Иван Ксенофонтович часто принимал посетителей, внимательно выслушивал их просьбы, жалобы, заявления, оказывал им помощь в устройстве на работу, в получении жилья, лечения. Однажды к нему в кабинет вошла невысокого роста женщина с орденом Красного Знамени на жакете.
— Товарищ Ксенофонтов, — обратилась она к Ивану Ксенофонтовичу. — Я красная сестра милосердия Фирковская, воевала в армии Буденного. Была тяжело ранена, получила инвалидность. Сейчас мне срочно нужна госпитализация. Очень прошу вашего содействия. Кроме того, нельзя ли получить единовременное пособие. Стыдно просить об этом, но другого выхода нет.
Иван Ксенофонтович помог Е.И. Фирковской лечь в больницу, распорядился выдать ей денежную ссуду.
Ксенофонтов проявлял постоянную заботу о быте красноармейцев отряда особого назначения при ЦК РКП (б). Он помог благоустроить казарму, где жили бойцы, интересовался их довольствием, организовал обучение грамоте, наладил регулярные политические занятия. Красноармейцы отряда единодушно избрали Ивана Ксенофонтовича депутатом Московского Совета. Весной 1922 года на общем собрании отряда, посвященном увольнению с действительной службы, бойцы приняли резолюцию, в которой отмечали большое внимание к ним со стороны Ксенофонтова. «Вы с отеческой заботливостью, — писали красноармейцы, — старались улучшить наше положение, благодаря чему серая казарма превратилась для нас в уютный дом».
Слова искренней благодарности в адрес Ивана Ксенофонтовича звучали и в выступлениях красноармейцев, увольнявшихся в запас в 1924 году. 4 апреля на общем собрании бойцов и командиров была принята резолюция, в которой говорилось: «Имя, которое мы, красноармейцы, тебе дали, — „дедушка“, „отец“ — будет долго сохранено в нашей памяти, и мы там, на своих местах, рассыпавшись по всему СССР, будем в лице твоем чтить и уважать Российскую Коммунистическую партию, как единственную защитницу мирового пролетариата и крестьянства».
Три с половиной года пробыл Ксенофонтов управляющим делами ЦК. Аппарат работал четко, хорошо. В конце ноября 1924 года Иван Ксенофонтович обратился в ЦК РКП (б) с просьбой перевести его на советскую работу, где в то время была большая нужда в опытных партийных кадрах.
С грустью расставались сотрудники Управления делами со своим руководителем. В день его ухода из аппарата ЦК они составили благодарственный адрес Ивану Ксенофонтовичу. Его подписали 80 человек. Они обещали Ксенофонтову работать с неутомимой энергией, как он их учил.
23 февраля 1925 года Ксенофонтов приступил к новой работе: его назначили заместителем наркома социального обеспечения РСФСР. Задачи, стоявшие перед наркоматом, были необычайно сложны. За годы империалистической и гражданской войн в стране погибло в боях и умерло от ран и болезней свыше двух миллионов солдат и офицеров. Более двух миллионов человек стали жертвами эпидемий в тылу. Сотни тысяч семей остались без кормильцев. Война искалечила четыре с половиной миллиона человек, многие из них полностью потеряли трудоспособность. Все они нуждались в питании, лечении, материальных средствах.
С первых дней пребывания в НКСО И.К. Ксенофонтову пришлось осуществлять фактическое руководство наркоматом — нарком В.Г. Яковенко был тяжело болен. Иван Ксенофонтович начал с улучшения работы центрального аппарата. На ответственные должности были выдвинуты опытные коммунисты. Удельный вес членов партии в коллективе увеличился за год почти в два раза. Коммунисты стали составлять около трети всех служащих наркомата. Повысилась интенсивность работы сотрудников, началось внедрение научной организации труда. Губернские органы соцобеспечения были укреплены выдвиженцами, преимущественно беспартийными рабочими и крестьянами.
Ксенофонтов повел решительную борьбу с бюрократизмом в аппаратах собеса, за сокращение бумажной отчетности. Несколько ответственных работников были наказаны за казенное отношение к инвалидам и волокиту. На места стали регулярно направляться инспекции, возглавляемые членами коллегии НКСО. Они ревизовали работу губернских и областных отделов собеса, оказывали им помощь, обобщали и распространяли передовой опыт. Ксенофонтов требовал от сотрудников неуклонного повышения дисциплины, добросовестного отношения к труду.
— Там, где товарищи не спят, — говорил он на IV Всероссийском совещании заведующих губернскими и областными отделами собеса, — удается много сделать. Но там, где работают спустя рукава или недостаточно активно проявляют себя, там дело не двигается с места. Трудиться надо не за страх, а за совесть.
— Каждый работник, — подчеркивал Иван Ксенофонтович, — начиная с курьера и кончая ответственным должностным лицом, должен проявлять максимальную инициативу, работать не бюрократически, а творчески.
Одним из важнейших направлений деятельности НКСО Ксенофонтов считал всемерное содействие укреплению и развитию крестьянских обществ взаимопомощи. Они играли основную роль в социальном обеспечении деревни. Ксенофонтов рассматривал крестьянские общества взаимопомощи как «школу советской государственности».
Другим важным направлением являлось трудовое устройство инвалидов. Всероссийское кооперативное объединение инвалидов (ВИКО) при наркомате образовывало производственные, торговые, потребительские артели. Благодаря посильному труду в артелях инвалиды обеспечивали себя и свои семьи средствами, необходимыми для жизни. Создавались различные техникумы, где они могли получить специальность.
Ксенофонтову удалось добиться удвоения пенсионного фонда. В результате повысился средний размер пенсий. Расширилась работа по пенсионному обеспечению инвалидов в деревне. Были увеличены нормы снабжения в домах инвалидов и престарелых. В 1925 году при прямом участии Ивана Ксенофонтовича образовалось Всероссийское общество слепых, увеличены пенсии незрячим и глухонемым.
Предметом особой заботы Ксенофонтова было пенсионное обеспечение лиц, имевших особо выдающиеся заслуги перед советским народом: участников революционного движения, крупных деятелей науки, техники, литературы и искусства. Иван Ксенофонтович возглавил Комиссию по назначению персональных пенсий.
Однажды, вскоре после вступления Ксенофонтова на должность замнаркома, ему позвонила Н.К. Крупская.
— Иван Ксенофонтович, — сказала она, — нужнопо мочь Александре Михайловне Калмыковой. Она очень много сделала в свое время для нашей партии. Александра Михайловна была вдовой тайного советника. Все свое состояние отдала на дело революции. Сейчас ей уже 75 лет, живет одна, бедствует.
— Хорошо, Надежда Константиновна, — ответил Ксенофонтов, — что-нибудь придумаем.
Калмыкова была беспартийной и потому не имела формального права на получение персональной пенсии. Ей оказали единовременную материальную помощь. Но эта помощь не решила проблемы обеспечения ветерана-революционерки. 23 мая 1925 года Крупская послала Ксенофонтову письмо, в котором говорилось: «Тов. Ксенофонтов, большое спасибо за меры, принятые в отношении Калмыковой. Но хорошо бы урегулировать этот вопрос также на будущее время — и выдавать ей пенсию в размере 75 рублей. Жить ей уже недолго. Она содержала старую „Искру“ целиком на свои средства. К ней очень хорошо относился всегда Владимир Ильич — писал ей как-то (кажется, в 21-м году) горячие приветы». Крупская сообщала, что Калмыкова привлекалась к суду еще по делу «Народной воли», она помогала группе «Освобождение труда» издавать марксистские произведения, имела до революции склад популярной литературы, где была явка социал-демократов, большую роль сыграла в развитии народного образования, сама читала лекции в воскресных рабочих школах. «Пожалуйста, урегулируйте уж это дело, — писала Надежда Константиновна. — Конечно, я тут больше всех виновата, что не проследила, не позаботилась».
Ксенофонтову удалось добиться назначения Калмыковой персональной пенсии в виде исключения, учитывая ее заслуги перед революцией.
Случай с А.М. Калмыковой подсказал Ксенофонтову мысль о том, что следует более активно выявлять ветеранов революции, не имевших средств к жизни, нуждавшихся в увеличении пенсий и в лечении. В июле 1925 года он от имени коллегии НКСО обратился к секретарям губернских и областных комитетов партии с письмом, в котором просил их содействия в решении этого вопроса. «В ожесточенной гражданской борьбе и в тяжелые годы нелегальной борьбы с царизмом, — писал Ксенофонтов, — многие старые большевики подорвали свои силы и стали инвалидами. Многие из них по причине инвалидности крайне нуждаются материально. Многим из них партия в советском порядке уже помогает (Комиссия по выдаче персональных пенсий при НКСО), но многие, к сожалению, об этом еще не знают, хотя имеют неоспоримое право на обеспечение по своим заслугам». Ксенофонтов просил губкомы выяснить, кто из заслуженных партийцев нуждается в материальном обеспечении, помочь им оформить документы на получение персональной пенсии.
