Министр экономического развития Улюкаев, выступая в Госдуме, заявил: за последние годы издержки российских предприятий выросли вдвое, прежде всего за счет энергоснабжения. И прямо признал: тарифы у нас выше мировых. Но раз так - зачем же их замораживать на этом недопустимо высоком уровне? Их надо снижать - и тогда мы больше выиграем, чем при сохранении нынешнего положения?
Правительство обещает нам развитие наукоемких производств - и само тут же в ближайшие три года планирует сократить поддержку станкостроения, которое и так почти погибло, в 2,5 раза. Как относиться к таким обещаниям?
А между тем экономику разрушает снижение покупательной способности населения: чем больший груз перекладывают на народ, тем меньше он покупает, - и тем меньше возвращается средств в производство. И в этих условиях говорить о его развитии становится просто бессмысленно.
Сегодня у нас не правительство развития, а правительство латания дыр. Во власти нужны ученые, а не пожарники: пока во власти будут пожарники, никакого развития не будет, а страну все так же будут искусственно удерживать в нищете.
Алексей БАРБАЛАТ, генеральный директор Ногинского завода топливной аппаратуры.
ПУСТЬ "ГАЗПРОМ" ПОМОЖЕТ МАШИНОСТРОЕНИЮ
В последнее время у нас произошла подмена самого понятия "машиностроение". Ведь это целый комплекс неразрывно связанных друг с другом работ: создание и разработка продукта, постановка его на производство, подготовка производства, запуск, выпуск, технологическое сопровождение и обслуживание, гарантия.
Но сегодня к машиностроению относят практически все: отверточная сборка - это уже машиностроение. И идут споры: является ли машиностроением простая покраска завезенного в Россию автомобиля и дотировать его или не дотировать.
Если сегодня убрать из статистики машиностроения сборку и покраску импорта, окажется: у нас нет никакой стабильности, у нас огромный спад, который идет каждый год. И надо понимать, что машиностроительные предприятия второго кризиса не перенесут: мы уже входим в штопор, причем будем делать это в зимнее время, когда возрастают затраты на тепло и электроэнергию.
Отток кадров из отрасли таков, что через 5, максимум 7 лет машиностроителей не будет. В 90-е годы целое десятилетие притока кадров почти не было, и сегодня в отрасли практически нет людей самого продуктивного возраста - от 30 до 45 лет, а если и есть, то очень немного.
К сожалению, для того, чтобы сделать хорошего машиностроителя, - это относится не только к рабочим, которые работают на станках, но и к конструкторам, и к технологам, и к инженерам, - нужно время. Сегодня у нас нет в стране инженерных специалистов, и прежде всего технологов-машиностроителей. Их негде взять, их негде украсть, неоткуда привезти. Потому что многие специальности просто забыты, и, если не броситься исправлять положение прямо сейчас, уже скоро мы окажемся у разбитого корыта.
Но есть способ очень быстро и просто помочь отрасли. Пусть правительство примет решение, и те средства, которые "Газпром" на 2014 год запланировал потратить на свою телевизионную рекламу о том, как сбываются мечты и какое он народное достояние, у него изымет и передаст сельхозмашиностроению. А предприятия сельхозмашиностроения пусть на каждом комбайне, сеялке и плуге напишут: "Газпром - народное достояние". Пользы, я думаю, будет больше, и даже как реклама это будет более эффективно.
Георгий КУТОВОЙ, председатель подкомитета по энергосбережению, энергоэффективности и тарифной политике ТПП России.
НЕОБХОДИМО ПЕРЕСМОТРЕТЬ РЫНОЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЭЛЕКТРОЭНЕРГЕТИКЕ
Электроэнергетика превращена сегодня в бизнес, но она ведь нужна обществу не сама по себе, а лишь как инструмент обеспечения энергией всей экономики в целом. Она выделена из остальных видов промышленного производства лишь для того, чтобы повысить эффективность их энергообеспечения.
В этой связи сама идея о том, что она должна приносить прибыль, весьма спорна. Она должна совершенно иное: обеспечить столько энергоресурсов и по такой цене, которая устроит реальный сектор экономики и общество в целом.
Сегодня я хочу доложить всем присутствующим, что те цели, которые были поставлены перед электроэнергетикой в ходе ее реформирования: приватизировать и перевести на рыночные условия, - сегодня выполнены на все 100%. С 2011 года электроэнергетика приватизирована, реформирована и работает в рыночных условиях. Но что это дало государству, и что это дало экономике в целом?
Целевая задача электроэнергетики, которая провозглашалась при подготовке ее реформы, была благой: снизить тарифы на электроэнергию и привлечь в ее развитие инвестиционный капитал.
Капитал привлечен, энергетика развивается - но инвестиционные программы электроэнергетики значительно превышают то, что нужно потребителям. Прирост потребления электроэнергии не превышает 1,5% в год, а порой идет и снижение, хотя реализуемые инвестиционные программы рассчитаны на годовой прирост в 4%.
За 20 последних лет введено в строй 20 миллионов киловатт мощностей новых электростанций, а выбытие было минимальным. Электропотребление же у нас только в этом году достигнет советского уровня. А ведь эти новые мощности надо содержать, ремонтировать, обслуживать.
Казалось бы, надо воспользоваться наличием избыточных мощностей и провести замену устаревшего оборудования новым - но этого не производится.
Во многом поэтому, из-за необходимости содержать все нарастающие избыточные мощности, наш тариф для промышленного производства в 1,6 раза превышает тариф для наших американских конкурентов и в 1,2 раза - тариф для наших европейских конкурентов.
И традиция индексации тарифов ни к чему хорошему не приведет, так как индексация подразумевает в будущем только дальнейший их рост.
До правительства наконец дошло, что жить так невозможно, что надо остановиться. Заморозили на один год - но что это дает? Если мы через год разморозим тарифы, то энергетики скажут, что надо наверстать недополученное, и начнут усиленно повышать их.
Надо менять структуру отрасли, "правила" игры, принципы ценообразования. Сегодня государственное регулирование осуществляется таким образом, что сетевая компонента, где государство непосредственно регулирует стоимость услуг, сегодня составляет 60% стоимости энергии для промышленного производства.
И в целом сегодня необходимо пересмотреть рыночные отношения в электроэнергетике.
Павел КОЛИНКО, генеральный директор ОАО "Сибирский агропромышленный дом".
В РОССИИ СОЗДАНЫ УСЛОВИЯ, ДЕЛАЮЩИЕ ПРОИЗВОДСТВО НЕВЫГОДНЫМ
Чтобы окупить амортизацию и стоимость капитала, рентабельность основной деятельности в современной российской промышленности должна превышать 300%, что, разумеется, недостижимо.
Это обуславливает стремительное "проедание" основных фондов. Они изначально были заложены в балансе по заниженной стоимости, и поэтому большинство формально прибыльных предприятий на самом деле убыточны, поскольку, как правило, не обеспечивают даже простого воспроизводства основных фондов.
Из-за чрезмерно высокой стоимости капитала бизнес в современной России возможен только на высокорентабельных рынках. В частности, это торговля. Засилье сетей и импорта в ней объясняется в том числе тем, что кредитное плечо, которое предоставляют западные партнеры, много больше нашего, благодаря чему торговля может работать с отрицательным собственным капиталом. Поэтому, как бы мы ни заклинали экономику, она заклинаниям не внемлет: сотрудничать с западным капиталом и ориентироваться на импорт выгоднее.
Производства же в рублевой зоне, безусловно, проигрывают по эффективности и зоне евро, и зоне доллара. Поэтому единственным разумным выходом с точки зрения бизнеса, а не патриота, является мгновенная продажа активов по ликвидационной стоимости и открытие производства в зоне евро или в зоне доллара. Подтверждение тому - высочайшие темпы вывода капитала из страны.
В сельском хозяйстве эта ситуация дополнительно усугублена действиями правительства. Когда возник мировой кризис, цены на зерно рухнули, потом последовали годы дорогого зерна, затем случился неурожай и блокировка экспорта. В результате за три года за счет действий правительства сельское хозяйство потеряло более 500 млрд.руб., что превышает сумму господдержки многократно. А если дисконтировать денежные потоки под 15% годовых, хотя там было и 23%, то никогда в новейшей истории мы не компенсируем этих потерь. Как говорил Талейран, это не преступление - это страшнее, это ошибка.
Сегодня главнейшая проблема сельского хозяйства - это высочайшая закредитованность: она составляет два валовых годовых объема производства. По неофициальным данным, более 30% кредитов просрочено: это значит, что средства никогда не будут отданы.
