Итак, несмотря на требовательные просьбы Кирова, Лаврентия не освобождают. Он пишет:
«Июнь и июль месяцы 1920 г. я нахожусь в заключении, только после четырех с половиной дней голодовки, объявленной политзаключенными, меня этапным порядком высылают в Азербайджан».
На том подпольные мытарства Берии закончились раз и навсегда. А вот полная грязных вымыслов и слухов «антибериада» была еще впереди.
Скажем, в «антибериевском» сборнике 1991 года приведена смачная история… Дескать, то ли в 1928-м, то ли в 1929 году меньшевистский экс-МВД Рамишвили и его экс-подчиненный, бывший начальник «особого отряда» МВД Меки Кедия, вспоминали, что Берия-де после ареста «плакал и все разболтал о своих заданиях и связях, после чего был освобожден». Причем он якобы «раскололся» без какого-либо насилия над ним.
Могло ли нечто подобное быть на самом деле?
Нет, конечно! Весь рассказ Рамишвили и Кедии — несомненный вымысел. Если бы «распустившего сопли» Берию отпустили, то об этом, во-первых, знала бы вся тюрьма. Он ведь не мелким уголовником был!
Во-вторых, если бы его вот так взяли и освободили в награду за предательство, то разве он отправился бы в Баку?
А главное — если бы Лаврентий «все разболтал о своих связях и заданиях», то с учетом того, что знал Берия очень много, в грузинской гвардии у Меки Кедии гвардейцев не хватило бы, чтобы обеспечить арест бериевской агентурной сети! Однако ничем подобным Ной Рамишвили похвалиться не мог.
Казалось бы, нельзя врать и клеветать так, ладно бы уж, нагло, а то ведь глупо! Но я не сборник анекдотов выше цитировал, а почти научный труд, изданный в Москве в 1991 году Издательством политической литературы под общей редакцией доктора исторических наук В.Ф. Некрасова.
Феликс Чуев записал такие слова Лазаря Кагановича:
«Нашли где-то какого-то свидетеля, который просидел 30 лет, и они с Шатуновской (эту мадам я значительно позже еще вспомню. — С.К.) болтают… Чушь! Самая чушь! Дрейфусиада! Выдумано от начала до конца. И этот Антонов-Овсеенко то же самое…»
Лазарь Моисеевич возмущался выдумками о XVII съезде партии. Но его слова в полной мере можно отнести и к злым выдумкам о Берии.
Вернемся, однако, к нашему герою, которого этапным порядком выслали в Советский Азербайджан. Как уже было сказано, подпольные мытарства его закончились раз и навсегда. А вот полная напряженного труда захватывающая державная работа была еще впереди.
Глава 6
ЧЕКИСТСКОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ
ПО ВОЗВРАЩЕНИИ в Баку в августе 1920 года Берию назначают управляющим делами ЦК КП(б) Азербайджана. На такой должности можно было хорошо зарекомендовать себя единственным образом — тщательностью, аккуратностью и трудолюбием. И еще — честностью и неподкупностью.
Молодой, пунктуальный управделами проявил, надо полагать, именно эти качества, потому что уже в октябре его назначают ответственным секретарем Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих.
Выбор Берии на эту должность был явно удачным — даже через десятилетия, поднявшись на вершины государственной власти, будучи Председателем Спецкомитета в 40-е годы, он мог снять с работы директора «атомного» предприятия за — не удивляйся, уважаемый читатель, — пренебрежение к социальной сфере. Истоки такого подхода уходят во времена молодости Лаврентия, когда Берия учился быть внимательным к нуждам рабочего люда.
«Эту работу, — писал он в «Автобиографии», — я и т. Саркис (председатель комиссии) (Саркис — С. Тер-Каспарян (Касьян). — С.К.) проводили в ударном порядке вплоть до ликвидации Комиссии (февраль 1921 г.)».
Причем деятельность в комиссии приходилось совмещать с занятиями в институте. Осенью 1920 года Бакинское механико-строительное училище было преобразовано в Политехнический институт, и Берия сразу же в него поступает. Он более всего хочет быть студентом, чтобы стать инженером-строителем, а скорее — архитектором.
Сколько молодых людей, да на его-то месте, уже сочли бы, что и судьбу за бороду схватили, и что все науки превзошли, а он мыслил как романтик.
Впрочем, как «практический» романтик, умеющий делать повседневные дела, не теряя вкуса к жизни и способности к ярким мечтам…
Экспроприация буржуазии, если она проводится решительно и с умом, — акция не бесконечная. И, как далее продолжает рассказ Берия, с окончанием работы в комиссии ему «удается упросить (!! — С.К.) Центральный Комитет дать возможность продолжать образование в институте».
Просьбу Берии ЦК удовлетворяет и отпускает его на учебу, дав даже стипендию «через Бакинский Совет».
Казалось бы, можно взяться, наконец, за книги и логарифмическую линейку… Однако не проходит и двух недель, как Берию затребуют через Кавказское бюро для работы в Тифлисе.
Значит, там его помнят лишь с хорошей стороны. Но ценные кадры нигде на дороге не валяются, и если уж Берия в Баку, а его требует Тифлис, то если уж Лаврентия с учебы и срывать, стоит ли отдавать его «на сторону»? Он и в Баку пригодится!
Судя по дальнейшему, в ЦК Компартии Азербайджана рассуждали именно так, потому что закончилось вот чем… С учебы-то Берию «сняли», но вместо того чтобы послать его в Тифлис, ЦК АКП(б) своим постановлением назначает 22-летнего Лаврентия в Азербайджанскую ЧК заместителем начальника секретно-оперативного отдела (СПО), а вскоре — начальником СПО и заместителем председателя Азчека.
Это уже серьезно и более чем ответственно. Но это — лишь начало быстрого служебного роста. Да, именно служебного, а не карьерного, как сказали бы сейчас. Ведь в том, что к деланию карьеры Берия не стремился, читатель уже мог убедиться хотя бы из того, как настойчиво он стремился быть не начальником, а студентом!
В Баку приезжает Нино, и вскоре они с Лаврентием становятся мужем и женой (сын Серго родился уже в Тбилиси, куда Берия будет переведен в 1922 году).
Чем он жил тогда? Что ж, я опять дам слово для ответа на этот вопрос самому молодому Лаврентию. Он-то свою жизнь помнит лучше, чем кто-либо другой… К тому же выше и ниже я цитирую не мало к чему обязывающие мемуары, а тот официальный документ, который все еще лежит в личном деле Берии в потаенных, но все же не уничтоженных архивах и который он озаглавил «Автобиография».
«Не буду останавливаться на напряженном и нервном характере работы в Азчека, — заявляет Берия решительно, но хотя бы кратко на такой работе не остановиться нельзя, и он не удерживается. — В результате такой вскоре сказались положительные результаты. Останавливаюсь здесь на разгроме мусульманской организации «Иттихат», которая насчитывала десятки тысяч членов (турецкая правая партия «Иттихад не тараки» — «Единение и прогресс» была основана в 1889 году и существовала до 1926 года. — С.К.). Далее — разгром Закавказск. организации прав. эсеров, за что ГПУ (ВЧК) своим приказом от 6 февраля 1923 г. за № 45 объявляет мне благодарность с награждением оружием. Итоги той же работы отмечены Совнаркомом АССР в своем похвальном листе от 12 сентября 1922 г. и в местной прессе.
Работая в Азчека, одновременно состою председателем Азмежкома (Азербайджанская междуведомственная комиссия) с VII — 1921 г. по XI — 1922 г. Затем в комиссии ВЭС (Выс. Эконом. совета) и в комиссии по обследованию ревтрибунала. По партийной линии состою прикрепленным от БК АКП (Бакинский комитет Азербайджанской коммунистической партии. — С.К.) к рабочим ячейкам, а позже для удобства — к ячейке ЧК, где состою членом бюро, бывал избираем почти на все съезды и конференции АКП, состоял также членом БакСовета…»
Здесь все сказано верно. А подтверждают это документы, хранящиеся в личном деле Л.П. Берии и приводимые, как ни странно, в «антибериевском» сборнике 1991 года.
Там, кроме такой, скажем, характеристики, как кировская (Киров был тогда в Баку секретарем ЦК): «…тов. Берия хороший и энергичный чекист, проявил себя на чекистской работе с хорошей стороны», имеются еще три документальных свидетельства о работе Берии в АзЧК.
Итак, первое:
«Азербайджанская Социалистическая Советская Республика
Азербайджанский Совет Народных Комиссаров
Азербайджанский Совет Народных Комиссаров в ознаменование исполнения начальником секретно-оперативного отделения Азербайджанской Чрезвычайной комиссии тов. Берией Лаврентием Павловичем своего долга перед пролетарской революцией, выразившегося в умелом руководстве блестяще выполненного в государственном масштабе дела по ликвидации Закавказской организации п.с. —р., награждает его золотыми часами с монограммой.
Председатель Совета Народных Комиссаров
