Традицией коммунистов было сообщать людям суровую правду, но не «торговать страхом» (это — тоже популизм). Сегодня — наоборот. По эмоциям ударяют рассказом о замерзающих детях Прокопьевска, а затем успокаивают возможностью отвести беду шевелением стульев. И уже ни слова о том, что все ресурсы страны изъяты и переданы авантюрному торговому капиталу и сосредоточены в банках. Что это сделано в полном соответствии с программой реформы, утвержденной МВФ.
Возьмите хотя бы такое суперсовременное и рентабельное производство, каким была наша оптико-механическая промышленность. Да, 90 процентов ее работало на оборону, но те 10 процентов, которые давали ширпотреб (фотоаппараты, бинокли и т. д.), полностью покрывали расходы всей отрасли. Эту промышленность начали уничтожать «конверсией» уже при Горбачеве. В 1989 г. состоялась последняя в СССР варка ситаллов — материала для современного оптического стекла. Подумайте, каков был запас прочности советской системы, если тех ситаллов хватило на семь лет! Но сегодня-то они кончились. А рабочие с заводов согнаны. Они стали челноками да спекулянтами, у них уже руки трясутся. Хорошего шлифовальщика заботливо выращивают шесть лет. Можно ли сейчас обещать детям Прокопьевска, что вот, мы помиримся с Чубайсом, завалим весь мир фотоаппаратами, соберем с ЛОМО налоги и накупим конфет и игрушек?
Тот факт, что до последней черты дошли люди — прямое следствие того, что парализовано хозяйство в целом. Безумная, тупая расточительность государства (этого коллективного «нового русского») на этом фоне — мелочь, хотя и показательная. Если режим Чубайса не хочет или не может сменить курс и вернуть хотя бы минимум ресурсов в наше, российское хозяйство, то не имеет права КПРФ успокаивать граждан. У них не остается никакой другой надежды на выживание, кроме как устранить этот режим. И не надо пугать бунтом, взрывом — диапазон средств давления на режим без насилия огромен, он еще не использован и в малой степени.
Пока же мы видим небывалое: КПРФ предлагает себя в коалицию как средство предотвратить перерастание социального протеста в политическую борьбу — «это будет самое страшное». И речи нет о том, чтобы возглавить борьбу, дать трудящимся программу и идеологию — но зачем же стараться помочь удержаться режиму Чубайса у власти? Ну не может же этот режим измениться, в него заложена разрушительная матрица, хоть ты отправь в министры десять Тулеевых. Да там и сейчас полно приличных и честных людей, но разве от этого меняется дело? Они лишь чуть-чуть смягчают удары, мы умираем под наркозом — спасибо и за это.
Продолжение неолиберального проекта, но уже при участии коммунистов, означает полную и необратимую ликвидацию КПРФ как политической силы. То, что с большим скрипом удается в Венгрии и Польше, невозможно повторить в России. Этого не позволят ни массы коммунистов, ни наш криминальный капитал, ни Запад — каждый по своей причине.
1996 г.
Ответ таинственному незнакомцу
Со мной начал спор «Неизвестный читатель» («Советская Россия», 3 окт. 1996). Поскольку он прямо обращается ко мне: «уважаемый С. Кара-Мурза», нельзя не отвечать. Хотя меня он использует как зацепку, а разговор ведет вообще о другом — излагает свою платформу.
С моими взглядами она несовместима, и вроде бы спорить не о чем. Тем более что обращается он ко мне, оппоненту, с нахальством преподавателя научного коммунизма: «не мешало бы [мне] задуматься над собственной логикой, прежде чем поправлять других». Мол, сам дурак. Ну это потерпим. Хуже — упоминание в ироническом плане, что советский строй основан «на народных костях». Интересно, иронию у него вызывают народные кости всегда и везде — или только в связи с советской историей? Так же коробит ирония по отношению ко всей нашей программе развития: «индустриализация развивалась неслыханными темпами, но сельское хозяйство терпело крах, потребление отстало. Зато войну выиграли, хотя это и была «пиррова победа».
Судя по тону, автор предпочел бы, чтобы потребление не отстало, но войну проиграли. А как было бы с потреблением в этом случае? «Не мешало бы задуматься над собственной логикой».
Вся концепция «неизвестного читателя» до запятой совпадает с платформой нынешних троцкистов. Я, однако, не утверждаю, что он сознательно причисляет себя к ним, — есть люди, которые всю жизнь не подозревают, что говорят прозой. Относительно советского строя радость: «Неудивительно, что этот гнилой строй рухнул. Но это не был крах социализма!» Социализм, по мнению «читателя», жив и развивается правильно — там, где ему и следует быть, в цивилизованном мире.
Итак, «неизвестный читатель» считает советский социализм «выкидышем» цивилизации, одобряя лишь краткий миг нэпа. Сталин «ликвидировал рынок, учинив кровавый режим государственного терроризма», а «брежневский застой был политикой и экономикой абсурда, с какой стороны ни посмотри». Это — официальный вывод антисоветчиков типа А.Н. Яковлева. Так что расхождение у нас не в логике, а в исходных постулатах и даже идеалах, о которых, как известно, спорить бесполезно.
Что же до логики, то она у «неизвестного», на мой взгляд, тоталитарна, как у адвоката Андрея Макарова на суде против КПСС. Во времена Брежнева — экономика абсурда «с какой стороны ни посмотри». Какое самомнение — так сказать о целом периоде. Вот вам одна «сторона»: за время этого застоя (1965–1980) была построена основная масса жилья — 1,6 млрд. кв. м, почти по 7 кв. м на каждого гражданина СССР. В каком смысле это — абсурд? За этот период втрое возросли основные фонды народного хозяйства, мы их уже десять лет проедаем и проесть не можем. Если бы не этот «абсурд», все неизвестные читатели в России уже протянули бы ноги с голоду.
Это был период интенсивного дорожного строительства. Вещь незаметная, а сеть дорог с твердым покрытием выросла втрое. Была создана мощная система авиаперевозок, надежно связавшая огромную страну, — фактор интеграции посильнее пушек и танков Грачева. Я уж не говорю о том, что сентенции из арсенала Гайдара и Чубайса, вроде «сельское хозяйство терпело крах и потребление снижалось», рассчитаны на придурков без памяти.
Между прочим, за те же годы «застоя» СССР, укрепляя дружественные отношения, оказал зарубежным странам помощи на 80 млрд. долларов, а США за те же годы только из Латинской Америки перекачали богатств на 800 млрд. долл. (это — по подсчетам видного американского ученого Н. Хомского). Попробуйте эти деньги у американцев отнять — что у них станет с потреблением?
Но это— расхождения второго уровня. Главная несовместимость наших взглядов — в понимании сути столкновения, происходящего в России, и в смысле понятий рынок и социализм.
Половина всего обращения ко мне, «контуженному парадигмой», состоит в доказательстве, будто транснациональные корпорации строят самый настоящий социализм, ибо «с точностью до минуты планируют весь производственный процесс». «Неизвестный читатель» идет дальше и утверждает, что изменилась сама цель производства на Западе и оно перестало быть капиталистическим. То есть благодаря менеджменту сменилась формация, произошла революция в производственных отношениях: «Целью производства становятся повышение производительности, качества труда… и т. д., и прибыль рассматривается как следствие, а не цель».
Знаменосец этого «правильного» социализма, конечно, США. Здесь уже в середине 80-х годов свыше 130 фирм «что-то изучали». «Неизвестный читатель» восхищен: «Вы думаете, они рынок изучали? Потребности человека!.. Если это не основной научный принцип социализма, так сказать, на марше, то где?..» и т. д. Это уже логика Шуры Балаганова. Если перед глазами гиря, то, конечно, золотая — а какая же еще?
И вот фатальный вывод: «Социализм не выбор, а осознанная необходимость!» Так что можно распускать все компартии, необходимость себе дорогу пробьет, а сдача России американским корпорациям означает наконец-то утверждение социализма на нашей многострадальной земле, измордованной Сталиным и Брежневым. И далее: «В XX веке прогресс совпадает с движением: от рынка — к плану и от диктатуры — к демократии, такова диалектика исторического развития. Все разумное неизбежно, как сказал бы Гегель».
Сначала о «правильном социализме» в США. Когда страна с богатейшими природными ресурсами и высокоразвитой промышленностью Бразилия почти целиком работает на Запад, а 42 % бразильских детей физически и умственно деградируют до наступления половой зрелости из-за нехватки белка в питании — это делается ради прибыли или ради удовлетворения потребностей человека? А когда «Чейз Банк» организует отряды бандитов для массовых убийств мексиканских крестьян в штате Чьяпас, ради каких «ценностей и запросов» это делается?
Обеспечив себе гарантированные высокие прибыли, капиталисты Запада за счет ограбления 80 % человечества подкармливают свой пролетариат, снижая его эксплуатацию на 40 %. Это — колоссальная величина. И это — социализм?
