Добровольно принимаемые обязательства в коммерческом предприятии не имеют юридических последствий. В противном случае Киотский протокол должен быть переименован в Киотский договор между авторами "антропогенной парниковой" идеи и странами-участниками. В этом варианте отношений удастся избежать многих неприятностей, характерных для Монреальского протокола.
Итак, отсутствие научного подтверждения "антропогенной парниковой гипотезы" обоснованно переводит Киотский протокол в категорию глобального коммерческого предприятия с целями, характерными для современных понятий бизнеса.
Обязательства по Киотскому протоколу нельзя принимать в бессрочном варианте. Длительность обязательств должна быть ограничена сроком, не превышающим 5 лет, с правом дальнейшей пролонгации при условии выполнения предыдущих условий Протокола, в том числе финансовых. Ратификация возможна только для документа с однозначными и точными определениями базовых понятий, гарантиями и ответственностью сторон, т.е. в варианте Киотского договора как глобального коммерческого предприятия.
А. Гордина, эксперт Высшего экологического совета Комитета по экологии Госдумы РФ, член Совета по парламентской этике Думы, вице-президент экологической женской ассамблеи при ЭКОСОС ООН; А. Калита, президент Международного общественного экологического движения "Живая планета", кандидат исторических наук, профессор, генерал-майор; О. Сизов, президент Национального экологического фонда, кандидат технических наук, доцент, полковник; В. Горшенин, президент Межгосударственного финансово-промышленного концерна "Технология-Индустрия", академик АТН РФ; А. Касьянов, писатель, автор книги "Дух нации", редактор журнала "Национальная безопасность и геополитика России", проректор Универсального института инновационных технологий по дистанционному обучению; А. Ларин, член Санкт-Петербургского Союза учёных, президент Исследовательского инновационного центра; А. Проханов, писатель, главный редактор газеты "Завтра"; И. Воронянский, кандидат философских наук; Л. Доронкина, заведующая кафедрой экономической социологии ГАСИС, кандидат экономических наук, профессор; С. Шашурин, зам.пред. комитета Госдумы по экологии; Т. Клопова-Балихина, руководитель программы "Древо Жизни — Древо Познания"; Протоиерей Е. Жиганов (Храм Покрова на Городне); М. Попович, летчик-испытатель 1-го класса, кандидат технических наук, 101-кратный рекордсмен мира.
Анна Серафимова
7 октября 2002 0
41(464)
Date: 8-10-2002
Author: Анна Серафимова
БУДЬ ЗДОРОВ, ЧИНОВНИК!
Многие московские врачи давно научились извлекать ощутимую для себя "помимозарплатную" выгоду из своей гуманной профессии. Еще в советские времена нас, провинциалов, привыкших к бессеребренничеству медиков-земляков, поражали рассказы сталкивавшихся со столичными эскулапами земляков: укол не поставят, утку не вынесут, рецепт не выпишут, пока не заплатишь. Приход новых времен московские медики встретили во всеоружии разнообразных методов "относительно честного отъема денег у населения". Всем, обращавшимся в больницы, они хорошо известны. Вы будете дико хохотать, но медицинское обслуживание, согласно Основному Закону страны, чествуемому нами отдельным праздником, бесплатное! Поскольку соответствующая статья не оговаривает характер этой помощи и место ее получения, то государство должно оплатить любое лечение россиянина в любой точке земного шара!
Но единственные наши сограждане, в полной мере пользующиеся правами, предоставляемыми нам всем Конституцией, — это госчиновники разного пошиба. Давно замечено, что рожать, лечиться, обследоваться и всячески иначе поправлять здоровье вчерашние борцы с привилегиями и их дражайшее семейство предпочитают "в прекрасном далеко". И причина здесь не только в недоверии к нашим врачам, многие из которых дадут фору зарубежным коллегам. Дело и в том, что многие "избранники народа", желающие переизбираться (а желают этого все), отнюдь не заинтересованы, чтобы об их больном сердце, нездоровой голове и "кишке тонке" стало известно электорату. Врачебная тайна врачебной тайной, но медсестры, санитарки, лаборантки, делающие анализы, того и гляди, доведут до сведения соседской общественности, что "орел-то наш вовсе и не орел". Так что чуть заколет в боку или засвербит в носу, бегом на самолет и — в дальние края, в облюбованные уютные частные клиники, весьма заинтересованные в щедрых клиентах, оплачивающих любые счета, — ведь не из своего же кармана! Прочитав как-то в прессе отчет проверки КРУ одной из областей о тратах Комитета здравоохранения, не профинансировавшего детский туберкулезный диспансер, не выплачивающего около года зарплаты врачам, но пославшего в Израиль 50 тысяч долларов за лечение чиновника областного масштаба, разговорилась с мелкой служкой республиканского комитета здравоохранения, поведавшей, что ровно половина выделенных на местную медицину средств ушла за границу на поддержание здоровья первых лиц республики и их семейств.
Вообще лечение за границей оплачивается в том случае, если на территории России вам подобной помощи оказать не могут (нет специалистов, оборудования). Но заключение по этому поводу дает местный чиновник-эскулап. Так неужели, если к нему придет (позвонит) губернатор или кто-то еще и скажет, что нужно такое заключение, тот ответит: дескать, нет, Сан Саныч, такую помощь вам могут оказать в любом фельдшерском пункте, не говоря о больнице. Идите-ка вы туда. Естественно, нужное заключение получается с легкостью необыкновенной. Подтверждающие факт лечения справки и документы хранятся в Комитете пуще зеницы ока: не дай Бог, общественность увидит (как это увидела моя собеседница), что жена второго лица в области, якобы поправлявшая больное сердчишко, в действительности делала подтяжку лица и прочие косметические процедуры, требующие длительного реабилитационного периода, ее красота потребовала от нищего медицинского бюджета жертв на 30 тысяч долларов.
Московские медики, работающие в системе государственных учреждений, неистощимы на выдумку, обирая занемогших граждан. Врачи "скорой помощи", приехав по вызову, прослушав-прощупав вас, сообщают, что срочно нужна госпитализация, но что отвезти вас могут либо в больницу на окраине, находящуюся в аварийном состоянии, имеющую высокую смертность, либо в расположенную недалеко от вашего дома хорошую клинику с прекрасными специалистами, но за это надо заплатить. Если названные ими суммы вам не по карману, они добьют вас ублюдочными присказками: "на здоровье не экономят", "здоровье не купишь", и вы займете у соседей и поедете к "прекрасным специалистам". А наутро врач на обходе сообщит вам, что в госпитализации вы не нуждались, достаточно было уколов или таблетки аспирина, каковые вы и получаете перед немедленной выпиской из больницы. Обрадовавшись, что страшный диагноз врачей "скорой помощи" не подтвердился, вы отправляетесь домой, не понимая даже, что оказались жертвой "наперсточников" в белых халатах.
Именно в такую ситуацию попала моя сестра, вызвавшая "скорую" при болевом приступе. О ее госпитализации мне сообщила соседка, с которой остался мой племянник. Поскольку врачи "скорой" не удосужились сообщить, куда повезли пациентку, я провела на телефоне два часа в попытках узнать, где сестра. Сделать это невозможно! Вас гоняют по телефонному кругу, крича при этом, что вы мешаете работать. Помог мне знакомый оперативник, получивший эту информацию в служебном порядке. Не очень поздним вечером я, доставив немалые деньги охранникам на входе (посещение закончилось), попала в палату гинекологического отделения, в которой лежали еще две женщины: бабушка из Смоленской области, приехавшая в гости к дочери и заболевшая, и молодая чеченка, прибывшая из Грозного на аборт. Мы тихо переговаривались с сестрой под эмоциональную речь ичкерийки, обвинявшей русских во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях. Обессиленная после операции по удалению кисты, старушка почти не участвовала в навязываемом ей разговоре, вставляла какие-то реплики, которые только распаляли ее визави. "Вы, ваши солдаты — как фашисты. Они воюют с нами хуже фашистов", — повторяла она. Молчавшая бабушка вдруг тихим, но твердым голосом сказала ей: "Ты фашистов-то, видала, нет? А я насмотрелась. И когда война с фашистами была, никто из русских в Германию, в Берлин на аборт не ездил". Меня поразило, как простая деревенская бабушка нашла аргумент, начисто разбивающий все доводы доморощенных "борцов за права человека", вещающих всему миру о невыносимых страданиях бедных горцев, истребляемых русскими солдатами. На этом разговор и завершился, поскольку старушка, деликатничавшая до этого, достаточно жестко сказала: "Помолчи-ка ты, ничего нового все равно мне не скажешь. Дай отдохнуть".
