Константин ВАНШЕНКИН
«ЛИСТКИ ИЗ ДНЕВНИКА»
Удивляет Ахматова нас,
Безусловно к иному привыкших:
«Я была у них несколько раз –
Приезжала кататься на лыжах».
Согласитесь, что эти слова
Как-то слишком для нас повседневны
Или даже нелепы сперва
Рядом с обликом Анны Андреевны.
Но с румянцем на каждой скуле
Молодая, при лёгком морозе,
Катит с горочки в Царском Селе,
Что отметит впоследствии в прозе.
ВО СНЕ
Автомобиль съезжает с тротуара.
Так человек слезает с табуретки,
Куда взбирался, чтобы дотянуться
До книг, что сочинили наши предки.
Автомобиль съезжает с тротуара,
Медлительно качнувшись с боку на бок.
Так человек с Тургеневым под мышкой
Босой ногой нащупывает тапок.
А во дворе с утра играют дети,
Но, как ни странно, шума нет и крика.
Автомобиль съезжает с тротуара,
И в этом заключается интрига.
ПОЭТ
Б.П.
К нему цеплялись много раз
И подвергали травле,
Да и случалось, что подчас
Сам наступал на грабли.
И вовсе не был он герой
Или любимец зала,
Но окружающих
порой
Его строка пронзала.
И оставалась на века,
Как пушкинские строки.
(Да будет так наверняка
В положенные сроки!)
ВЕЧЕРИНКА В КОНЦЕ ВОЙНЫ
Мужиков не хватило на всех –
Не для скрытых любовных утех,
Просто так, для застолья и танцев, –
Сосчитать их – довольно трёх пальцев.
А кудрявый особенно пил
И какие-то мысли копил,
Что не нравилось чуткой хозяйке,
Обожавшей, чтоб всё без утайки.
В сарафанчике блёклом своём,
Полинявшем от первой же стирки,
Предлагала: – Давайте споём!..
Но он молвил: – Поехали к Ирке…
Впрочем, этот печальный призыв
Оказался услышан едва ли,
Ибо некую Ирку не знали
И шумели, о ней не спросив.
ФЕВРАЛЬ
Февраль – месяц-враль,
Засыпал дороги.
У встреченных краль
Замёрзшие ноги.
Сквозь эту метель
Строения шатки.
Расплывчата цель
Для парня без шапки.
Сквозь эту пургу
Невидима старость
На том берегу,
Где юность осталась.
ПОСЛЕ ПАРАДА
Когда-то он ухаживал, дарил
Подарки, что несвойственно бараку,
Выстаивал у сломанных перил.
Ну а потом настало время браку.
Всегда хотел, покуда был он юн,
Чтоб на него смотрели благосклонно…
Но после прохождения трибун
С ноги уже сбивается колонна.
И дальше поспешает под уклон
Забывшая про выучку пехота.
Он утомился от семейных лон,
Да и стараться стало неохота.
***
Мир с чёрной радиотарелкой,
Вещающей по ложке в час.
Всё это было лишь пристрелкой
К тому, что ожидало нас.
Переболеть спешили корью –
И в школу вновь на всех парах.
А позже истекали кровью
В ночных простреленных полях.
ГЕНЕРАЛ
Погулять спозаранок –
Вот утеха одна.
В пестроте этих планок
Жизнь большая видна.
На фуражке кокарда,
Но доносится слух,
Что инфаркт миокарда
Выше личных заслуг.
ОПОЛЧЕНЦЫ. 1941
Авось привыкнут понемногу! –
У добровольцев пожилых,
Идущих всё ещё не в ногу,
Одна винтовка на троих.
С пороком сердца или с язвой,
Совсем от дома не вдали,
В том ополчении под Вязьмой,
Где полиглоты полегли.
ЖУКОВ И ТВАРДОВСКИЙ. 1957
Как с удовольствием глядят
Они на снимке друг на друга!
Чуть улыбающийся взгляд –
Двойной симпатии порука.
ВСКОРЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
В гимнастёрках они
Или в серой шинели –
Вскоре после войны
О недавнем шумели.
Был судьбою одной
Чуть не каждый увенчан –
Кто медалькой родной,
Кто жестоким увечьем.
КАК Я СПАЛ!
Как я спал! О, как я спать умел! –
Нет, не только сидя или стоя.
Я попытки выспаться имел
На ходу, не выходя из строя.
Спал не на подушке набивной,
А в любой раздолбанной избушке.
Там, где пули пели надо мной
И орудья били, как из пушки.
Я с другими шёл сквозь годы те
Не для показухи или жеста…
Средь травы заснуть на животе –
Это было высшее блаженство.
***
В старости – как на войне.
Вот и этот был солдатом,
Но беспомощен вполне,
Взят сегодняшним санбатом.
Я почти не выхожу
И считаю дом опорой,
Но задумчиво слежу
За паркующейся «скорой».
В РЕАНИМАЦИИ
Такую сделали промашку,
Что в роковую пустоту
Жизнь уронили, как бумажку,
Но – подхватили на лету.
ЗНОЙ
Зной слабой дымкой дали стёр.
Акация стручками
Потрескивает – как костёр
Горящими сучками.
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
Вечер. Видимость плохая.
И взамен иных даров
Огонёк дрожит, порхая
Вдоль завьюженных дворов.
Из окна глядит соседка:
Сколько снегу намело!
То ли чья-то сигаретка,
То ли снова НЛО.
ПАМЯТИ АДВОКАТА
И.Э.
Случалось и таким
воспользоваться средством,
Когда порой минуты сочтены:
Он, выиграв процесс,
потом спасался бегством
От противоположной стороны.
***
Народ хозяев своих умнее,
Как утро вечера мудренее.
Народ не верит в благую ложь,
Ему всё вынь да ещё положь.
ЧИТАТЕЛЬ
Он предвкушал незнакомую книгу,
Как долгожданную женщину.
С ЯПОНСКОГО
Эта преступная детская страсть –
Вырвать картинку из книги,
Даже когда это книга его.
ИЗ ПИСЬМА
Позвонить? Да нету «двушки».
Но скажу тебе, мой свет,
Что в треклятой деревушке
Телефона тоже нет.
Впрочем, нет и остального –
Магазина и ларька.
Потому и жизнь сурова,
А по-своему легка.
СТОН
Настолько был издёрган
Бессмысленной судьбой,
Что долгий стон исторг он
Наедине с собой.
ПОСЛЕ РАБОТЫ
Вот такие дела –
Никакого с ней слада.
Вновь жена не пришла,
Как корова из стада.
Все давно по дворам
И подоены даже.
А она, стыд и срам! –
Затерялась в пейзаже.
Ночь в окошке тиха,
Месяц вылезший светел.
Жалко, нет пастуха,
Кто бы мужу ответил.
ДВА ГОДА
Годочка два по меньшей мере
В бараке жили без тоски,
Где вразнобой скрипели двери,
Как телефонные звонки.
По правде, жизнь была убога,
Лишь обозначена едва.
