допустимо: оно есть и у Лема, в его „Магеллановом облаке“). Если бы в повести это было так, то и Саул не выглядел бы дурак дураком перед своими потомками, а каждому веку авторы воздали бы должное.
Полностью лишено логики желание Саула лететь именно к этой звезде и именно на эту планету, как и интригующее читателя преследование Саулом именно этих молодых людей. Все время ждешь, что где-то в конце будет объяснено каким образом появилось у него желание — нашел ли он какой-то документ, логически пришел к мысли проследить путь скитальцев (на это есть намек в рукописи), или еще что-нибудь. Молодой читатель никогда не простит авторам ложной занимательности, лишенной мотивировки.
Нельзя также исходить из уверенности в том, что читатель знает все раньше написанные произведения Стругацких. Выращивание механозародышей, собирание энергии из окружающего пространства, живые механизмы, биоэлементы, шествие таинственных машин, — все это требует какой-то видимости объяснения. Мотивировка такого объяснения имеется в повести: Саул по своей осведомленности примерно равен читателю. А в том, что это можно сделать порукой превосходное и очень наглядное объяснение деритринитации.
В прежних рассказах А. и Б. Стругацких всегда имелся внутренний сюжет, преимущественно психологический, строящийся часто на недосказанности. В данной повести сюжет развивается несколько упрощенно: чисто хронологически. Можно напомнить авторам очень старый, но всегда верный прием: в иных случаях читатель может знать меньше, а в ином — больше, чем герои (или один из героев).
Командировка в будущее — превосходная мотивировка для появления Саула в двадцать четвертом веке. Но всякая командировка должна иметь цель. Может быть, Саул пишет или собирается писать научно-фантастические рассказы, или редактор произведений этого жанра? Тогда его поездка (а быть может и полет на мало исследованную звезду) были бы оправданы.
Болезнь Саула хорошо мотивирована, но, вероятно, он должен заболеть несколько раньше. Этим можно объяснить то, что герои, собираясь переделать отставшую в своем развитии планету, даже не осмотрели ее, не взглянули хотя бы мельком на город, а поспешили вернуться на землю.
Вопросы в конце — прием очень милый, но не завершенный. Во-первых, их слишком мало. Во-вторых, они слишком различны по значимости. Изменение имени — произвольная шутка авторов. В действительности он мог изменить его гораздо раньше — в 1937 или 1949 годах. Но делать это для отдаленных веков довольно странно.
Стилистически повесть написана на хорошем профессиональном уровне и не требует редактирования.
В целом повесть бесспорно заслуживает самой быстрой публикации.
КИРИЛЛ АНДРЕЕВ
Приложение 3 (Предоставлено М. Лемхиным) РЕДАКЦИОННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ на рукопись Бр. СТРУГАЦКИХ „Обитаемый остров“ (стр. 1-436)Рукопись нового романа бр. Стругацких привлекает редакцию остротой социальной проблематики, гуманистическим пафосом, высоким уровнем художественного исполнения. Авторы опираются в своей работе на достижения как современной реалистической прозы (здесь невольно вспоминается новый роман Грэма Грина „Комедианты“), так и традиции советской фантастической литературы, начатые „Аэлитой“ А. Толстого.
Здесь метафорически воссоздается политическая ситуация, возможность которой особенно реальна и грозна на современном этапе исторического развития, который, как сказано в решениях апрельского Пленума ЦК КПСС, „характеризуется резким обострением идеологической борьбы между капитализмом и социализмом“.
Средствами политической сатиры авторы создают убедительный образ антидемократического государственного строя, основанного на системе массового оглупления трудящихся, на системе тотального подавления личности в интересах финансово-милитаристской олигархии.
Социальный анализ в романе опирается на злободневные факты. Сатира Стругацких имеет точный адрес. То, что в современном мире имеются тенденции, осуществление которых приводит к тирании, подтверждается совсем недавними событиями: установлением неофашистских режимов в Греции и Южной Родезии, введением „чрезвычайных законов“ в ФРГ, волной политического гангстеризма, прокатившейся по США и т. д. и т. п.
Особенная глубина изображения и точность нравственных оценок достигается в романе удачным, по мнению редакции, приемом: тирания „неизвестных отцов“ исследуется здесь через восприятие и опыт молодого человека с Земли, человека из нового, коммунистического общества. Таким образом, современность изучается в романе как бы глазами будущего, „предыстория человечества“, если использовать выражение Ф. Энгельса, поверяется опытом его подлинной истории. Причем, по замыслу авторов, молодой землянин Максим Ростиславский не остается абстрактной, неподвижной фигурой совершенства. Входя в жизнь далекой, чужой, несчастной планеты, изуродованной в результате атомной катастрофы, входя в непонятное и зачастую отвратительное прошлое человечества, очень похожего на „земное“, Максим проходит суровую школу испытаний, борьбы, страдания и мужества. Он утрачивает целостное, доверчивое, гармонически ясное миросозерцание, но обретает качества борца. Таким образом, политико-сатирический роман становится философским, роман гротеска — романом воспитания.
Из всего сказанного следует, что редакция с большим интересом и сочувствием отнеслась к замыслу нового романа братьев Стругацких.
Вместе с тем необходимо отметить, что авторскую работу нельзя считать завершенной. Возможности, заложенные в смысле романа, использованы не до конца. Концепция вещи нуждается в уточнениях и прояснениях, ряд мотивов разработан недостаточно.
1. Так, заглушён в романе мотив социальной несправедливости, на которой основано общество, управляемое „неизвестными отцами“. Да, страна находится в состоянии хронической войны, переживает огромные экономические трудности, ее экономика полуразрушена. Да, действует в полную силу полицейский аппарат, и тысячи людей ежедневно гибнут на каторжных работах. Идет процесс тотализации общества, личность стирается, превращаясь в рабочую единицу. Но ведь, несмотря ни на что, общество неоднородно, интересы составляющих его групп противоречат друг другу, идет борьба, и борьба прежде всего социальная… Авторы совершенно правильно указывают на это, но только указывают. Читателю, как и Максиму Ростиславскому, „не хватает информации“. Редакция считает, что авторы должны подумать над тем, чтобы мотив социальной неоднородности общества в стране „Неизвестных отцов“, и экономических оснований, на которых держится их диктатура, мотив несправедливости общественного устройства прозвучал в романе сильнее. Думается, что это можно сделать экономно, несколькими штрихами. Редакция не считает возможным высказывать конкретные рекомендации, но полагает, что дополнительная работа в указанном направлении укрепит авторскую концепцию.
2. Представляется неоправданным, что в романе сравнительно мало места уделено изображению коммунистов. Естественно предположить, что если Максим и может забыть фамилию Гитлера, о котором ему говорили на уроках истории, то ужо том, кто такие коммунисты, он не может не знать, как не может и не стремиться установить с ними связь любой ценой.
3. Образ коммунистической Земли, данный в романе беглыми упоминаниями, почти не выходит за пределы домашних обстоятельств Максима. Думается, что это неправомерно. Ведь опыт Максима, весь его жизненный путь связан прежде всего с Землей, и только через этот опыт, через сравнение, через ассоциации по контрасту и сходству может осуществляться его знакомство с миром чужой планеты.
