Ознакомительная версия.
Хотя в повестке дня было много пунктов, важнее всего был предстоящий саммит в июле в Оттаве. Это была первая встреча президента с главами иностранных государств — союзников и экономических партнеров Америки. Понятно, что выступление президента следовало хорошо подготовить. Если говорить о мнениях по поводу советского газопровода, то Запад разделился. Но Рабочая группа по делам национальной безопасности имела единодушное мнение, что Вашингтон должен вновь заявить о своей ведущей роли в решении проблем, стоявших перед Западом.
Уайнбергер при поддержке со стороны Кейси и Ричарда Аллена весьма активно ратовал за нажим со стороны США. «Господин президент, — сказал он, — мы должны остановить этот проект. Потенциальная выгода для Советов колоссальная». И он подытожил вероятные выгоды Советского Союза, вытекающие из договора. Рейгану эти данные уже были знакомы. Уайнбергер закончил утверждением, что Америка, по его мнению, должна сейчас же предпринять соответствующие санкции и остановить строительство газопровода.
Сразу же выступил Александр Хейг. «Господин президент, — обратился он, — Западная Европа не откажется от этого проекта. Уже слишком поздно, поскольку дело зашло далеко. Если мы поднимем этот вопрос в Оттаве, — продолжал он, — лишь перессорим западных руководителей, прежде чем начнем работать с ними по этому вопросу. Прошу разрешить мне частные встречи с министрами иностранных дел, чтобы я оговорил с ними возможность каких-то альтернатив газопроводу».
Как это было ему присуще, Рейган не стал принимать окончательного решения. А два дня спустя объявили, что во время саммита он не будет открыто выступать с изложением своего мнения по газопроводу и оказывать нажим на введение санкций. Хейг будет частным образом оговаривать эти вопросы с министрами иностранных дел. У Кейси и Уайнбергера таким образом появился еще один шанс.
В это же время Кейси и Уайнбергер вместе работали еще над одним вопросом. Москва была намерена добраться до западной техники, которая помогла бы ей справиться с проблемами промышленности и развить военный потенциал. В значительной мере ей это удавалось — она покупала оборудование или же воровала технологию. Советская комиссия по делам военной промышленности руководила этим грандиозным предприятием. Около ста тысяч человек переводили техническую документацию. «Для Советского Союза доступ к западной технологии был вопросом первостепенной важности, — говорил Уильям Шнэйдер, бывший заместитель госсекретаря по делам помощи и военной техники. — В значительной мере он помогал стране решать проблемы промышленности». Отрезать Советам доступ к западной технологии — с этой задачей нельзя было медлить.
Импорт технологий приносил Советскому Союзу огромную экономическую пользу. По словам Стефа Галпера, директора межуправленческого комитета по делам передачи технологий, данные разведки говорили о том, что «Советский Союз принял стратегическое решение избегать расходов на исследования и разработки, обеспечив себе доступ к западной технологии благодаря краже и нелегальным закупкам ее. Для сбора данных, касающихся потребностей в технологиях в отдельных производствах, русские организовали многочисленные группы. Они принимали решения, отдавая предпочтение украденным технологиям. Импорт техники и технологий означал для страны десятки миллиардов долларов экономии ежегодно на исследованиях и научных разработках».
Москва не крала что попало. Специалисты сначала оценивали, которая из технологий может больше всего пригодиться как в гражданском, так и в военном секторе. Кейси и Уайнбергер считали, что не нужно сосредотачиваться на сокрытии всех технологий, а лишь тех, что интересовали Советский Союз. «Они искали технологии, которые активно стимулировали бы их развитие». Для Кейси это было не в новинку. Во время Второй мировой войны он делал то же самое, нащупывая слабые места и экономические барьеры у немцев. «Можно отметить, что в какой-то степени Билл Кейси благодаря своему опыту был создателем американской экономической войны», — говорил ассистент Кейси, Герб Мейер. В департаменте обороны этим занимался Ричард Перл. Относительно ЦРУ у Кейси были далеко идущие планы. Он хотел создать бюро, цель которого — отслеживать технологическую базу и контролировать импорт Советов.
В конце семидесятых Управление под руководством Стэнсфилда Тэрнера создало секретный проект К, чтобы ликвидировать утечку западных технологий в Советский Союз. Кейси располагал надежными данными о воплощении этого проекта, знал и его слабые пункты. Осуществлением проекта занималась слишком малочисленная группа людей, к тому же они плохо ориентировались, какие из технологий считаются более важными и какие из них нужно более всего охранять.
С началом весны 1981 года на стол Кейси стали регулярно поступать данные разведки относительно советского промышленного шпионажа. У французской разведки в КГБ был информатор под псевдонимом «Farewell». Он работал в управлении Т, отделе науки и техники Первого главного управления. Этот информатор передал очень много материалов, из которых следовало, что Советы рассчитывали на нелегальную закупку или кражу западной технологии прежде всего с целью восполнения ее нехватки в промышленном секторе и в военном хозяйстве. «Farewell» передал более 4000 документов, относительно способов поиска КГБ конкретных изделий и технологий. Была также информация о методах создания советских «фирм», советской комиссии по делам военной промышленности и о том, как военно-промышленный комплекс и агенты за границей покупали или крали обложенные эмбарго научные материалы.
США всегда следили за такого рода действиями Советского Союза, но не представляли, что они проводятся в таком широком масштабе. «Farewell» никогда не просил у французов деньги. Через полтора года, в ноябре 1982-го, контакт с ним прервался так же внезапно, как был и найден. Позже оказалось, что «Farewell» скандалил с женой, а когда московский милиционер приблизился к его машине, чтобы вмешаться, «Farewell» запаниковал и выстрелил в него. Он был посажен в тюрьму и получил высшую меру наказания.
Переданные им материалы были, по мнению Кейси, вроде золотой жилы. Как только он их получил, сразу же передал Уайнбергеру, Хейгу и президенту. «Рейгана все это действительно задело, — вспоминает один из членов Совета национальной безопасности. — Когда он взглянул на данные, то сказал: «Мы должны с этим покончить».
Материалы, переданные «Farewell», а также поступившие из других разведывательных источников, подтверждали, настолько важна передача технологий для развития советской техники, военной промышленности и народного хозяйства. Из документов неоспоримо следовало, что с 1976 до 1980 года благодаря нелегальному приобретению западной технологии только Министерство авиапромышленности сэкономило 800 миллионов долларов на исследованиях и научных разработках.
Этой деятельностью руководила комиссия по делам военной промышленности и президиум Совета Министров. Им также помогало Министерство внешней торговли. Они вместе составляли перечень интересующих СССР технологий. Комиссия распоряжалась выделенными из бюджета деньгами на эти цели в количестве 1,4 миллиарда долларов. Большая часть этих средств поступала в твердой валюте, полученной от экспорта на Запад. Средства были предназначены на закупку технологий за границей и ведение разведывательных операций.
Уайнбергер и Кейси принесли в Овальный кабинет информацию, переданную «Farewell» в начале июня 1981 года. Кейси показал президенту список добытого Советами и его ценность. «Господин президент, — обратился он, — советская комиссия по делам военной промышленности получает почти половину этих материалов, мы обязаны этому положить конец. Им все слишком легко дается, — добавил он. — Это угрожает нашей безопасности».
Советы не только получали выгоду от краденых данных, касающихся западной технологии, они также покупали у бессовестных бизнесменов приборы и оборудование, которые те сначала приобретали на Западе, а потом сбывали Москве. Таким образом Советы ежегодно получали сто миллионов компьютерных программ. Они покупали целые производственные линии. В конце семидесятых годов Москва располагала добытыми материалами и оборудованием высокого технического уровня на несколько миллиардов долларов. Диверсионная деятельность проводилась главным образом в Европе. «Нейтральные страны — Швеция, Швейцария и Австрия — сито, через которое к русским утекают передовые технологии», — заметил Уайнбергер.
Рейган кивнул головой и спросил, что тот предлагает. Уайнбергер и Кейси заметили, что нужно укрепить КОКОМ (Координационный комитет по контролю за экспортом стратегических товаров в социалистические страны). Этот комитет также контролирует торговлю оборудованием и стратегическими материалами в страны коммунистического блока. К КОКОМ принадлежат все страны НАТО, кроме Исландии и Японии. «Господин президент, — обратился Уайнбергер, — мы оба хотим расширить списки технологий, контролируемых КОКОМ. Есть много таких, которые нужно охранять, но этого никто не делает. Мы также считаем целесообразным оказание нажима на союзников, а особенно на нейтральные страны. Здесь нам может помочь Устав об управлении и контроле за экспортом 1979 года. Нужно сильно ограничить выдачу лицензий, имеющих значение для государственной безопасности, и допустить к ним лишь тех, кто не занимается экспортом коммунистическому блоку специализированной технологии. Существуют документы, на основании которых можно это сделать. Например, статья 6 Устава позволяет президенту приостанавливать не только экспорт из США, но также и из других стран, причем «всяких товаров, технологий и любой информации, подлежащих юрисдикции США, или экспортируемых через лиц, подлежащих юрисдикции США». Это касается не только американских фирм, но и всех их зарубежных филиалов, а также оборудования, доставляемого всеми зарубежными фирмами, использующими купленную по лицензии американскую технологию».
Ознакомительная версия.
