Ознакомительная версия.
– Неужто совсем памяти о вожде не останется? Мне, как пионеру 70-х…
– Осталась память. В Симбирске стальной меч-крест-осиновый кол воткнут. Как же не помнить…
– Дела-а… А захоронения у стены, в стене?
– Помнишь «памятник» на Поклонной, ну «храм Соломона»? Вот туда всех и перенесли. Теперь это и впрямь памятник Победы. Всем по заслугам воздано и символически закреплено. Нельзя же одинаково и Джона Рида, и Гагарина, какого-нибудь Бела Куна и Сталина…
И тут я стал как вкопанный: могучая волна радости заполнила душу, все существо. Было стыдно незнакомки, но я не мог сдержать слезы. На месте проклятых пентаграмм в высоком небе Первопрестольной парили золоченые двуглавые орлы – как же я сразу их не заметил!
– Когда звезды сняли? – спросил я, не отрывая взгляда от Спасской.
– 7 ноября. В один день вертолетами сняли то издевательство и водрузили орлов. Это был праздник! Тогда же на Васильевском спуске жгли все большевистские ассигнации и – высоко над землей – символический доллар, метров в двадцать длиной. Красиво полыхал, змей! Получилось что-то вроде послевоенного салюта. Только теперь-то уж – по-настоящему величественно, «всемирно-исторически». Победа над предательством, подлостью и завистью, сдается мне, поважнее даже победы над врагом.
– Доллар что же, не ходит больше?
– А что он в сравнении с русским золотым рублем? Пшик!
– А почему ты сказала «послевоенного» салюта?
– Бог мой, так ты и этого не помнишь? Думаешь, легко было этих орлов двуглавых, или часовню храма Христа Спасителя, из рокфеллеровских подвалов на место водрузить? Они же все взметнулись, когда у нас по-настоящему началось. ООН резолюций напринимала, прибалты ощетинились. Сразу всем стало ясно, к чему был этот спектакль с суверенитетами. Воспалились южные границы. Израиль «перенацелил» свои ракеты на центральную Россию. Войска НАТО придвинулись к Украине, а Черное море заполонили турецкие корабли во главе с шестым флотом США. Попытались «разогреть» японцев и китайцев – одни грозно покувыркались в воздухе, другие массой двинулись в Приморье…
– И что же? Как все это удалось остановить?
– Очень просто. Мы предоставили полные гарантии уничтожения крупнейших американских городов, и, главное, Лондона и Парижа, всех Японских островов с их содержимым, а также Израиля. Причем предоставили несколько вариантов, «на выбор». Причем не все.
По-русски добродушный ядерный кулак «всплыл» во всех более-менее значительных водоемах мира. Хорошие ребята в крапчатых беретах доказали, что чувствуют себя как дома в любой точке планеты. Стало ясно и то, что космические программы и развитие авиационной техники у нас на голову впереди всех западных аналогов.
– А «героев перестройки» куда? Вот тут, на Лобном?
– Нет, здесь только зачитывались первые указы. Казнили в других местах. Забавно получилось с Горбачевым – по всему миру петлял, как заяц. А у стены в ожидании расстрела с ним случилась медвежья болезнь. Ползал, клянчил… Противное было зрелище. Ельцин – и то вел себя благороднее.
– А откуда известны эти подробности?
– По «Времени», сразу после погоды, показывали. Потом были короткие, но убедительные суды над всеми этими президентами гебешными. Флаги «республик» брошены у Кремлевской стены, рядом со Спасской башней, над воротами которой водружена икона Богоматери «Державная».
– А что с президентами и преступными правительствами?
– Сразу, как мы объявили по всему миру повсеместную боевую готовность и лязгнули ядерными затворами, в один день и час на всех соответствующих границах громыхнули дальнобойные пушки. Это выстреливался вовне прах предателей: из Бессарабии, Курляндии, Эриванской губернии, и прочая, и прочая, и прочая…
– Круто. Но справедливо. А как же с «черными» поступили? Что-то их не видать.
– Взята подписка о лояльности к Русскому государству. Никакого «двойного гражданства». Кто не подписал – получил почетный статус иностранца со всеми вытекающими правами. Кто нарушил подписку – карается по всей строгости закона, только с удвоенной в сравнении с русскими нарушителями силой. Допустим, русский нанес ущерб стране – получи от 5 до 10 лет, нерусский тот же ущерб – получи от пожизненного до «вышки». Может, правда, откупиться, или могут выкупить, но это очень, очень дорого – тысячекратный размер от ущерба – и пока прецедентов не было.
– Бог мой, и тут, в Кремле, памятник Ильичу исчез, наконец? Зато, вижу, васнецовский восстановлен.
– Да, это памятник Царю-Освободителю Александру II, в разрушении которого Ильич принимал личное участие. А за ним – видишь? – молодые дубки. Как только русских становится больше на миллион – сажается такой дубок. Каждый пятый миллион знаменуется салютом и дубок высаживается лично государем. День посадки каждого десятого становится пока национальным праздником.
– И быстро нарастает «русская кора»?
– Довольно быстро. Это – главный критерий деятельности властных структур. Вся социальная программа на этот счет почти целиком взята из опыта Германии 1933–1940 годов. Это очень сильная программа.
– А вас, то есть… нас в фашизме не обвиняли?
– Господи, конечно обвинили! А чего ждать от этих придурков? Им весь земной шар кажется сплошным сгустком антисемитизма – это уже болезнь. Самый дикий гвалт поднялся, когда был установлен максимальный банковский процент, как во времена Мономаха – в двадцать годовых. А попутно – пять лет за задержку выплат свыше трех банковских дней, в особо крупных размерах – вплоть до расстрела. Экономика сразу ожила. Резко снижены налоги на производителей, на мелких предпринимателей. Установились реальные цены на десятки жизненно необходимых продуктов и товаров – это и стало главной причиной роста рождаемости. Государственная программа поддержки изобретательства многих заставила замолчать. Поначалу хватило просто разработки имевшихся в банках данных изобретений и заявления своих прав на украденные Западом патенты. Государь обнародовал четыре приоритета: подъем православия после отмены разных законов о веротерпимости, и три государственные программы – «Дороги», «Жилье», «Лес».
Было заявлено, что русские законы на территории России обладают преимуществом в сравнении с так называемыми международными.
– Ну, вам и досталось, наверное… Нам, конечно. Ведь тут и лагеря, небось, и суды, и активная имперская политика, и контрразведка, и цензура…
– … и секции-кружки, и возвращение награбленных Западом ценностей, и охрана материнства и детства, и преследование извращенцев, и взрывное развитие исторического кинематографа, национальной печатной продукции, и изгнание нас из ООН.
– Как же Россия без ООН-то?
– А вслед за нами вскорости вышло еще больше полусотни стран. Из них и возникло новое «СНГ». Американцы только облизнулись, но оказались втянутыми в решение собственных проблем.
– Какие проблемы у американцев-то?
– Дело в том, что нормальное русское правительство возобновило активную, упредительную внешнюю политику. И настолько успешно, что на Западе начались бунты. А наши ретрансляционные спутники вели усиленное вещание на всколыхнувшихся, на тех же «американских оболтусов». Мы поддержали иски Мексики по поводу Техаса, Франции по поводу Луизианы, поддержали требования о создании на части территории США негритянской республики. Мы поддержали претензии Германии на Австрию, Чехословакию и «польский коридор», на Эльзас и Лотарингию, считаем необходимым создание республики басков на севере Испании, отделение от Англии Северной Ирландии и Шотландии… Так что «нашим друзьям» проблем хватает. Они даже Израилю стали помогать с перебоями, а мы – активно вооружать палестинцев и других их «друзей».
– А где сейчас Прибалтика?
– На месте. Как перекрыли им «дыхалку» – быстро о своем месте и вспомнили. Тем более там много нормальных людей, которые и стремились-то к независимости не от собственно России, а от России взбесившейся, прозападной, «ельцинской». Они сразу свалили своих князьков, державшихся на русской нефти, русском газе, русских металлах и русском лесе. Там, в Прибалтике, после запрета тайных организаций столько дерьма повылезло, что долго отмыться не могли. Зато это позволило вести наступательную политику в «прибалтийских» разговорах с тем же Западом.
– Впечатляет… Но кто же – царь? И – как?…
– «Расчистку территории» провели в двадцать месяцев. За это время люди понемногу пришли в себя от коммунистического дурмана, ощутили внутреннюю свободу, «вошли в разум», позволяющий сделать сознательный выбор. И вот тогда и был созван Всероссийский Земский Собор. Всесословный, он шел сорок дней, начавшись после сорокадневного поста. Потомки Романовых сразу подписали заявление о том, что не претендуют на русский престол. Однако Собор включил нескольких из них в число обсуждавшихся кандидатур. Тем не менее – избрана на престол новая династия. Романовы освободили русский народ от клятвы 1613 года, и тем самым восстановили правопреемственность русской власти с 1917 года. Тогда-то у тех, кто понял, что это значит – западных законников-юристов – и началась лихоманка. Мы моментально стали стороной наступательной. Оправдываться за преступления режимов, в том числе прозападного в России, пришлось Западу. А когда прибалтам вручили иск за большевистскую аннексию Эстляндии, Курляндии, Лифляндии и Литвы с 1918 по 1940 год, – в Вильне, Ревеле и Риге воцарилось молчание. Тамошние князьки задумчиво провожали в последний путь последние капли нефти из российских «краников», и все сразу поняли: «Не светит…»
Ознакомительная версия.
