Конец начала отобьёт отросток,
дух в шумном теле взмоет к вечной сини,
не потому ль нас трогают в картине
утёкшая вода, угасший свет,
ключ, вторящий безмолвию в ответ:
что было прежде и не будет ныне?
РУСЛО ВРЕМЕНИ
Покоем дан в развитии числа
набросок душ, поправших скоротечность,
где вне пределов времени смогла
суть сущего измерить бесконечность,
где светятся и звуки, и цвета,
лучится синева мелодий летних,
и сладких ароматов красота
не принимает доводов последних,
определяя всё, что нужно ей,
пусть на глазок, но точного точней!
***
Луч греет, миг всего горя,
а мрак навек оледенит:
им искорёженный зенит
разгладит летняя заря,
но мы июнь от января
не отличим и свет – от тьмы,
рожденье лета, смерть зимы…
Прах к праху, к духу дух теперь.
В небесный сад открыта дверь.
А правда ль существуем мы?
Перевод Ирины КОВАЛЁВОЙ
Антонио МОЧОН, р. 1980,
ГРАНАДА
***
Что говорить про дождь, когда насквозь
промокла жизнь, и в гуще непогоды,
чтоб из былого вырвать на авось
какой-то миг, – отдать не жалко годы.
Уснуть и спать, и слушать пульс, и греть
щекой его удары. Дорогая,
я растерял – и растеряю впредь –
часы и дни, мгновенья сберегая.
Что говорить про дождь, раз он везде –
он с нами спит, он не проходит мимо.
И лишь привычной близостью к воде
желанье сочинять и объяснимо.
***
Я так долго смотрю на твои руки,
что уже и не знаю, на что смотрю.
Так бывает,
когда вдруг скажут: «Сейчас вылетит птичка!» – ждёшь, а её всё нет;
то же и твои руки – сколько ни смотри,
по-прежнему есть на что поглядеть –
точно так, когда говорят: «Птичка!» –
и ждёшь её, ждёшь…
***
Я спросил тебя – в день
вроде этого, на кромке
иного сна, об утренних птицах –
твоих любимых. Уж ты-то знала
о тёмных глубинах
пустынного моря,
там, внутри.
Ты ответила, что любовь
и птицы, а также «быть»
и «дарить» – это одно и то же.
***
И вот ты вываливаешь передо мной
целый ворох клочков и обрывков –
что-то от нашей любви всё-таки уцелело.
Только что с гордо поднятой головой
ты спускалась на улицу,
чтобы подобрать все эти бумажки,
клочки, лоскутки –
и вдруг среди них, у тебя в ладонях,
словно сама любовь:
маленькая, чудом уцелевшая чёрная птичка.
ОСНОВЫ*
Птица-птица иже на проводах
по-над толщей книжек в плотных рядах
надлежащей наделённая высотой
над погромами-бойнями пустотой-слепотой
ты которой в е домо одиночество мира
видишь роза ветров позаброшена сиро
там где дети уж не играют одеты мраком
то ли дело прежде по глинобитным баракам
все с тобой играли
ты помнишь птица
ты которой на проводах не спится
ты от коей мы алкаем подм о ги
глянь на нас
у тебя есть руки и ноги
и глаза
ты не как мы – ты не такая
научи нас жить ошибкам не потакая
поясни чего ждём мы и как нам быть
научи нас наново говорить
______________
* Молитва-рэп.
***
Света нет в окошке у Сусанны.
Не мелькнёт в стекле ни огонёчка.
Но, наверно же, сидит она где-то
на диване с ногами и читает
толстый-толстый роман,
потому что
ей такие п о сердцу романы.
На зелёном сидит она на диване,
перелистывает книгу за книгой
и неспешно прядь с лица отводит,
только прядь снова падает обратно.
Почему-то вспоминаются струи
и потоками текущие реки.
Света нет в окошке. Дом Сусанны
ни на что на свете не годится,
если света нет в её окошке,
света нет в твоём окне, Сусанна.
Игнасио КАРТАХЕНА, р. 1977,
АЛИКАНТЕ
ТЕНЬ СЕРОГО ВОЛКА
Стайка маленьких улыбок – это тело.
И куда они – за ручку – и откуда?
Как опрятны, как причёсаны умело,
как воспитаны, прилежны – просто чудо!
На косички этих маменькиных дочек
поневоле заглядишься, как бездельник.
Семенят себе, шушукаясь, в рядочек.
Ты – как школа, а сегодня понедельник.
Я киваю, а глупышки, знай, смеются
и опасности не чуют – вот ошибка!
Самой маленькой, успевшей оглянуться,
достаётся на лету моя улыбка.
ГАРУМ (ПИЩА БОГОВ)
В урне-амфоре твой смуглый прах
смешают с моим.
И тогда на скромном ложе сухой лепёшки
мы вместе станем пищей богов,
в которых никогда прежде не верили.
ГЕРКУЛАНУМ
Под слежавшейся золой закатных лучей
следы последних мгновений:
остов рыбки, косточка от маслины,
лимонная кожура.
Твой голос тепло обволакивает чашу.
В нём – лёгкий осадок хмеля:
– Что она там лает, эта собака,
почему она лает?
ХРОНОС
Вот, мне отдали всё в одном пакете.
Но там – немного. Прочее пропало.
Захочешь – забери. А не захочешь,
я выставлю – кому-то пригодится.
Да, если вдруг часы ещё найдутся,
тебя оповестят: я дал твой номер.
Кто знает, вдруг...
АПОЛЛОН И ДАФНА
Да буду вечно гнаться.
Да будешь вечно мчаться.
Пусть бегство и погоня
друг в друге
растворятся.
Пока ты не споткнёшься о след
мой ненароком
и оба не заметим,
как нас умчит потоком.
РОЖДЕНИЕ ВЕНЕРЫ
...Вот ты возникла, смотришь на меня.
...А я стою
с махровым полотенцем.
(...Тебя вода незримо оплетает
плющом прозрачным, мыльные круги
вокруг теснятся, тают, уплывают.)
– Иди сюда! –
ты говоришь.
– Когда?
– Сейчас.
– Сейчас?
И ты встаёшь из пены.
ГЕФЕСТ
Да, тянет дымом.
Ты и впрямь дымишься.
Ну что ты, я словами не играю.
Похоже, занялось и в самом деле.
Но дыма явно больше, чем огня.
SPHYNX ĂMATRIX
Прошлой ночью я заключил тебя в тетрадь. Просто не нашёл лучшего места для твоего хрупкого ночного тела. Вот почему у тебя теперь клеточки на бёдрах.
Спираль, сшивающая листки, удерживает тебя в равновесии, но это ненадолго, как и крапинки твоей пыльцы на кончиках моих пальцев. Я никогда не умел управляться с булавками. Словом, всё это весьма недолговечно.
Да, ещё маленькая татуировка – твоё имя, по-латыни или по-гречески – к счастью, мне удалось вычитать его в учебнике твоей кожи. Я наколол его в самом неприметном месте.
Не тревожься: это, может, и навсегда, но разглядеть надпись можно лишь с помощью зеркальца.
Луна МИГЕЛЬ, р. 1990,
АЛЬКАЛА ДЕ ЭНАРЕС
СИМПТОМЫ
Я умираю и всё же выживу.
Эдгар Аллан По
1. hypocondriaque (ипохондрическое)
что-то в горле, жёстко, мягко, голова.
сухость в горле, жар, сонливость и живот.
сахар, кровь – да у меня симптомы всех,
всех болезней.
значит, я не влюблена.
2. doucement (не спеша)
ждёшь и ждёшь
в неторопливости
нашего города
а в это время ветер
грызёт и грызёт
мои руки
3. gorge coup[?]e (перерезанное горло)
боги решили
перерезать нам горло
само собой совершенно безболезненно
4. si jeune (так молода)
так молода
а уже почти что
лишилась речи
жду и жду
нашей следующей
встречи
5. la maladie (напасть)
скажешь эпидемия
и кто-то умрёт
сказать бы тишина
и не нарушить её
6. paroles (слова)
это не стихи
то, что можно прочесть, – уже ложь
CAVE LUNAM1
Могу и заразить.
Мой грипп – свиной.
Мой грипп телячий, птичий, сумасшедший.
Мой грипп, как Ницше в гадком переводе.
Глядите, как ужасно вздулись вены.
В них сплошь слюна безумного Панеро2.
Киндерсюрприз в моём запрятан сердце,
но нет сюрпризов:
Платт3 давно мертва,
мёртв Дэвид Фостер Уоллес4,
нет на свете Вирджинии5, такого мотылька.
Вниманье. Danger6. Стойте – красный флаг.
Грипп наших душ.
Грипп дыма.
Грипп печатных
