Но душе не даёт зачерстветь!
Сколько в мире страданий и зла!
Как же ноша порой тяжела!
Но мне слышится в битве любой
Мамин голос: «Иди, Бог с тобой!»
Если вправду со мною мой Бог,
Знает он: ничего не берёг
Для себя. И, судьбою храним,
Отдавал всё что можно другим.
И пускай он сгорает дотла –
Век, что нынче кукушка сочла.
Буду честен до Судного дня –
Не забудет Всевышний меня…
* * *
Приноровиться к бегу иноходца
Пока никак в седле не удаётся.
Что иноходец! Сердце у любимой –
Вот норов у кого неукротимый!
Пусть кровь у иноходца молодая –
В конце концов с конём я совладаю.
Куда поскачет сердце молодое,
Само не знает. Где уж тут с уздою!
Не счесть падений. Но встаю и снова
Смиряю сердце самым нежным словом!
* * *
Как порхали мотыльками, слышные едва,
Между нашими губами нежные слова…
И в метельной круговерти, вечно молода,
Нам с Медведицы, поверьте, свет несла звезда.
Подарила счастье это мирозданья дочь –
Ночь глухой пурги и света, нашей встречи ночь!
Пусть морозные разводы стыли на окне –
От твоей улыбки годы было жарко мне!
Заповедное светило, огненная кровь
Навсегда нам подарило зимнюю любовь!
* * *
«Не бывает розы без шипов!» –
Хоть сто раз я повторить готов,
Но упрямо пробую подряд,
Потешая весь торговый ряд.
Бабушки жалеют: «Ох, сынок,
Выбрал бы какой другой цветок!
Исцарапался напрасно ты
В поисках колючей красоты!»
Хлопотуньи милые, не зря
На душе царапины горят.
У любви особая цена –
Только поиск признаёт она,
Чтоб сказать я смог в конце концов:
«Отыскал я розу без шипов!»
ФОТОГРАФУ
В первый раз увидел, что на фото
Желтизною тронуты края.
Всё равно прекрасный миг полёта –
Мне улыбка юная твоя!
Ах, фотограф, сотворил ты чудо!
Я сегодня главное постиг:
Буду на земле или не буду –
Ты остановил мой лучший миг.
Воссоединил одним ответом
Ты сегодня, завтра и вчера!
Вечность счастья… Как её поэту
Удержать на кончике пера?
Переводы с калмыцкого Юрия Щербакова
Здесь не видно моря
Литература / Поэзия
Черенкова Анастасия
Теги: Современная поэзия
Маленький Лис
Маленький Лис живёт в синтоистском храме,
Носит юката и в лапах бумажный веер;
Старый священник всё больше не спит ночами;
Лису не ведома смерть – он в неё не верит.
Каждое утро в храм прилетают птицы,
Старый священник бросает им корки хлеба,
Тихо кряхтя, на порог у ворот садится,
Смотрит устало в холодное синее небо.
Маленький Лис подметает листву у дома,
Плотно прикрыв бумажные сёдзи-двери.
Сердце боится того, что ему не знакомо.
Лис прибирает в храме и в смерть не верит.
Старый священник всё реже встаёт молиться,
Только лежит на измятой своей постели;
Двор укрывают нарядные жёлтые листья,
Птицы из сада на юг до весны улетели.
Маленький Лис тихо плачет, свернувшись в клубочек,
Так, как ни демон не плачет, ни боги, ни звери.
Старый священник покинул его поздно ночью.
Маленький Лис горько плачет, но всё же не верит.
Тени
Жёлтый огарок тлеет, открыты двери;
Губы поблёкшим месяцем смотрят вверх.
Женщина пела: девочка, дочка, верь им,
Серым теням, – эти тени спасают всех.
Бойся живых, укрывайся от них ладошкой,
Прячься, терпи и не смей им смотреть в глаза.
Тени тебя накроют землёй иссохшей,
Белое тело обнимет кольцом гюрза.
Смерти не бойся – она словно сон чудесный,
Мягкой травой прорастёшь ты уже весной,
Станешь собачьим лаем и волчьей песней
И никогда не будешь уже одной.
Мать накрывала тело простынкой белой,
Гладила косы холодной сухой рукой.
«Девочка, дочка», – одними губами пела.
Рядом клубились тени седою мглой.
* * *
Небо не дышит, а я не кусаю губы,
Время уходит сквозь пальцы седой росою.
Нежный ещё вчера, он сегодня грубый,
Ветер весенний, такой же, как был зимою.
Я не кусаю губы, не плачу, прячу
Волосы в косу, а косу беру и режу.
Таня сама пустила по речке мячик,
Мячик уплыл. Мячик думал, его удержат.
* * *
От него пахнет то ли мускусом, то ли искусом,
Может, серьёзен, может, смеётся, искоса
Смотрит, ломая привычный бровей изгиб;
В стынущем чае с лимоном идут круги.
Мы не друзья и тем более не враги –
Нам это не с руки.
Видимся раз в два года, при каждой встрече
Тихо сидим, провожая минувший вечер.
Это свидание, только наоборот:
Я ничего не хочу, да и он не ждёт.
Нам друг за друга теперь зацепиться нечем;
Время безбожно лечит,
Возможно, лечит…
* * *
Здесь не видно моря, нет белой пены
И всегда ночами темным-темно.
В серой речке, которая по колено,
Гладкий ил укрывает собою дно.
Этот ил под ногами – больная память,
Раскрывается, хочет меня забрать,
Но не в силах уже ничего исправить,
Не могу свою речку направить вспять.
Не могу ничего: ни пройти по броду,
Ни вернуться обратно на бережок,
Лишь смотреть и смотреть на больную воду,
Забывая, что плохо, что хорошо.
Вот бы мне оступиться и в тихий омут,
С головой окунуться в холодный ключ.
Я всё время мечтала жить по-другому,
До конца надеясь, что просто сплю.
Коновалы от юстиции и единоличники
Коновалы от юстиции и единоличники
Литература / Литхозактив
Макаров Максим
Теги: литературный процесс , литературный фонд
Наконец удалось заглянуть в секретный, как программа масонской ложи, устав организации, в муках рождённой взамен почившего Международного литфонда. Называется она «Общероссийское литературное сообщество» (ОЛС). Руководит ею – догадайтесь кто.
Чтобы стать членом этого сообщества, по стопам МЛФ претендующего на имущество, когда-то переданное Литфонду СССР государством, любому человеку достаточно подать заявление и заплатить взнос. Никаких других условий нет. Писатели там не упоминаются. Да и чего их поминать-то всуе?
Пункт 4.14 устава гласит: «Председатель Общероссийского Литературного сообщества является единоличным исполнительным органом Общероссийского Литературного сообщества, подконтрольным Президиуму». Написали бы уж попросту: «является Переверзиным». По закону исполнительный орган того, что получилось из прежнего МЛФ, может быть единоличным (а может и коллегиальным, но это Переверзину не подходит). Хочется спросить: а как же «традиции», в верности которым нам столько лет клялись? В Литфонде СССР с демократическим централизмом всё было в порядке. Ладно, допустим, это частность. Сравнение норм Гражданского кодекса и «Закона об общественных объединениях» не таких, как мы, знатоков ставило в тупик. Но дальше начинается самое интересное. Единоличный «заключает сделки по распоряжению недвижимым имуществом Общероссийского Литературного сообщества в установленном порядке и в соответствии с решениями Президиума». А какое и откуда у него имущество?
На титульном листе устава указано, что он был принят на конференции писателей – членов Литературного фонда – 10–11 января 1992 г. (!) и в него были внесены изменения и дополнения на IX внеочередной отчетно-выборной конференции МООП МЛФ 20 ноября 2014 г. То есть устав тот же самый? Или это Минюст задним числом признал его тем же самым, поверив Переверзину на слово? Ведь на IX конференции не присутствовал ни один из учредителей МООП МЛФ – полномочных представителей более чем 10 писательских организаций.
Куда же тогда девался Международный литфонд? Был преобразован (реорганизован)? Но где на это ссылка в уставе? Там обозначено только прежнее наименование. Нет ссылок ни на протокол конференции, ни на акт передачи имущества – необходимый документ в случае реорганизации (преобразования). Значит, имущества нет? Из двух организационно-правовых форм – «общественная организация» и «фонд» – выбрана первая. Значит, либо внеочередная конференция, на которой произошла «перемена участи», ушла от решения вопроса о реорганизации, либо предусмотренных законом документов нет в природе. Как тогда могла быть осуществлена государственная регистрация?
