Геннадий ЖИВОТОВ, художник.
Я бы хотел сказать, что для меня слово "космос" связано с безумным счастьем. Мы после войны были безумно счастливы. Мы из огорода высматривали первый спутник… А уж когда полетел Гагарин — это было такое счастье! Живя в Сибири, вдалеке от той самой Красной площади, о которой сказал Андрей Ильич, мы не имели возможности сбежаться на сакральное место, но счастье было невероятное. И я думаю, что мы не просто живем в реальности — мы стремимся к Космосу, как к счастью. Сейчас я нахожусь среди шедевров. А что такое шедевр? Шедевр — это произведение, которое создано в нужное время, в нужном месте, с нужным качеством, с нужным большим смыслом. То, что я вижу здесь — это шедевры. Это то, что позволит нам создать наше будущее, и оно будет прекрасно.
Максим КАЛАШНИКОВ, писатель, футуролог.
Необходимо соединение космонавтики с работами по достижению бессмертия человека. Сейчас в Российской Федерации существует общественное движение "Россия-2045". Смысл его — действительно достижение бессмертия человека. Чтобы первую часть жизни человек провел в своем биологическом обличии, а потом имел возможность "переселить" свой мозг в искусственное тело или — но это уже более дальний прицел — вообще в искусственный носитель.
Если мы осуществим такой синтез (я сейчас говорю очень перспективно), то мы можем, собственно говоря, породить таких вот киборгов. И отправить их в дальние миры, для дальней космической экспансии, достижения новых высот. Это, собственно говоря, реконструкция сильно разрушенного Большого Человека, и сильно разрушенной Большой Мечты. Если совместить эти два направления — получится прорыв глобального уровня, мы получим и бессмертие, и экспансию в дальний Космос, и будущие технологии жизни у нас на Земле, и возрождение человека как такового. Мы преодолеем последствия либерального расчеловечивания, которое произошло последние 30 лет, и весь мир пойдёт за нами. Если мы начнем такие проекты здесь, в Российской Федерации — да, пусть это выжженное место, выжженная земля после гибели СССР, но это будет прекрасная "точка сборки", — эти мегапроекты позволят нам втянуть лучшие мозги и технологии со всего мира. Альтернативой всему этому я вижу только наступление новых Темных Веков, создание нового классового общества, воплощённого мира фэнтези, или что-то вроде "Голодных игр" во плоти. Где есть сияющий город господ, и 12 дистриктов рабов, за счёт которых это общество живет. Я думаю, нам стоит сделать космос орудием борьбы за будущее. Я думаю, что все условия для этого есть. Синтез фёдоровского стремления к бессмертию человека и космической экспансии, я думаю — это то самое золотое звено, за которое мы можем вытянуть всё человечество.
Михаил ДЕЛЯГИН, экономист.
Позвольте просто добавить несколько деталей.
Прежде всего, для меня завод — это храм человеческого гения. Не мертвый, — всепрощающий и всетерпящий, — но живой, в котором человек находится в непрерывном соработничестве с богом.
И уже поэтому он совершенно несовместим с главным проектом современного человечества, который осуществляется глобальным управляющим классом Запада. Этот проект находится в полном, непримиримом противоречии со всей природой и со всеми естественными стремлениями человека, в том числе и с его стремлении к соработничеству с богом. Грубо говоря, смысл этого проекта — возврат в новое средневековье, в котором основная часть любого общества будет состоять из темных, забитых и бесправных смердов, не смеющих даже помыслить о наличии у них каких бы то ни было прав перед лицом их сиятельных и непостижимых им властителей.
Проект возврата в новое средневековье сегодня осуществляется по двум причинам.
Во-первых, из-за общей и совершенно очевидной беспомощности перед глобальным кризисом, который нарастает и достаточно быстро сорвет мир в ад новой глобальной депрессии. А когда вы не видите, как можно решить проблему, вы перестаете думать о ее решении: пусть всё рухнет, а главное — спастись самому. Это понятная, хотя и отвратительная у людей, наделенных властью, инстинктивная психологическая реакция.
Вторая причина попытки затолкать человечество в новые "тёмные века" — эгоизм глобальных элит, которые в результате сложных исторических процессов полностью освободились от внешнего контроля. У них нет ни избирателей, ни налогоплательщиков, ни даже акционеров — ибо частная собственность в крупном бизнесе умерла, и его акционеры хотят быть его пенсионерами, и не более того.
Освободившийся от всякого внешнего контроля глобальный управляющий класс стихийно творит мир в своих эгоистических интересах, создавая новое кастовое общество. Согласиться с ним могут только запуганные люди — и мы видим последовательную хаотизацию всей жизни, а не только мировой политики, чтобы запугать людей до состояния средневековых крестьян, жмущихся к "своему" барону-разбойнику.
С новым кастовым обществом могут согласиться только глупые люди — и мы видим последовательную дебилизацию — если бы только одной России, — но всего развитого мира при помощи реформирования системы образования в интересах не заказчика "образовательных услуг" — общества, а монополиста по их оказанию — преподавательского корпуса. Элиты, осуществившие это доведение демократии до её самоотрицания (как они сделали это и во многих других направлениях), преследовали свои четкие интересы: создание новых каст.
К сожалению, российское общество и культура, как обычно, идут впереди всего человечества, демонстрируя безумной стае либеральных леммингов их будущее.
То, что четверть века назад казалось катастрофой советского строя, а десять лет — трагедией нашей страны, сегодня показало свой подлинный масштаб.
Это катастрофа всеобщая, общечеловеческая, катастрофа расчеловечивания человека, его дегуманизации, возврата его личности обратно в неразделимо слитный рой общины, пусть даже и распределенной по социальным сетям...
Глобальные монополии в своем произволе грозят будущему не только средневековым социальным устройством, но и разрушением современной инфраструктуры и созданием тем самым невыносимых условий жизни для человечества.
Возможно, именно из понимания возможности этого "растут ноги" назойливых прогнозов о вымирании основной массы современного человечества. Ведь никаких объективных причин этого в виде ограниченности тех или иных ресурсов (с учетом, разумеется, современных технологий) попросту нет. Если же предположить в качестве базового сценария уничтожение значительной части современ- ной технологической инфраструктуры — всё "встает на свои места".
Понятно, что этому сценарию надо противостоять. Более того: его надо остановить любой ценой.
А будущему варварству противостоят только технологии, — и для меня очень большая честь быть именно здесь, потому что "Энергомаш" — это одно из совсем немногих в современном мире мест, откуда может подняться новое человечество, новый Проект с большой буквы, — и гуманитарный, и технологический.
Субъекта, который будет его реализовывать, пока, к сожалению, нет: мы его не создали. Но если сохраняются такие островки технологической Атлантиды, она сможет потом подняться над водой. Просто потому, что в условиях глобального кризиса происходит разрушение всех старых догм, которые сейчас все еще воспринимаются как незыблемые, а обнажение их античеловеческого характера делает их неприемлемым. Кроме того, в условиях глобального кризиса миру оказывается не до России, что, как в 30-е годы, создает нам новые стратегические возможности.
Если же мы с глобального уровня опустимся на региональный, то увидим, что именно технологии объективно обеспечивают сборку сохранившейся части Союза. Это ведь классический пример: 70% ваших доходов — экспортная выручка, но в ней лишь 40% идет в "дальнее зарубежье", а 30% на Украину. Ракетно-космическая кооперация — одна из скреп, которые до сих пор, на технологическом уровне держат Советский Союз, держат наше единство.
Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ, художник.
Хочу обратить ваше внимание на то, что вся советская символика — это соединение звезды и колоса, космоса и земли. Египетские жрецы по расположению Сириуса на небе вычисляли время разлива Нила и начала полевых работ. Если приглядеться повнимательнее, то, например, ВДНХ — это сплошная эманация встречи колоса и звезды. Которые были разлиты по всей советской архитектуре, графике жили во всей советской культуре, но здесь эта концентрация достигла определенного предела. Собственно, ничего другого там нет. Это, конечно же, повлияло и на новые архитектурные формы, а что касается европейской сотавляющей ВДНХ, она проработана подробно, а что касается возвращения к русской эстетике, элементы храмового строительства при желании можно видеть на ВДНХ. И вот сейчас по-настоящему недостает новой образности большого проекта . В данном случае мы обсуждаем русский космизм. И своими малыми силами, своими малыми ресурсами я пытаюсь представить этот образ, как умею. И хотел бы братиться к тем, кто мог бы отозваться, поучаствовать в создании сверхэстетики, где пародоксально космическое встречается с традицией, в первую очередь с русской традицией. Ибо я верю в торжество этого проекта.
