В означенную вами церковь (не перемазанскую) ходить почитают за великую причину.
А если пропустят позорище, оскорбляются, не видевши того чину.
В Петербурге было не то: там, еще с первых годов царствования императора Александра I, богатые раскольники, усвоив светскую жизнь, пользовались общественными увеселениями и т. д.]
Плащаница (за дорогую цену купленная в Киеве) бархатная, вышитая шелками и золотом, будто бы устроенная еще до первого Никейского собора константинопольским патриархом С. Митрофаном, имеет греческую надпись. Она теперь в Вольской единоверческой церкви, в которую обращена Злобинская часовня. Н. И. Костомаров осматривал эту плащаницу в 1850 году и нашел, что она вовсе не так древняя, что в вышитой надписи вовсе нет упоминания, что Митрофан, устроивший плащаницу, был царьградский патриарх, и в ней даже нет слова «патриарх», а вместо его стоит γρηάρχοσ (начальник старцев) («Саратовские Губернские Ведомости» 1857 г., № 19).
Однажды на вечере у одного знатного лица Злобин играл в карты, к нему подошел обер-полицеймейстер и сказал: «Василий Алексеич, у вас в доме пожар». Злобин совершенно спокойно отвечал: «На пожаре должно быть вам, а не мне», и продолжал игру. Дом сгорел и в нем векселя и другие документы. Это пошатнуло благосостояние богача, а рискованные и неудачные предприятия по поставкам во время отечественной войны совсем доконали его. Миллионер стал нищим. Перед смертью он обратился в единоверие («Саратовские Губернские Ведомости» 1875 г., статья о городе Вольске).
В начале царствования императора Николая были обнаружены злоупотребления (не сектаторские) на принадлежавших им горных заводах в Пермской губернии. Тесть и зять были высланы оттуда, и первый некоторое время жил в Кексгольме под надзором полиции. Впоследствии им дозволено было жить в Петербурге. На похоронах Зотова (в начале сороковых годов) на улицах столицы, среди мундиров и лент, явился беглый поп Кирилл в полном облачении. Это послужило поводом к делу о Королёвской моленной. Около того же времени в Королёвском доме случился пожар, которому не дали распространиться, но все же он повредил моленную. Вопреки закону, неправильно опираясь на резолюцию Александра I, раскольники приступили к поправкам. Возникло и об этом дело. По рассмотрении его было найдено, что «купленный раскольниками для моленной, в 1824 году, от купца Королева дом не может оставаться в их владении, потому что раскольнические общества правительством не признаются, а следовательно и не имеют права приобретать и владеть имуществами, так как в 442 ст. Своде Гражд. Законов (изд. 1842 г.) постановлено, что владение вообще признается незаконным, когда владелец, по званию своему, не имеет права владеть приобретенным имуществом. Равным образом и существование в помянутом доме моленной на будущее время не может быть допущено, по той причине, что оный должен перейти в частные руки, и что от бывшего в том доме пожара моленная требует исправления, а 62 статьею Свода устав. о предупрежд. и пресеч. преступ. воспрещено как построение вновь раскольнических моленных и молитвенных домов, так и переделка и возобновление прежних ни по какому случаю. При таких обстоятельствах комитет о раскольниках принял во внимание, с одной стороны, что раскольники за купленный ими от купца Королева дом, как значится в неправильно совершенной и засвидетельствованной петербургскими присутственными местами купчей крепости, заплатили 40.000 рублей ассигнациями, почему в отношении денежной суммы неудобно было бы нарушить право собственности, а с другой, что 1077 и 1078 статьями Свода законов гражданских, лицам, получающим такие имущества, которыми они владеть по закону права не имеют, предоставляется шестимесячный срок на продажу их. Вследствие этого комитет полагал: предоставить министру внутренних дел сообщить петербургскому генерал-губернатору следующее распоряжение, для исполнения существующих постановлений: 1) Объявить управляющим означенным домом купцам Громову и Дмитриеву, что, за силою приведенных выше узаконений, они должны немедленно находящуюся в том доме моленную обратить в жилые покои я затем самый дом продать частному лицу в шестимесячный срок, совершив купчую крепость от своего имени, не упоминая в актах и объявлениях о так называемом их «старообрядческом обществе». 2) Полиции неослабно смотреть, чтобы вместо сей моленной не было раскольниками учреждено другой, а потому доставить заключение о находящихся в помянутой моленной предметах богослужения, которые не могут считаться частною собственностью, а составляют принадлежность церквей». Марта 21-го 1844 года император Николай изволил рассматривать этот журнал. См. «Собрание постановлений по части раскола». Спб. 1858 г., стр. 440–442. Несмотря на 2-й пункт постановления, тотчас по упразднении Королёвской моленной возникло в Петербурге несколько тайных, главнейшая у Дмитриева.
«Письмо Фед. Вас. Великодворского из Петербурга в Белую-Криницу к Геронтию» без означения года (вероятно, в 1841). В доме Дмитриева, на Невском проспекте, против съезжего дома Каретной части, по закрытии Королёвской моленной, существовала тайная старообрядческая моленная.
Н. И. Надеждин, видевший Павла (Петра) Великодворского в 1845 году в Белой-Кринице, так выражается о нем: «Павел — голова чрезвычайно бойкая, отличный говорун, большой начетчик, искушенный во всех тонкостях раскольнического суемудрия; от этого человека, еще молодого, лет под тридцать, так и пышет свежею, живой Москвой». О заграничных раскольниках напечатано в I томе «Сборника» В. Кельсиева, стр. 93. Но в 1845 году Павлу было около тридцати пяти лет. Моложавое лицо его ввело в заблуждение покойного Надеждина.
После она жила на Рогожском кладбище в обители матери Александры, с которою потом и переселилась в Белую-Криницу.
Жену его звали Ариной Ивановной, у него была дочь Александра.
Записка Онуфрия: «Об основании белокриницкой иерархии и о митрополите Амвросии», написанная в 1866 году.
Онуфрий в записке «Об основании белокриницкой митрополии» говорит: «Проживши в С.-Петербурге по делу клада, являлся ему Никола Чудотворец в ризе голубой, в левой руке евангелие, а правой, отставивши от себя руку, благословляет его спящего. Никола Чудотворец, как явился и благословивши, сказал ему, что все есть, как меня видишь. К чему это слово? Еще искать епископа не было начато, а дело о кладе шло, и он явился ему. После он это явление описал, и икону написал в рост человека, и икона эта привезена в белокриницкий монастырь, поставлена в церкви на левой стороне у западных дверей, и теперь всем зрима».
[Полтавской губернии, на правом берегу Днепра, против города Кременчуга.]
Из шестидесяти обителей, находившихся в шестнадцати керженских и чернораменских скитах, лишь из Манефиной обители Комаровского скита племянница игуменьи Маргариты, Мавра Гавриловна Иванова, да из обители Андрониковых Оленевского скита инокиня Звенислава езжали каждогодно в Петербург и находились в сношениях с Громовыми и Дрябиными. Мавра Гавриловна, девушка в сороковых годах еще молодая, как не постриженная, одевалась в Петербурге по последней моде и привозила в Комаров сундук с платьями и шляпками, чтобы хоть полюбоваться на них, вспоминаючи развеселое петербургское житье-бытье.
Серковский или Сырковский старообрядческий мужской монастырь был основан бежавшими из России раскольниками еще до присоединения Бессарабии к Российской империи. Находился он подле селения Серкова или Сыркова в Оргеевском цинуте (уезде), на земле, принадлежащей Афонской горе. Когда эта страна входила еще в состав Молдавии, афонские отцы уступили под раскольничий монастырь принадлежавший им участок земли за известную годовую плату. Серковский монастырь закрыт в 1845 году по распоряжению правительства.
Ермолово, принадлежавшее г-же Нащокиной, а от нее по наследству доставшееся ее дочери, г-же Окуловой, лежит в 22 верстах от Серпухова, направо от речки Лопасни, при прудах и ключе, называемом «Ольхово болото». Теперь в нем 30 дворов, 108 мужского и 135 женского пола душ. «Список населенных местностей Московской губернии», № 5495.
В ревизской сказке 6-й народной переписи 1811 года по сельцу Ермолову, помещицы Нащокиной, под № 4, записана семья крестьянина Исаии Иванова Колпакова, умершего а 1803 году, на 42 году от роду. Она состояла из вдовы его Татьяны Прохоровой и сыновей: Ивана, сданного в рекруты в 1797 году, Егора, Андрея, Тихона и новорожденного после 5-й ревизии Герасима. Он родился в год смерти своего отца. В ревизской сказке 8-й народной переписи (1834 года), под № 9, показаны: в бегах Герасим Исаев с 1823 года (с 1822 по 1823 он ходил с паспортом); его мать Татьяна Прохорова и брат Тихон с женой Авдотьей, с тремя малолетними сыновьями и двумя малолетними же дочерьми, в бегах с 1827 года; его жена Степанида и дочь Наталья в бегах с 1831 года. Из ревизских сказок 6-й, 7-й и 8-й народных переписей видно, что до 1816 года из сельца Ермолова побегов никогда не было, а между 7-ю и 8-ю ревизиями из 120 человек мужского пола бежало 14, т. е. одна девятая часть, из 141 женщины 8, — все раскольники. Из семьи Колпакова с 1822 по 1831 г. бежало 5 мужчин и 6 женщин, а осталось 5 человек обоего пола.
