Вновь публиковать — теперь уже в «Юности» — письмо Галкина нет особой необходимости (хотя в «Литгазете», замечу, это письмо было несколько сокращено). Полагаю, что достаточно полностью привести письмо учительницы русского языка и литературы средней школы города Новосибирска Л. Б. Сущенко, которая в отличие от М. П. Галкина действительно имеет самое непосредственное отношение к проблемам воспитания. Но удивительно, что оба письма абсолютно родственны по всем параметрам: по основным оценкам, по способу ведения спора и по особому тону разговора. Эти два письма наиболее типичны для. «ругательных» писем, в них образ человека, критикующего картину, предстает обобщенно. Я считаю чрезвычайно важным ответить на эти два письма публично, не уходя от самых «узких» мест и «острых» формулировок. Дело серьезное. Нельзя не отвечать на подобную критику — это значило бы «отдавать инициативу», говоря спортивным языком.
Письмо Л. Б. Сущенко[2]
«Уважаемая редакция, здравствуйте! Посмотрела кинофильм «Чучело» и не могу молчать, более того, хочется кричать от недоумения, возмущения, даже негодования, хотя пишу сегодня не по горячим следам, а уже немного остыв.
«Нудно… Муторно… Тяжелый фильм, дз еще две серии… Ой, да Быков вечно, как понакрутит…» и т, п. — вот отрывочные отзывы зрителей, выходящих из кинотеатра. Я же была просто потрясена, разбита, раздавлена и не ужасами увиденного — нет! — а самим фактом: как такое «творение» вообще могли выпустить у нас в Советской стране, на широкий экран и миллионную аудиторию, причем не для закрытого спецпоказа (что, кстати, тоже смысла не имело), но даже без возрастного ограничения — зачем? С какой целью? Вот уж воистину «искусство принадлежит народу» — бери его, народ, и делай с ним, что хочешь. Ни о чем другом думать в этот вечер не могла — разболелась голова, болело сердце…
Давайте теперь разберемся, на чью мельницу мы льем воду такими фильмами. На Западе уж наверняка рукоплещут, увидев в таком обличье наших детей — наше будущее. А ведь дети — это лакмусовая бумажка, отражающая процессы, происходящие в обществе, общеизвестно, это наше лицо. Вывод же напрашивается один: общество, в котором главное достояние дети, брошено на произвол судьбы, деградирует в целом. И действительно, судя по фильму, кто ими (детьми) занимается?
Закомплексованная учительница с полурасстроенной психикой, которая вместо обучения и воспитания (в широком смысле этих слов) лишь истерично взвизгивает и откупается от них конфетами, обеспокоенная более устройством личной жизни (причем втягивает в это весь класс, что тоже, естественно, служит поводом для насмешек) и менее всего судьбами своих учащихся доверенного ей класса («А с нами до Поленова никак не доберется», — помните?).
В этих сценах (бедная Е. Санаева) все нелепо: начиная от выговора, который зачитывает сам себе учитель перед своим классом?! — и заканчивая умильно-идиллической картинкой приветствования Лены Бессольцевой по поводу передачи ее дедом дома и картин городу. Достовернее всего на этом фоне выглядит сокрушающийся из-за «убытков» Валька, хватающийся за голову и повторяющий неоднократно: «Дурак!.. Ох, и дура-ак!» — именно так и воспринимается все это несовершеннолетними зрителями: с пониманием, сочувствием, поддержкой. А отъезд классного руководителя без класса в Москву? Каково? Нагромождение одной нелёпости на другую, как будто специально: дети поучают «Маргарита Ивановна, это непедагогично», предостерегают «Маргарита Ивановна, жестокость порождает ответную жестокость!», фамильярничают «У вас пятно на платье! — А… ерунда, пропало платье!.. Расскажите лучше про мужа, Маргарита Ивановна!» — ответная улыбка и т. д. и т. п. И все мимо, мимо-
Чего греха таить, такие учителя встречаются еще в школах, но это наша общая беда, а не повод для юродствования — отсюда идет отношение к Учителю вообще. И нужно сообща подумать, каким образом избавиться нам от подобных Маргарит, где и как готовить достойную смену для народного образования. А кость из помойной ямы всегда можно достать и обсасывать ее и смаковать… но результат подобной «работы» будет равен нулю. Извините за столь низменное сравнение. Однако можно с уверенностью сказать, что из показанного нам класса ни один в будущем зерен на ниву просвещения не бросит. А, например, в нашей самой обычной средней школе работают 8 выпускников и с успехом, и не один год, и уходить пока не собираются. Думается, что этот факт не единичный,
Между прочим, о том, что перед нами в фильме учитель родной словесности, литературы (а литература, как известно, учебник жизни), мы узнаем лишь в финале «эпопеи», вскользь. Одним словом, карикатура, а не учитель, но ведь «Чучело» — это не комедия.
А сами дети? Это примерно класс шестой… Закормленные, разодетые, жестокие, циничные до безграничности. А интересы?! Тряпки, поцелуи, бесцельные шатания по улицам, заграничная музыка и пр. Я не ханжа, но что из этого следует? Один — живодер, другая — грубиянка, третий — драчун… — сборище хулиганов, а не класс, организованная банда малолетних преступников с главарем (Железная кнопка); кстати, у учительницы это опасений не вызывает, все в радужном цвете. Никто не занимается в кружках, секциях, нет любимого дела?! — неправда!!! Не может этого быть! Скажете, специально усилены акценты? А зачем искусственно нагнетать атмосферу? Не будем забывать слов В. И. Ленина «Из всех искусств для нас важнейшим является кино», — а почему? Да потому, что самый массовый, надолго западающий в душу, глубоко воздействующий (в силу специфических особенностей) на умы особенно подрастающего поколения вид искусства, значит, имеющий в первую очередь огромное воспитательное значение.
Что же пропагандируют нам создатели этой киноленты? Торт со свечками, грубые словечки, встречаемый на «ура!» стиль отношений с родителями («Да пошла она!» — это о матери), наконец, кульминация фильма — сжигание чучела — прямо Ку-клукс-клан в готовом виде! Это что же, наша советская школа способна воспитать «такое»? Так зачем нашим советским детям навязывать надуманные проблемы там, где их нет, и уводить от насущных? Это может делать человек только очень далекий от школы.
Петька — гроза окрестных улиц? — да, это явление типичное; но кто позволит такому Петьке явиться в школьный класс, стирать что бы то ни было с доски и «вещать» о чем-то с горящей сигаретой в руке?! Где при этом завуч, директор школы? А видимо, вон он — сбоку, на крылечке, с неизменной из года в год глупой дежурной улыбкой встречает и провожает учащихся… Или кто это — Александра Васильевна — бесплатное приложение к школе? Это возможно, спрошу я вас? Настораживает и выбор песни:
«Жизнь невозможно повернуть назад,
И время ни на миг не остановишь.
Все идут старинные часы, —
садистски распевают на всю улицу дети, травя «зайца», — что это? Наследие гитлерюгенда?
Единственный человек, сеющий «разумное, доброе, вечное», выставлен огородным пугалом, заплатником, а кличка у его внучки между тем «миллионерша» — странно…
Одна из серьезнейших проблем общества в действительности, та проблема, решить которую попытались с помощью реформы школы, а вернее сама реформа была вызвана, возможно, этой проблемой — это ответственность родителей за воспитание своих детей — в фильме косвенно отражена, вернее затронута. Кто занимается (или не занимается) воспитанием этих школьников? Бабушки и дедушки. Или эти дети растут и формируются в немолодых семьях (пример с Мотей). Ни одной порядочной семьи, просто оторопь берет.
Роль детали в построении сюжета очень велика. Можно долго и упорно доказывать одно, но вот на именинах благополучнейшего Димы Сомова выходит из кухни бабушка и под уничтожительным взглядом внучка ретируется обратно: «Ухожу, ухожу…» — уже на деле получается совсем другое! Мелочь? Случайность? Нет, пример для подражания!
Даже сама героиня картины при живой матери живет почему-то с дедом, каким бы заслуженным он ни был.
И решение этой проблемы подсказано недвусмысленно — суворовское училище! Лейтмотивом — врезающимся, однако, в самых острых моментах в канву повествования — проходит этот ответ через весь фильм. Интернатное содержание, строгая воинская дисциплина, общее увлечение (вон как они старательно и слаженно дуют в трубы!), форма, конкретное дело — идеальный выход из создавшегося положения. Вот только с девочками как быть? А «трудной» девочке лучше все-таки уехать… в другую школу, пусть даже победительницей. Личность сильнее коллектива? «Чучело, прости нас!» — а если бы у Лены не хватило сил? Вспомним душераздирающий крик на темном экране: «Не хочу жить! Я не хочу больше жить!» Трагедия неизбежна.
