И торжество это началось опять же с Петровских времен, и если точнее, то с подготовки этого триумфа – Никонианского раскола. То есть мы целый исторический виток, независимо от формы власти (режима), стабильно живем под рукою всемогущих самодержцев, которые лукаво «даруют» нам некие «свободы» (особенно в период беззакония, когда нас освободили от всякой религии), а сами тем временем торжествуют от исключительности собственной власти.
Церковные реформы Алексея Михайловича раскололи надвое не только Русский Мир, но и сознание. Вкусившие «молока волчицы» блюстители «древлего благочестия» (последователи старца Григория и Аввакума) добровольно пошли на костер или были сожжены. «Всеядные», более приспособленные ко всяким перестройкам, бежали в леса и там затаились на целых триста лет, дабы сохранить вместе с обрядом и мироощущение. «Травоядные» ужаснулись, приняли реформы и стали сажать на огонь непокорных, ибо им было все равно, сколькими перстами накладывать крестное знамение: важнее веры для них пастбище и пастух с кнутом. Вообще христианство, еще даже не утвердившись как идеология, начало раскалываться на апостольском этапе. Только гонения на первых последователей заставили их кое-как сплотиться и уйти в пещеры, да и то катакомбная церковь еще не была чисто христианской, а скорее некой смесью с митраизмом, тогда развитым и существовавшим в Римской империи вместе с римским язычеством, мандеизмом и гностицизмом. Но, выйдя из пещер, как всякое младосущее религиозное течение, христианство еще не обладало веротерпимостью и насмерть схватилось со всеми другими верованиями, до того мирно живущими, в том числе и с последователями Митры. Константин I тоже не захотел ни с кем делить власти (до него была тетрархия), поэтому принял христианство, сделал его, по сути, официальной религией (313 г.) и, став единым самодержцем, как и Петр I, перенес столицу на границу Европы и Азии, таким образом утвердив Второй Рим. Но в тот же час последовал первый сильнейший раскол – арианство (основоположник александрийский священник Арий, 320 год от Рождества Христова). Это не считая уже существовавших более 150 самых разных ересей.
Спор о единосущности Троицы длился до VI века (300 лет). Вселенские соборы то осуждали арианство как ересь, то признавали его за истину. Едва утихли страсти, как еще через 300 лет последовал следующий раскол на Вселенском соборе 1054 года. 150 лет христианство разделялось на православных и католиков. Потом опять через 300 лет от католицизма откололся протестантизм, растрескавшийся уже как битый лед на реке – англиканская церковь, лютеранство, методисты, кальвинизм, баптисты и прочие секты.
В XVII веке случился самый огнепальный раскол православия – Никонианский.
О таком явлении, как европейская инквизиция, унесшей жизни миллионов, и в большей степени красивых женщин, можно не рассказывать – папа за нее извинился...
(К примеру, индуизм существует 3000 лет и имеет всего два взаимосвязанных течения – вишнуизм и шиваизм.)
Все это происходило из-за отсутствия учения Христа как такового. Существует первоначальная ошибка: Христос являлся на землю СПАСАТЬ, а не учить – учил людей Бог-отец, но ему не вняли и погрязли в грехах. Собственно, и Христу не вняли и решили, что если нет учения, то христианство – это религия толкования Библии (Ветхого Завета). Поэтому и появились канонические сочинения «отцов церкви» (Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Нисский и др.), которые теперь толкуются наравне со Священным Писанием. Когда же люди образованные, но смертные берутся толковать явления божественные, из этого обычно ничего, кроме расколов и инквизиции, не выходит.
И еще хуже, когда такое сакральное явление человеческой сущности, как Вера, власть имущие используют в политических целях – более всего для укрепления самодержавия, порождая тем самым всяческое беззаконие.
Существует первоначальная ошибка: Христос являлся на землю СПАСАТЬ, а не учить– учил людей Бог-отец.
Говорю об этом потому, что устойчивость особенностей этнопсихологии напрямую связана с религиозностью сознания. Сейчас, когда многие понятия полностью размыты, представить себе, что же это такое, очень трудно. Считается, что если человек (особенно тот, что вчера публично сжег партбилет) окрестился и теперь иногда заходит в церковь, стоит на службе, один раз в году говорит «Христос воскресе», отмечает праздники, постится, причащается и читает молитву перед трапезой, он уже воцерковленный и добропорядочный христианин.
Если бы так было, Россия не оказалась бы в том духовном вакууме и беззаконности, в которых находится сейчас. Да, Русская православная церковь вроде бы оживает, строятся храмы, открываются монастыри и новые приходы, даже восстановили храм Христа Спасителя и теперь по телевизору показывают великолепие золоченого убранства и одежд служителей. Но все это пока хозяйственная часть церкви, обязательный официоз, в большей степени инициированный государством.
Увы, незрелое религиозное сознание начинает угасать от блеска злата, и об этом прекрасно знают «самодержцы».
Не сверкали ли храмы и монастыри в 1917 году, ограбленные и разрушенные через три-четыре года? Не усерднее ли, не искреннее ли молились облаченные в праздничные рясы священники, коих вскоре пачками ставили к стенке и коими набивали лагеря? Или скажите, пришли откуда-то бесы, нелюди, антихристы и все разрушили и сгубили? Ведь нет, все было сделано руками русских людей, недавних добропорядочных христиан, правда, угоревших от гражданской войны и братской крови испивших. Да, бесы были, но они лишь крутили взрывную машинку, кричали: «Задерем подол матушке России!», а бурили шпуры в стенах храма Христа Спасителя, набивали их динамитом и задирали подол наши православные соотечественники.
Будь у них религиозное сознание, послушались бы они бесов?
Боярыня Феодосья Морозова, молодая вдовица, красивая и богатейшая в то время на Руси женщина, первая наперсница государыни, имеющая влияние на Алексея Михайловича, в одночасье отринула все, приняла тайный постриг, дабы укрепить дух, зная, что будут пытать огнем на дыбе, и с великим достойным спокойствием умерла в земляной яме Боровского монастыря. Перед смертью просила стражника об одном – постирать сорочку, поскольку негоже предстать перед Господом в грязной...
Это вовсе не оголтелый фанатизм, как сейчас представляется; это и есть нормальный градус религиозного сознания. Но именно этот градус и мешал государю стать владычным самодержцем. Управлять, манипулировать народом, обладающим таким сознанием, очень трудно или вообще невозможно. У него, народа, всегда будет превыше Бог, а не царь.
Объявили ли великомученицу инокиню Феодосью святой? Нет, а это значит, раскол продолжается и доныне.
Утратилось это сознание, и началось сознательное беззаконие не с приходом безбожных большевиков, а намного раньше. «Прогрессивный» царь Петр Великий в первую очередь отстранил мешающих ему православных иерархов от прямых обязанностей одухотворения нации и власти, упразднив патриаршество. А дорогу к этому пробил родной отец-реформатор, посадив стеречь Церковь «травоядных» пастырей. Сын Алексей попытался заступиться за православие, угодил под пытки и поплатился жизнью. И он тоже не просияет святым в Земле Русской. Никогда.
Потому что здесь не религия, а политика.
Так и не построенный коммунизм рухнул в одночасье, будучи на стадии «развитого социализма», не оставив после себя ни единого праведника или великомученика, принявшего смерть за идею. Будь хоть один, с ним спаслись бы многие. А случилось это закономерное явление потому, что в коммунизм, облаченный религиозным ореолом, уже никто не верил, тем паче сами «травоядные» партийные чины. Иначе бы американцам как ушей своих не видать победы в «холодной войне».
Умозрительная чужеземная идеология, возросшая на крови и несчастье, не способна выработать хоть сколь-нибудь стойкого сознания, ибо сама ее природа беззаконна. Даже несмотря на то что марксисты точно просчитали нравы русского этноса и его вечное стремление к общинности жизни.
Когда счет потерям невозможен из-за их размеров, лучше посчитать, что осталось, если хотим понять, кто мы ныне и как выжить в беззаконном мире. Оледенение евразийского континента, казалось бы, стерло с его северной части всякую жизнь, превратив некогда благодатный субтропический край в безжизненную холодную пустыню. Однако стихия Природы, обладающей гармоничным многообразием (и в этом есть ее божественная суть), предусмотрела и такой вариант развития событий. Погибли все семенные (двуполые), в том числе голосеменные, растения, однако остались бесполые, способные размножаться спорами, которые не берет ни мороз, ни время и которым не нужен даже свет. (Кстати, по этим спорам в геологии определяют возраст осадочных пород.)
