брат Боссе и товарищ по детским играм Кристер.
Нравится им Гунилла, и только хмельной мёд не даёт гостям увидеть взгляды, что бросают мужчины на влюблённую пару.
Но вдруг грохнул гром, сверкнула молния, тьма покрыла любимый Малышом город. Покатились по лестницам ночные горшки и пьяные гости, лопнули бычьи пузыри в окнах.
Миг ― и стихло всё. Но нет нигде Гуниллы.
Объявил старый конунг поиски, пообещал нашедшему переиграть свадьбу.
И вот трое выехали из ворот замка: Кристер со своими служанками, Боссе с толпой оруженосцев и Малыш ― один-одинёшенек.
Кристер поехал в одну сторону, Боссе ― в другую, а Малыш никуда не поехал. Малыш сел на камень и задумался.
Он думал долго, так что орешник успел прорасти сквозь его пальцы.
За это время Кристер успел вернуться, стащить его меч и уехать снова. Боссе ограничился тем, что увёл у брата коня.
Очнулся Малыш от того, что рядом с ним на землю села огромная птица.
― Здравствуй, дикий гусь, ― сказал Малыш. ― Отнеси меня в Вальхаллу, на небо, где много хлеба, чёрного и белого…
― Я не дикий гусь, я птица Рух, ― отвечала та. ― Меня послало сюда провидение, чтобы завязать узлы и сплести нити. Только знай: всё, чего ты хочешь, сбудется, но буквально. Ты найдёшь утерянное, но не будешь рад.
Малыш сел на шею птице, взял в руку ― за неимением лучшего ― садовые ножницы и полетел вокруг света.
Прошло много дней и ночей, пока Малыш не увидел в воздухе карлика с длинной бородой. Чалма воздушного странника сверкала огнями драгоценных камней. На спине его, словно начищенный щит, сверкал и переливался радужный круг. Малыш понял, что это и есть похититель Гуниллы ― великий Карлсон, маг и чародей.
Долго он бился с Карлсоном, пока со скуки не обстриг ему всю бороду. И в тот же миг великий маг и чародей потерял свою силу, потух за его спиной радужный круг… И вместе с Малышом рухнул колдун вниз камнем.
На счастье, оба они упали в болото. Выбравшись на твёрдое место, Малыш хорошенько отлупил Карлсона, а потом спросил его о Гунилле.
― Глупец! ― крикнул Карлсон. ― Зачем мне, старику, твоя Гунилла? Волею заклинаний всю равнину, что находится под нами, я могу уставить рядами готовых на всё суккубов! А твоя Гунилла никуда не исчезала из замка! До сих пор она моет твоему другу Кристеру ноги, скрываясь среди его служанок! А за то, что ты меня так обкорнал и унизил, я предрекаю тебе изгнание!
Малыш вздрогнул. Но что сделано, то сделано: стриженого и бритого Карлсона запихнули в котомку, и Малыш повернул домой.
Словно ватное одеяло, наползла на замок тень крыльев птицы Рух, разбежались придворные и слуги.
Гулко ударяя коваными сапогами по каменным плитам, Малыш ввалился в спальню. Дрожа, как два осиновых листа, стояли Боссе и Кристер перед Малышом. За их спинами пряталась полуодетая Гунилла.
― Нужно отрезать Кристеру голову, ― сказал славный Боссе. ― Надо, впрочем, отрезать её и мне, но я твой брат.
― Мы все будем ― братья! ― Голос Малыша был суров, а рука лежала на рукояти меча. ― И он рассказал о проклятии карлика.
Заплакав, все трое поклялись друг другу в дружбе страшной клятвой викингов.
― Останешься здесь, брат Боссе? ― спросил Малыш.
― Для конунга это слишком мало, а для брата великого Малыша ― слишком много, ― отвечал тот.
― А ты, брат Кристер?
― Знаешь, брат мой, я давно хотел посвятить себя духовной жизни и нести слово господне в чужих краях.
И братья решили двинуться в путь вместе.
На следующее утро они вместе с Гуниллой отправились на поиски новых земель.
Путь их лежал на юг. Речная волна билась в щиты, вывешенные за борт.
― Ну, что нам делать с Карлсоном? ― спросил угрюмый Боссе.
Кристер заявил:
― Когда мы построим новый город, я посажу его в зверинец. На одной клетке будет написано: «Пардус рычащий», на другой «Вепрь саблезубый», а на третьей ― «Карлсон летающий».
― Нет, ― возразил Малыш, ― у меня другой план.
Он наклонился к котомке, вынул оттуда Карлсона и осмотрел. Борода карлика начала отрастать, он злобно хлопал глазами и бормотал древние проклятия.
Малыш затолкал его в бутылку, кинул туда пару тефтелей и опустил горлышко в смолу.
Карлсон беззвучно грозил изнутри пальцем, но стеклянная темница уже тяжело ухнула в чёрную воду. На тысячу лет скрылся Карлсон с поверхности земли.
Малыш оглянулся.
Гунилла заплетала косу, Боссе спал, разметавшись на медвежьей шкуре, а Кристер жевал кусок солёной оленины. Малыш отвёл глаза и принялся сурово глядеть на березняк по обоим берегам мутной реки. Чужая страна, мягкая и податливая, как женщина, лежала перед ним. Надо было готовиться к встрече с ней, как ко встрече с женщиной ― сначала непокорной, а потом преданной. Но на новом месте он и его братья должны зваться иначе ― с прошлым покончено. А Гунилла…
― Знаешь, ― наклонился он к Гунилле и заглянул в её испуганные глаза, ― давай я буду звать тебя Лыбедь?
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
04 июля 2021
Карлсон жил на даче.
Дачный посёлок прятался в скалах, и солёные брызги иногда долетали до крыльца.
Балтийское море, холодное, как сердце ростовщика, било в волнорез.
Облака тянулись со стороны Дании, и, привыкнув к нелётной погоде, Карлсон почти перестал подниматься в воздух.
Дни тянулись за днями. Несмотря на упрёки жены, он забросил холст и краски. Вместо того, чтобы закончить картину, заказанную Королевским обществом любителей домашней птицы, он часами играл Бетховена на фортепьяно, пил в местной таверне и глядел на бушующее море.
Как-то, вернувшись домой, он обнаружил жену непривычно весёлой.
― Фрида, кто у нас был?
Но жена не отвечала. Она хлопотала на кухне, оттуда тянуло пряным и копчёным. За ужином, когда она разливала суп, Карлсон заметил у неё на руке браслет странной формы.
Её нрав переменился, как по волшебству, но Карлсон не был от этого счастлив.
Он понимал, что жену сглазили.
Карлсон перебрал в уме всех соседей: долговязый поэт Чуконис, русский художник Тыквин ― ни один не годился в разлучники. Чуконис любил маленьких
