Поулыбавшись в палате умирающих, министр сообщила не менее радостную новость: "Традиционно в таких ситуациях семье погибшего из федерального бюджета полагается один миллион рублей, пострадавшим, получившим травмы средней тяжести, будет выплачено по 400 тысяч рублей".
Вот чего парень улыбался! Предвкушал денежки. Руки под одеялом потирал: "Почти полмиллиона в кармане! А коли взять да умереть, то удвоишь капитал за день! Вот оно, реальное удвоение ВВП, реальное повышение доходов граждан или их скорбящих родственников! Суперприбыльный бизнес. А не подохнуть ли во имя демократии?!" Согласитесь, соблазнительная перспектива.
Но если уж наша власть пришла с дарами, то держи карман шире! На "Эхо Москвы" радостные новости 26 января, мол, московские власти предоставят бесплатные кладбища всем погибшим при теракте, независимо от места проживания.
То есть повезло ребятам, что не где-нибудь, а в московской землице, да ещё и дармовщинку, прилягут себе. Что значит оказаться в нужное время в нужном месте! Везунчики по-новороссийски!
Что делает государство единым? Традиции! Молодому государству они особенно нужны! Они скрепляют людей, сближают их, способствуют единству духа. Люди чувствуют свой долг — передавать традиции последующим поколениям, укреплять и развивать их. А государство должно всячески способствовать усилению и внедрению традиций. Наиболее прочны те традиции, которые рождены в недрах общества, которые рождает сама жизнь. А разве теракты, массовые убийства не стали традицией современной России? Ну а из этого и вытекает другая добрая традиция — выплачивать компенсации за жизнь, о бесценности которой столько глубоких и пафосных разговоров! Тем более выплачивают из карманов пострадавших и родственников убитых. А делают чиновники это с видом, что из своего кармана. Мол, себе на смерть откладывали, да коли народ раньше тебя помирать разохотился, то уж не будем перебегать дорогу. Последнее выложим, чтобы народ закопать!
Традициям — дорогу! Традицией демократической свободной страны стало постоянное повышение цен на всё! На продукты, на коммунальные услуги, на проезд на транспорте. на лечение, на учение… Демократы неукоснительно соблюдают эти традиции, расширяют и укрепляют их.
Доброй, пока не старой, традицией (да и приходилось ли ждать этого от тоталитаризма?) стало исключение из нашей жизни всего бесплатного: образования, медицинского обслуживания. Казалось бы, расширяться некуда. Ан, нет! Советник президента, которому посылал с поля чудес — из Америки — привет блогер, предложить упразднить стипендии! Да и зачем они, бренные деньги? Молодежь демократической России выше низменных плотских утех в виде одежды и еды, на которые идут финансы. Свобода от еды, свобода от стесняющих покровов, полная независимость от неё. Тем более, нагота ныне только приветствуется!
Традицией стало сбивание чиновниками пешеходов, по тротуарам ли они идут, едут ли они по своей полосе, всё равно — в лоб! За какую-то неделю в Москве произошло 4 аварии с участием сановных авто. Чиновники не остаются в стороне от укрепления традиций: ввели традицию давить граждан — давим! Не увиливаем!
Представитель президента в Госдуме гражданин с простым русским именем Гарри Минх, автомобиль которого покалечил молодую девушку, отказался комментировать аварию со своим участием. Скромный парень, Гарри. Другой бы пиарился, создавал информационный повод. А он — в кусты. Не минховское это дело — комментарии комментировать. Для этого есть следственный комитет какой-нибудь, который сразу прокомментирует, даже не побывав на месте преступления: виновата другая сторона, противоположная чиновничьей. "Выехала на встречную. Не соблюдён скоростной режим. Не справился с управлением…" Вот вам и комментарии. Сколько можно повторять одно и то же? Уясните раз и навсегда традицию: убивать граждан автомобилями, купленными на наши деньги, граждан. А потом обвинять гражданина в том, что он под колесо подвернулся. Как там Валентина Ивановна посоветовала: без необходимости не высовываться на улицу? Хороший совет. Поистине полезный, универсальный. Во времена фашистской оккупации тоже народ без большой необходимости на улицу не высовывался. Возродим забытые традиции!
Ну, о такой традиции, как громить промышленность, а теперь — её остатки — все вы и без того прекрасно знаете. К сожалению, скоро традиция затухнет. Потому что вся промышленность будет разгромлена окончательно. И погромили бы либералы, да нечего!
Традицией стало и убиение народа всеми способами: бьют по голове сосульками, обваливают крыши, морят голодом и холодом.
Традицией стали летающие гробы со всех стран в нашу сторону. Гробокопательство некрофилов. Особенно характерны январские и апрельские обострения. Традиция! Надо поддерживать! Елку же вы каждый год ставите, яйца на Пасху красите. А гробы таскать почему регулярно нельзя? Неуважение к покойникам!
Все традиции демократической России и не упомнишь. Сами продолжите список! Сгодится в качестве пунктов обвинения преступлений против народа.
Андрей Фефелов ПУТЕШЕСТВИЕ В АФГАНИСТАН: ВОЙНА МИРОВ
Если взглянуть на географическую карту, то мы, подобно столбику термометра, медленно, но неуклонно падаем вниз.
"Мы — падшие ангелы цивилизации", — сказал я незадолго до посадки, чем вызвал сдержанные улыбки моих друзей, организовавших эту необычную поездку. Ведь наш лайнер еще не прильнул своими страстными шасси к знакомой ташкентской земле. Известно, что чем южнее, тем беднее. Тем жарче во всех смыслах. Однако дорога от Ташкента до афганской границы идет через перевал, и мы едем порой сквозь сверкающие льды по припорошенной снегом трассе. На закате дня мы в Термезе, и за бесчувственным зерцалом сонной равнинной Амударьи тревожно и заманчиво мерцают огоньки того берега. Мысль о "цивилизационном градуснике" не покидала меня в течение всей поездки по Афганистану. В каком-то, сугубо европейском, смысле расстояние между Ташкентом и Кабулом гораздо больше, чем между Брюсселем и Ташкентом. Стальная длань советской власти превратила нашу Срединную Азию в специфическую окраину Европы, втянула ее в цивилизационный контекст Запада. Это влияние, этот магнетизм незримо чувствуются даже на пустынных и бедных равнинах южного Узбекистана. На середине моста Хайратон притяжение Европы заканчивается — начинается Азия внутри и снаружи.
Итак: через Хайратон в Мазари-Шариф, потом через пески наверх. Далее через Саланг на Кабул, где наша экспедиция застопорилась. Организаторы поездки признались, что дальнейшее путешествие на юг придется отложить до следующего раза. Даже шарить в окрестностях Кабула, оказывается, не безопасно. Главная проблема — никакие не талибы, а нынешние "хозяева дискурса" — американцы. Они, как выяснилось, терпеть не могут любых соглядатаев, особенно из России. А любая попытка нашей группы запутать следы и вырваться из-под неусыпного ока Большого брата может вызвать серьезные проблемы. Тем более, что над Исламской Республикой Афганистан свои мышиные крыла простерло ЦРУ, чьи методы общеизвестны. К тому же наш приезд в Кабул совпал с подрывом штатовского патруля. На одной из оживленных улиц афганской столицы террорист-смертник на мотоцикле приблизился к бронированному "Хаммеру" и отправил на тот свет себя, двух американцев да полтора десятка ни в чем не повинных горожан. Об этих прискорбных фактах мы узнали от наших афганских друзей, связанных с кабульской полицией. В тот же вечер мировые информационные агентства, сообщив о взрыве в Кабуле, о жертвах среди мирного населения, умолчали об американских потерях. Очевидно, информация такого рода блокируется союзниками, что совершенно правильно в контексте идущей информационной войны. Так или иначе, нам удалось вырваться лишь в Панджшерское ущелье, которое из грозного становища Ахмад-Шаха Масуда снова превратилось в мирную общедоступную зону, открытую, в том числе, для иностранцев.
Вся поездка в Афганистан заняла чуть более десяти дней, в течение которых состоялось мое знакомство со страной, о которой я так много слышал со времен раннего детства. Восток, горы, танки, вертолеты, дыхание смерти, русские зеленые каски, тельняшки... Звезды, ордена, медные украшения, похожие на древние сокровища, журчание географических названий неизвестных рек и далеких населенных пунктов – все это врывалось в мои детские сны, расцветало в их бирюзовой мгле... Я был готов повторять: "Афганистан, хоть имя дико, но мне ласкает слух оно..." Теперь же романтические образы детства заслонила суровая реальность, очень жесткая и конкретная, разрушающая многие мифы, обнажающая суть многих вещей, связанных не только с Афганистаном. Как оказалось, в моем путешествии был важен не антураж, а особый угол зрения — так сказать, афганский ракурс. Эта поездка прояснила для меня многие вопросы истории и современности.
