Николай Ващилин, 2013
Советские артисты, режиссёры, композиторы и художники, а также костюмеры, гримёры, декораторы и каскадёры в эпоху развитого и просто социализма сделали такое количество шедевров, что на фоне говна из срущих жоп немцев картины Великого Никиты Михалкова они, эти советские фильмы, сверкают как бриллианты. Вопрос не в том, что они получали свою зарплату и могут заткнутся в тряпочку, как и прочие строители материально-технической базы коммунизма, смотрящие с завистью на героев Великой Отечественной Прихватизации Берёзу и Ромку, которые, накупив машинок и корабликов, а также девок и замков, не знают, куда девать деньги.
Вопрос в том, что мешает морально-нравственному Президенту Союза кинематографистов России со своим добрым и щедрым другом, президентом России В. В. Путиным, властелину овец модернизировать и нанонизировать законы авторского права работников кино и делать отчисления с каждого показа этих кинолент по каналам телевидения и интернету. Как авторам песен. Всем до последнего осветителя, которые указаны в титрах /массовки не платить, хотя и они создавали неповторимую атмосферу правдоподобности/. Вот тогда были бы и волки целы и овцы сыты. Но целлулоидные герои войн и строек в жизни оказались трусливыми рабами и довольствуются подачками из рук Михалкова, Дерипаски, Вексельберга, Березовского, Абрамовича приватизировавших их страну, как решил Лондонский суд и Лидер нации Путин не очень честно. Но пока в этой стране настоятель РПЦ Кирилл будет допускать к причастию прелюбодея Никиту Михалкова, а президент России подтверждая выводы Лондонского суда о бандитском ограблении народа, обещать поставить олигархов в стойло, а сам покрывать преступления министра обороны Сердюкова, назначать в свои доверенные лица Александра Иншакова /друга Япончика/ и похваляться перед народом, что новый Шойгу впервые разработал план обороны России, быть вам рабами своей любви.
Николай Ващилин, 2013
Чудесное путешествие Нильса с дикими волками
Нильс сидел за кампом и разглядывал, что про него врут в Викиликсе. Нильс — это кликуха, которая приклеилась к нему ещё в школе, за его нечеловеческую любовь к мультику по сказке шведской писательницы Сельмы Лагерлёф «Путешествие Нильса с дикими гусями». Нильс скрёб мышкой по столу, когда из-под неё кто-то выпрыгнул. Не то таракан, не то маленький человечек и отлетел на стену. Он стремительно побежал по стене и уселся на иконе "Спас Нерукотворный". Икону эту недавно купили по случаю на Сотбисе шустрые парни из байкеров и преподнесли Нильсу совершенно бескорыстно на праздник Первомая. Откуда здесь тараканы? Ведь вылизывают все углы с утра до вечера. Нильс протянул руку и плотно сжал рукоятку японского меча, который ему недавно подарил лучший друг. Замахнувшись неумелой рукой Нильс так шарахнул мечом по иконе, что она распалась надвое, а по сторонам полетели маленькие туфельки и пряжечки этого, с позволения сказать, таракана. А откуда у таракана пряжечки и туфельки? В следующую секунду Нильс разглядывал пряжечку, сидя на полу рядом с ней и смотрел в хитрые глаза седовласого Гнома.
— Нехорошо мне, что ли? — подумал Нильс.
— Нехорошо Нильс, так махать катаной по древней иконе. Она дорого стоит. Или ты уже привык не считать чужие деньги? В запале и по мне мог попасть.
— Так я и попал — возмутился Нильс.
— Если бы ты попал, то тебя бы уже не было. А так ты будешь просто наказан, за то, что сбил с меня туфельки.
— Как это наказан? Чем наказан?
В это время в комнату вошла бультерьер Нильса и чуть не раздавила его лапой. Нильс понял, что его опустили, сильно уменьшили в размерах и обмер от ужаса. Он был зван сегодня вечером на собачьи бои, где соберутся важные люди и не понимал, что теперь делать. Обернувшись, Нильс не увидел никаких тараканов и принял всё за бред. Но когда Колли наклонилась понюхать Нильса, он резво ухватился за ошейник и совершив подъём переворотом, удобно устроился в отверстии ремня. Колли выбежала на дворовую площадь и радостно запрыгала перед подъехавшими на Харлеях, байкерах Ишака «Дикие волки». Колли кто-то заботливо посадил на колени, а с ней и Нильса и они понеслись с шумом и грохотом всей кавалькадой по Кутузовскому. В мгновение ока ватага домчалась до аэродрома и рассевшись по Сушкам взмыла с рёвом в небеса. Полетели в Канн. Погода была нелётная, вверху бушевала гроза и пришлось долго лететь на бреющем, распугивая скотину фермеров на полях и просёлках.
Долетели быстро. Сегодня бои устраивал киргизский бай, уважаемый человек, большой знаток и любитель плова. Нильс спрыгнул на землю как раз в тот момент, когда Колли начала кататься на спине в нервном предчувствии схватки. Нильс стал пробираться между ножками кресел, поближе к казану, от которого вкусно пахло пловом. Неожиданно он столкнулся в проходе со злобным Гномом, схватил его за жабо и стал трясти, требуя немедленно снять чары. Но Гном, плакал и говорил, что забыл все заклинания и что помнит только два первых условия для таинства прощения. Нильс повалил гнома на землю и грубой силой заставил его произнести оба условия из коих первым было, так сильно дунуть в свисток, чтобы сюда прибежал спецназ с прокурорами.
— Так тут половина прокуроров — возмутился Нильс.
— Пусть вторая половина прибежит — невозмутимо настаивал Гном.
— Во-вторых, чтобы все положили партбилеты на стол!
— Какой стол, какие партбилеты? Вы о чём, уважаемый?
Но уважаемый, как сквозь землю провалился.
Пока гости увлечённо рассматривали инсценировку гейклуба "Расстрел 26-ти бакинских комиссаров", Нильс стырил у кого то полицейский свисток и оттащил его за золотую цепочку к играющим неподалёку детям и в ожидании прилёг отдохнуть под травку. Но мощный селевой поток чуть не смыл его вместе с газоном. Не известно чем бы этот ураган "Валентина" закончился, если бы в небе над головой Нильса не появились спасительные стринги. Долго ждать не пришлось. Наглый рыжий паренёк из ханских наследников, вождь краснокожих, взял свисток и вставил его в круглый носик… чайника. Когда бои были в разгаре и один кобель загрызал другого, а публика дурела от запаха крови, раздался оглушительный и, казалось, бесконечный вой свистка. Прибежала охрана, приехал спецназ и… пошёл пир на весь мир. Одноглазый и хромой командир спецназа сообщил всем, что, по его сведениям, в Москве Ленин восстал из гроба. Не иначе как Второе пришествие Сатаны! Надравшись до потери пульса, гости стали похвалятся друг перед другом своими прошлыми заслугами, верностью Родине и партии и в патриотическом экстазе стали швырять на стол свои старые партийные билеты КПСС, бережно хранимые в потайных карманах. Билеты скользили по столу, шурша на ветру страницами и обнажая фиолетовые штампы об уплате партвзносов. Вечеринка удалась!
Прилетев обратно в вотчину, Нильс быстро разобрался в ситуации. Ленин, действительно, восстал из гроба. Но не сам. Это престарелые коммунисты, сговорившись с Чудбайсом, залили его раствором наностекла и поставили эту стеллу на крыше мавзолея. Вышло красиво. Ленин в желе! Делегацию питерского подполья смущало только то, что руки у вождя висели по швам и глаза были прикрыты. В глазах догнивали глазные яблоки. Хотелось бы всё — таки, чтоб рукой он показывал. Привычнее. Но зато вороньё с кремлёвских башен, как ветром сдуло. И это радовало. От них много проблем у коменданта скапливалось.
Нильс не отвечал на дребезжащие телефоны, грустно ползал между складками ковра и наткнулся на спящую моль, оказавшуюся ненавистным Гномом.
— Ну что разлёгся, экстрасенс хренов. Когда вернёшь меня в человеческое состояние. Надоело мне гнидой перед вами ползать.
— Ты знаешь, дружок, я отыскал только старинное заклинание страшной силы. Нужно что — то придумать. Либо ты станешь высотой метров двадцать, как дядя Стёпа Сергея Михалкова и тебя будут любить все советские дети…
— Опять ты хрень несёшь, уважаемый. Где ты найдёшь советских детей? Они все выросли и умерли героями социалистического труда. А их дети меня, вряд ли полюбят, даже такого большого роста. Да и одежды у меня такой нет в гардеробе.
— Ну про одежду ты зря переживаешь. Елдашкин у тебя для чего выращен.
— Хорошо сказал. Ты его хоть видел во весь рост? Он ниже тебя.
Да вы так все до мышей сотрётесь!
— Не мучай. Говори второй выход из положения.
— Ну тогда предлагаю распространить заклинание на весь народ, и все станете как нормальные люди.
— Да?! Ты на всеобщее равенство намекаешь? Надо подумать, чем это мне обернётся.
— Ну думай. Я зайду днями.
— Нет, постой, Гномик.
Но Гномика и след простыл. Только на ковре валялась черная замшевая туфелька с серебряной пряжечкой.
