Выезжать из здания Ленсовета в эти дни было опасно. Но мы предприняли довольно много активных действий: ездили на Кировский завод, выступали перед рабочими, ездили на другие предприятия, причем чувствовали себя при этом довольно неуютно.
Мы даже раздали оружие кое-кому. Правда, я свое табельное оружие держал в сейфе.
Народ нас везде поддерживал. Было ясно, что если кто-то захочет переломить ситуацию, будет огромное количество жертв. Собственно говоря, и все. Путч закончился. Разогнали путчистов.
— А что вы сами думали о них?
— Было ясно, что они своими действиями разваливают страну. В принципе, задача у них была благородная, как они, наверное, считали, — удержание Советского Союза от развала. Но средства и методы, которые были избраны, только подталкивали к этому развалу. Я, когда увидел путчистов на экране, сразу понял — все, приехали.
— А если бы, предположим, путч закончился так, как они хотели? Вы офицер КГБ.
Вас с Собчаком наверняка бы судили.
— Да ведь я уже не был офицером КГБ. Как только начался путч, я сразу решил, с кем я. Я точно знал, что по приказу путчистов никуда не пойду и на их стороне никогда не буду. Да, прекрасно понимал, что такое поведение расценили бы минимум как служебное преступление. Поэтому 20 августа во второй раз написал заявление об увольнении из органов.
— А вдруг ему также не дали бы ход, как вашему первому заявлению?
— Я сразу предупредил о такой возможности Собчака: «Анатолий Александрович, я писал уже однажды рапорт, он где-то „умер“. Сейчас я вынужден сделать это повторно». Собчак тут же позвонил Крючкову, а потом и начальнику моего управления. И на следующий день мне сообщили, что рапорт подписан. Начальник управления у нас был убежденный коммунист, считавший: все, что делается путчистами, — правильно. Однако он был очень порядочный человек, к которому я до сих пор отношусь с большим уважением.
— Вы переживали?
— Страшно. В самом деле, такая ломка жизни, с хрустом. Ведь до этого момента я не мог оценить всей глубины процессов, происходящих в стране. После возвращения из ГДР мне было ясно, что в России что-то происходит, но только в дни путча все те идеалы, те цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули.
Конечно, это было фантастически трудно пережить, ведь большая часть моей жизни прошла в органах. Но выбор был сделан.
ВЛАДИМИР ЧУРОВ:
Через несколько месяцев после путча Дом политпросвещения, который принадлежал коммунистам, был передан городу. И довольно скоро там заработал международный бизнес-центр. Но с коммунистами поступили либерально и оставили им часть здания: практически целое крыло занимали КПРФ, РКРП и прочие коммунистические организации. На крыше Дома флагшток был. Коммунисты решили воспользоваться им по назначению и вывесили красный флаг. И вот каждый раз, выезжая из Смольного, руководство города видело его. Флаг прекрасно был виден из окон кабинетов и Собчака, и Путина. Это ужасно раздражало, и Путин решил флаг снять.
Дает команду — красный флаг снимают. Но на следующий день он снова появляется.
Путин вновь дает команду — флаг снова снимают. И так борьба шла с переменным успехом. У коммунистов стали заканчиваться флаги, и они вывешивали что-то совершенно непотребное, один из последних вариантов был даже уже не красный, а буровато-коричневый. Это Путина окончательно допекло. Он подогнал кран, и под его личным наблюдением флагшток был срезан автогеном.
— Когда вы вышли из партии?
— Я не выходил. КПСС прекратила существование, я взял партийный билет, карточку, положил в стол — там все и лежит.
— Как Питер пережил 93-й год?
— Все было почти так же, как в Москве, только не стреляли. Мэрия к тому времени уже сидела в Смольном, депутаты — в Ленсовете.
— То есть в Питере был практически такой же конфликт, как у Ельцина с Верховным Советом?
— Да. Но важно, что тогда уже не было, как в 91-м, раскола среди правоохранительных органов. Руководство управления ФСБ — а возглавлял его тогда Виктор Черкесов — с самого начала заявило о своей поддержке мэра. Оно провело ряд мероприятий по задержанию экстремистов, которые устраивали провокации, собирались что-то взорвать, дестабилизировать обстановку. На этом все и закончилось.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА, секретарь Путина в 1991–1996 годах:
Первый раз я увидела Владимира Владимировича из-за стеклянной двери кабинета. Я как раз сидела против нее и красила губы. Вдруг вижу — по коридору идет новый руководитель Комитета по внешним связям. Думаю: «Ну все. Теперь он меня на работу точно не возьмет». Но все обошлось: он сделал вид, что ничего не заметил, а я больше никогда не красила губы на рабочем месте.
Не могу сказать, что он был строгий начальник. По-настоящему его могла вывести из себя только людская тупость. Именно тупость. Но голоса он никогда не повышал.
Он мог быть строгим и требовательным и не повышая голоса. Если он давал какое-то задание, его не особо волновало, как это сделать, кто это сделает, какие могут возникнуть проблемы. Это должно быть сделано — и все.
ВЛАДИМИР ЧУРОВ:
В 1991 году Собчак решил создать в Ленсовете Комитет по внешним связям, который и возглавил Владимир Путин.
На тот момент в системе внешней торговли города была точно такая же ситуация, как и во всей стране: государственная монополия, уполномоченные государственные фирмы-монстры типа «Ленфинторга» или «Ленвнешторга». Естественно, при этом полное отсутствие таможенной, банковской, инвестиционной, биржевой и прочих структур.
Необходимо было срочно создавать условия для сотрудничества с Западом в условиях рыночной экономики.
Начал комитет с того, что открыл в Санкт-Петербурге первые в стране представительства западных банков. При самом активном участии Путина в городе открылись отделения «БМП Дрезднер-банк» и банка «Насьональ де Пари».
Усилия администрации города также были сосредоточены на привлечении западных инвесторов. По инициативе Комитета по внешним связям были созданы инвестиционные зоны, которые и сейчас успешно развиваются, — это зона «Парнас» и зона в районе Пулковских высот.
Была разработана оригинальная схема: крупный инвестор — «Кока-кола» осваивает участок территории, подводит на Пулковские высоты инженерные коммуникации с избыточными возможностями, заранее планируя, что рядом появятся еще несколько производств. Так и произошло.
После того как «Кока-кола» освоила этот участок, рядом появились «Жилетт», потом «Ригли», запустили фармацевтическое производство. Так внутри города образовалась экономическая зона, объем инвестиций в которую сейчас существенно превышает полмиллиарда долларов.
Кроме того, при содействии комитета активно стали модернизировать инфраструктуру города, чтобы создать условия для успешного бизнеса. Первое большое дело, которое поддержал Путин, — это завершение укладки оптоволоконного кабеля на Копенгаген. Этот суперпроект начали еще в советское время, но не справились.
Теперь попытка оказалась удачной. Обеспечили Петербург международной телефонной связью на уровне мировых стандартов.
Наконец возникла проблема кадров: специалистов, знающих язык, было очень мало — по инициативе Путина и при поддержке Собчака в ЛГУ был создан факультет международных отношений. В 1994 году объявили первый набор. А сейчас выпускники этого факультета уже работают в нашем комитете и в других структурах.
— В питерской прессе много говорили и писали о скандале, связанном с поставками продовольствия. В чем там было дело?
— Действительно, в 1992 году, когда в стране был фактически продовольственный кризис, Ленинград испытывал большие проблемы. И тогда наши бизнесмены предложили следующую схему: им разрешают продать за границу товары, главным образом сырьевой группы, а они под это обязуются поставить продукты питания. Других вариантов у нас не было. Поэтому Комитет по внешним связям, который я возглавлял, согласился с этим предложением.
Получили разрешение председателя правительства, оформили соответствующее поручение. Схема начала работать. Фирмы вывозили сырье. Разумеется, они оформляли все необходимые разрешения, лицензии на вывоз. То есть таможня не выпустила ничего без соответствующих сопроводительных документов, которые обычно для этого требуются.
Тогда много говорили, что якобы какие-то редкоземельные металлы вывезли. Ни одного грамма никакого металла вывезено не было. То, что нуждалось в специальном разрешении, таможня не пропустила.
К сожалению, некоторые фирмы не выполнили главного условия договора не завезли из-за границы продукты или завезли не в полном объеме. Они нарушили обязательства перед городом.
— Была создана депутатская комиссия, возглавляемая Мариной Салье, которая провела специальное расследование?
