Динн очнулся наконец, принял сидячее положение и, подняв руку, потрогал жесткую повязку на глазах. Было очень жарко, одежда его уже высохла и стала заскорузлой от соли, пропитавшей ее. Страшно хотелось пить. Где он? Совсем рядом, казалось в нескольких шагах, плескалось море — журчала вода, пробираясь среди камней. Налетал порывами слабый теплый ветер, приносил сладковатый неприятный запах. Где же он, черт побери? Динн осторожно пощупал руками землю вокруг себя — галька. Песок и крупная галька. Динн уселся поудобнее, скрестил ноги и задумался. Память медленно возвращалась к нему.
Архипелаг Сикху. Плантации чая и табака. Странная глазная болезнь. Доктор Саттон — необходимо отправиться на материк, сделать операцию. «И не снимайте повязку, Динн, дружище… Что бы там ни было, не снимайте повязку, если еще когда-нибудь хотите стать нормальным человеком». Шхуна «Удача». Шторм, рифы, дурак капитан… Дикие крики пассажирок, отвратительный скрежет железа по камню, сумятица, вопли, топот многих ног по палубе… Молчаливая, страшная своей яростью резня у шлюпок… Злобное сопение Саттона втаскивающего Динна в переполненную шлюпку. Кто-то жалобно стонет, извиваясь под ногами. Выстрел, еще один… Бешеный взрыв ругательств. Страшный удар в лицо и ледяные волны… Динн содрогается. Остального он совершенно не в состоянии припомнить. Наверное, вынесло на какой-нибудь берег. Что это за земля?
Он кряхтя поднимается на ноги. Проклятая тьма вокруг! Осторожно нащупывает ногою, куда ступить. Делает шаг, другой, спотыкается обо что-то мягкое и, чтобы не упасть, опускается на песок. Его руки нащупывают чью-то ногу, голую грудь, бородатое лицо… Вот он откуда — запах… Мертвец. Почти голый, в одних подштанниках — европеец… Наверное, кто-нибудь из команды.
Запах отвратителен, надо уйти, тошнит… Динн поднялся, вытянув руки вперед, сделал несколько быстрых неверных шагов и вскрикнул от боли, зацепив голой ногой за острый камень. Боль была так сильна и неожиданна, что он упал ничком и некоторое время только стонал, уткнувшись лицом в горячий песок. Потом пощупал ушибленный палец на ноге — кровь… Вытер липкие руки о землю, встал и, стиснув зубы, двинулся вперед. Надо найти воду, надо обследовать местность, надо попытаться понять, куда его занесло. Сначала ему пришло в голову закричать, позвать на помощь, но потом он решил приберечь это средство напоследок. Если земля необитаема, кричать незачем. Если же здесь кто-нибудь есть… Это, скорее всего, один из островов Сикху… Людоедов здесь, пожалуй, уже нет, но встречается кое-что похуже — беглые с плантаций… Нет, лучше пока помолчать. Но пить, как хочется пить…
Два раза он наступал на обломки кремня, раз налетел на огромный валун и разбил колено. Галька была нестерпимо горяча (солнце, верно, поднималось все выше и выше), обожженные ступни горели, губы потрескались от жара. Он шел упорно, хромая все сильней, весь облитый потом, хрипящий, с отвисшей челюстью. Только бы добраться до травы, до тени деревьев… Здесь не может не быть деревьев — араукарии, бананы, кокосы и вода, вода, вода… Тень, прохлада и вода…
Знакомый сладкий запах ударил ему в нос, он вильнул в сторону, бессознательно намереваясь избежать столкновения, но это ему не удалось. Он споткнулся и упал прямо на мертвеца, на того же самого, сразу же узнал он, нащупав обросшие бородой щеки… Он со стоном откатился в сторону и лег на спину. Отчаяние и страх охватили его. Солнце обжигало распухшие губы, начали сильно болеть глаза — повязка ссохлась, стала нестерпимо горячей.
Полежав так минуты две, Динн вскочил. Воды, воды! Он побежал вдоль берега, стараясь бессознательно держаться так, чтобы шум моря оставался справа от него. Он спотыкался, падал, ноги его были изуродованы, закушенные губы — тоже. А сверху тяжелыми, почти осязаемыми лучами било солнце. Это не могло продолжаться долго — Динн начал спотыкаться все чаще и чаще и наконец упал, чувствуя, как сознание медленно покидает его. Начинался бред. Кто-то бродил во мраке рядом с ним, почти касаясь его влажным — он знал — телом. Слышались далекие голоса, журчание прохладной чистой влаги. Потом мягкие руки подняли его и понесли, тихонько покачивая на весу. Скрипела галька под ногами, где-то шелестели деревья, кричали птицы…
Динн пришел в себя. Кто-то легкий прошел мимо — зашумел песок, пахнуло ветром. Это уже не бред. Шаги вернулись, покружились рядом, остановились. Динн приподнялся на руках и прохрипел:
— Помогите… Воды…
Ответа не было. Стало очень тихо — только плескалось море о камни.
— Помогите же, дьявол! — Динн снова упал лицом в песок — не было сил. — Воды… воды…
Снова шаги, шелест песчинок под легкими ногами. Сквозь гул в ушах, сквозь журчание волн — слабые, но отчетливые голоса, негромкий смех. «Беглые», — равнодушно решил Динн. Ему было уже, пожалуй, все равно. Он медленно, с огромным трудом попытался подняться. Пусть дадут только глоток воды, а потом — то хоть в ад. Но эти могут и не дать. Снова прошелестел смех — совсем рядом, шагах в двух. Да, не дадут, пожалуй.
— Воды, — лепечет Динн. Ему удалось подняться на ноги, и он стоит, покачиваясь, с бессильно повисшими руками. Тьма перед глазами кружится, колеблется, плывет. И снова этот запах, ужасный запах тления. Динн вспоминает восстание на плантациях в начале прошлого года. Сикху горел. Двенадцать тысяч негров штурмовали резиденцию правительства — город Бунга. Над островами стоял столб дыма, густого и тяжелого ветер был не в силах разогнать его, — это горели нефтяные раз работки близ Бунгу, горели плантации, горели джунгли… Хозяева применили против восставших огнемет и радиоактивный газ. Тысячи черных трупов — обуглившихся и гниющих, страшно изуродованных, покрытых язвами и нарывами, отвратительно раздутых — устилали окрестности Бунгу. Четыре месяца невыносимый смрад стоял над островами… Бунгу опустел, жители покинули город, только коренастые загорелые полицейские в тропических шлемах и противогазовых масках разъезжали на мотоциклах по безлюдным улицам.
[Далее текст отсутствует.]
Следующий рассказ также не закончен, но похож он на рассказ «В наше интересное время». Тоже дача, тоже наши дни, тоже неожиданное появление…
ДАЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
— Разлейте, доктор, — сказал хозяин, — повторим, что ли…
— Жарко сегодня, — сказал инженер, — не развезло бы.
Низко над крышей дачи, над верхушками деревьев со свистящим шелестом прошли два реактивных самолета. Все подняли головы, проводили их глазами.
— В который раз уже, — сказал доктор и потянулся за бутылкой.
— Ах, вы представить себе не можете, — сказала хозяйка, — днем и ночью, днем и ночью. Тут аэродром где-то поблизости…
Доктор разлил всем, зацепил кусок селедки, положил на хлеб.
— Ну, пусть мы будем все здоровы, а они нехай все подохнут!
Все засмеялись, а жена инженера спросила:
— Это вы про кого, про летчиков, что ли?
— Ну что вы!.. — Доктор смутился. — Просто тост есть такой.
Выпили. Хозяин крякнул и понюхал корочку хлеба. Его сын Володя — студент первого курса — тоже крякнул и понюхал согнутый указательный палец. Инженер, крутя головой, полез в селедочницу. Дамы часто дышали носами. Доктор хакнул[86] и просипел:
— Отрава… И как ее беспартийные пьют…
Все опять засмеялись. Хозяйка сказала:
— Ну, доктор, уж вы скажете!.. Володя, а ты бы закусил — захмелеешь.
— Смотрите, опять идут, — сказал Володя, глядя вверх.
Два истребителя шли на посадку, один на секунду закрыл солнце, пройдя черной тенью в ярко-голубом небе, и исчез за крышей дачи. Другой прошелестел вслед и вдруг резко клюнул. Дамы взвизгнули. Все произошло в одно мгновение: перед самым носом самолета вспыхнула ослепительная радужная вспышка, истребитель резко пошел вниз, потом выпрямился и с ревом взмыл к небу. Воздушная волна колыхнула верхушки деревьев, донесся тяжкий глуховатый грохот.
— Нну, сила! — восхищенно сказал Володя.
— Что он, пьяный, что ли? — сказал инженер, провожая глазами едва видимый теперь в синеве самолет.
Его жена открыла рот, но сказать ничего не успела. В воздухе промелькнуло что-то черное, раздался треск ломающихся ветвей, что-то с шумом обрушилось в кусты сирени шагах в двадцати от них. И все стихло. Некоторое время они сидели молча, обмениваясь изумленными взглядами, — жена инженера все еще с открытым ртом, — потом хозяйка проговорила:
— Этого еще не хватало! Теперь деревья в садике ломать начали… Только прошлой весной посадили сирень, и вот на тебе…
Володя вскочил.
— Как вы не понимаете! Ведь это летчик упал! Он, наверное…
Все поднялись. Хозяин смущенно оглянулся на жену.
— Похоже на то… Надо бы сходить посмотреть.
— Кстати, у нас и доктор здесь есть… Володя, вернись сейчас же!
