Здесь к потенциальным жертвам присматриваются, и если вы не слишком развязны, не показываете себя откровенным пьяницей или наркоманом, у вас есть шанс получить приглашение на «Вечер знакомств», «Конкурс знатоков», какую-нибудь экскурсию, а то и приобрести дешевую путевку в лагерь отдыха.
Вот как описывает свое пребывание в баптистском молодежном лагере моя родственница, проведшая в нем две недели августа 1999 года:
«Путевку мне предложила моя подруга, у нее мать – баптистка. Утром мы собрались у Баптисткой церкви на Поклонной горе,[23] и нас на автобусе отправили в сторону Выборга.
Лагерь расположился в лесу, на берегу очень красивого озера. Нас поселили в коттеджах, по четыре человека в комнате. Кормили сытно и вкусно. К каждой группе из четырех-пяти человек был прикреплен воспитатель, который знакомил с правилами пребывания в лагере и следил то ли за нашим поведением, то ли за нашей безопасностью. Никому младше двадцати пяти лет не разрешалось выходить за территорию без сопровождения «инструктора», и даже пару шагов до магазина напротив ворот – за зубной пастой или кусочком мыла – нас провожал воспитатель. Старше двадцати пяти лет у нас не было никого, поскольку смены, как я узнала позже, собирались из ребят примерно одного возраста.
Еще нам рекомендовали всегда иметь с собой Библию и ходить в косыночке, но у меня не было ни того, ни другого, и за все время меня никто ни разу не попрекнул.
Правда, на второй день среди нас была выбрана девушка – самая красивая, – ее вывели перед всеми, сказали: «Вы посмотрите на нее! Она вся размалевана, одета, как падшая женщина, ведет себя как блудница! Она позорит своим видом наш лагерь и весь род человеческий!» – после чего девушку с позором выгнали из лагеря. После этого случая мы стали вести себя более скромно.
Любые танцы запрещались, но особой тягости этот запрет не вызывал – хватало развлечений и без этого. Днем в основном занимались спортивными играми – волейбол, теннис. Вечером больше времени уделялось общению и самодеятельности: каждый или участвовал в различных шарадах, инсценировке песен, розыгрышах, или сам их придумывал, режиссировал. Ставились сценки из спектаклей, выдумывались различные шутки и дразнилки в пику самым надоедливым рекламным роликам. Темы разрешались любые, но если какая-то сценка казалась излишне грубой, то после нее мы обычно обсуждали, как в такой ситуации должен себя вести истинный христианин.
Еще нам рекомендовали писать друг другу записки – кому, в ком, что нравится. Я с собою целый ворох привезла: кому-то нравится, как я разговариваю, кому-то, как быстро я понимаю шутки, кому-то, как я играю. Почерки разные. Понимаю, что эти бумажки ни к чему, но выбрасывать рука не поднимается.
Еще про нас снимали видеофильмы. Только не общие, а для каждого отдельно смонтирована видеокассета, на которой запечатлены именно его инсценировки и шарады, его игра на спортплощадке, его разговоры с друзьями.
Когда пришло время, расставаться не хотелось до слез. В последний вечер мы организовали «пионерский» костер, просидели вокруг почти всю ночь. Мне предлагали креститься, но я так и не решилась. Отношение ко мне после этого не изменилось ничуть.
После прощального костра мы полдня проспали, потом пришел автобус, и вечером мы были уже в городе. Тем, кому далеко добираться до дома, разрешили переночевать в храме, и многие воспользовались случаем еще немного побыть вместе. Утром я вернулась в Кронштадт».
Наверное, эта история в значительной степени отвечает на вопрос, как современный, образованный человек становится баптистом. Религиозная составляющая в этом вопросе отнюдь не главная, хотя постепенно и продвигается в сознание новообращенного. Вера и Добро с большой буквы для попавшего в общину сливаются в единое целое, и становится не жалко части своего заработка или имущества для распространения подобного образа мышления. Человек хочет сделать немного лучше весь мир, изменить его по образу и подобию того места, где он познакомился с новой религией, по образу и подобию тех, кто находился рядом с ним в эти счастливые дни.
Следующий, завершающий этап – поддержание в верующем подобной искренней веры. Достигается это с помощью легких гипнотических методик: молитвенные собрания, совместные песнопения, праздники, внутренний круг общения. При сборе большого количества соратников, во время празднества или богослужения возникает чувство эмпатии, когда каждый верующей как бы «подзаряжается» от общего религиозного экстаза, лишний раз убеждается в правильности своего духовного выбора, поддерживает свою веру на должном уровне.
Немалую роль в осознании верующим правильности нового образа жизни играет отказ от употребления спиртного, наркотиков, табака – тут его не могут попрекнуть в неправильном поведении даже противники религии. Правда, помимо алкоголя из жизни верующего исчезают молодежные праздники и посиделки, танцы, современная музыка, кино – да и вообще целый пласт культуры, пусть даже она и называется массовой. У сектанта резко сужается круг интересных тем, по самым разным вопросам он начинает давать религиозные советы или ссылаться на святые книги, из лучших побуждений он начинает поучать родственников и знакомых правилам праведного образа жизни. Постепенно он становится все более труден в общении, чем вызывает неприязнь как к себе, так и ко всем сектантам в целом.
При всем этом новообращенный не бросает работы, не уходит из дома, не рвет отношений с родственниками. Он остается, но только становится заметно другим человеком.
Хочется особо обратить внимание на тот контингент молодежи, который попадает в руки сектантов. Вопреки уверениям наркологов и криминалистов, желание «напиться, уколоться и забыться» отнюдь не является доминирующим в молодежной среде. Очень многие подростки предпочитают как раз безалкогольное, интеллектуальное общение, им хочется поговорить об искусстве, о науке[24], о чувствах с большой буквы. Это наиболее перспективная, активная часть подрастающего поколения. Однако в наши дни, после уничтожения государственной сети пионерских лагерей, домов культуры, районных клубов – куда им пойти, где встретиться, где отдохнуть? Особенно в зимнее время, когда на берегу реки у костра не полежишь?
– Есть такое место! – отвечает целая армия чистых и аккуратных, вежливых, вкусно пахнущих и румяных иеговистов, мормонов, баптистов, адвентистов, пятидесятников. Они всегда рядом – у общежития, возле института, у библиотеки или столовой, они не попытаются всучить вам «травку» и не предложат «принять на грудь» в ближайшей «кафешке». Они всегда рады вас видеть, у них всегда есть теплое помещение, у них припасено большое количество тем для разговора и они всегда готовы предложить интересное занятие и увлекающемуся живописью, и любителю поэзии, и тому, кого интересует видео.
Такая вот перспектива: чем меньше шансов у вашего ребенка попасть в криминальную «группу риска», чем лучше он образован и воспитан, чем больше подает надежд в лучшем смысле этого слова – тем выше его шансы оказаться в секте.
3.Миссионерские секты
Хотя деятельность настырных бродячих проповедников наиболее знакома по работе иеговистов, которые ходят по квартирам, пристают к людям на улицах, в поездах, на вокзалах и аэропортах, однако они примером миссионерской секты служить не могут: у «Свидетелей Иеговы» достаточно средств для строительства своих центров, баз и лагерей отдыха (и вербовки), для выпуска книг, журналов, фильмов. Чаще упор на миссионерскую деятельность делают как раз бедные секты, которые не могут позволить себе организовать молодежный лагерь или выпускать какое-либо иллюстрированное издание. Между тем бродячий проповедник почти не требует затрат, но работает куда эффективнее журналов и листовок.
Секта Иннокентьевцев
Секта российского происхождения, базируется на принципах протестантизма.
Об иннокентьевцах уже говорилось достаточно подробно в начале этой главы. После смерти иеромонаха секта стала быстро терять приверженцев, но не исчезла. Это практически единственная православная секта, которая активно пропагандирует свое учение и старательно вербует новых сторонников. Наиболее истовые из приверженцев учения странствуют по селам и городам и без устали проповедуют о греховности людей и необходимости готовиться к вечной загробной жизни. Время от времени, особенно в последние, смутные годы, им удается наткнуться на благодарного слушателя, и тогда в мире становится на одного иннокентьевца больше.
Члены этой секты полностью отгораживаются от участия в общественной жизни, отказываются от службы в армии, от врачебной помощи, от телевидения и радио, не разрешают своим детям ходить в школу. По сей день высшим подвигом во имя спасения души иннокентьевцы считают самоумерщвление. Бродят упорные слухи о существовании тайников со специальными «камерами смерти», в которые заживо замуровывают готовых к «подвигу» несчастных.
