Впрочем, за некоторых генералов автор вступается, например: "В.А. Фролов не был удостоен звания Героя — совершенно необычная ситуация для полководца в звании генерал-полковника" (с.85). Этот военный историк уверен, что при таком звании никак нельзя было не дать Золотую Звезду, что её непременно прилагали к столь высокому званию. О Господи!.. Да вот тебе И.В.Болдин, Г.С.Зашихин, Л.М.Сандалов, И.Т.Коровников, М.С.Хозин — все генерал-полковники и никто не Герой. Вот тебе А.А.Антонов, М.И.Казаков, В.В.Курасов, А.В.Хрулёв, С.М.Штеменко — все генералы армии и никто не Герой. Вот тебе Г.А. Ворожейкин, Г.Ф.Одинцов, Н.С.Скрипко, С.А.Худяков, М.Н.Чистяков — все маршалы и никто не Герой. Это сейчас, если ты имеешь звание антисоветчика, то тебя непременно делают героем телеэкрана.
Очень ядовито похохатывает погребной сочинитель по поводу того, что "Сталин всё тасовал и перетасовывал генералов в надежде найти того, кто совершит чудо" (с.468). И тут же убийственный примерчик: "Командующего 21-й армией меняли шесть раз". Так это же естественно — искать того, кто может сделать дело лучше, а, возможно, и совершит чудо. Только у нас ныне все знают, что тот же Чубайс — потомок Чингисхана, трепло и бездельник, но власть дышит на него и любуется, как на хризантему.
Но с другой стороны, что, шесть? Но вот 1-я танковая армия немцев, которой сначала командовал известный "подлец Гудериан", по выражению А.И.Еременко. А после него до конца войны — еще шесть подлецов (Кто был кто в Третьем рейхе. М. 2002, с.914). Или вы хотите, чтобы я величал их рыцарями, как Пивоваров? А вот 2-я танковая. Ею сперва командовал фельдмаршал Клейст, скончавший дни во Владимирском централе, а после него — ещё семь хлюстов (Там же, с.915).Назову ещё танковую армию "Африка", которой первым командовал знаменитый фельдмаршал-самоубийца Роммель, а после него еще девять раз меняли командующего. Значит, всего десять (там же, с.917). Хватит? Ну ещё один примерчик. 4-я армия Клюге, тоже фельдмаршала-самоубийцы. Двенадцать перемен! (Там же,с.907). Об этой армии в немецком справочнике сказано: "В марте 1945 г. уничтожена на Востоке". Стесняются сказать "на советско-германском фронте".
Можно вспомнить и начальников Генштаба. У нас за войну сменилось четыре: Жуков, Шапошников, Василевский, Антонов. И у немцев четыре: Гальдер, Цейтцлер, подлец Гудериан и Кребс. Довольны?
Кстати, о самоубийствах. Вы пишете, что 22 июня, в первый же день войны застрелился командующий ВВС Западного фронта И.И.Копец. Увы, было с чего: в этот день авиация фронта потеряла около 800 самолётов. А что ж вы молчите о немцах? Ведь ещё 15 ноября 1941 года, когда они стояли под Москвой и не потеряли в один день 800 машин, покончил с собой начальник технического управления люфтваффе генерал-полковник Эрнст Удет. С чего бы? Не от сознания ли неизбежности краха, за неделю до этого уверенно предсказанного Сталиным? 19 августа 1943 года свёл счёты с жизнью начальник штаба люфтваффе генерал-полковник авиации Ганс Ешоннек. А уж после Сталинграда и Курской дуги, после Белорусского погрома 1944 года пошла эпидемия самоубийств: в июле застрелился генерал-полковник Людвиг Бек, 18 августа 1944 года принял цианистый калий помянутый фельдмаршал Ганс Клюге, 28 сентября сыграл в ящик рейхскомиссар Австрии Йозеф Бюркель, 14 октября "сделал последнюю гримасу" помянутых фельдмаршал Роммель, 21 апреля 1945 года протянул ноги фельдмаршал Вальтер Модель... А уж после 9 мая они посыпались, как горох: 10 мая отдал концы гауляйтер Чехословакии Конрад Генлейн, а за ним — главком ВМФ адмирал Ганс Фрейдебург, министр по делам науки и образования, вроде нашего Фурсенки, Бернхард Руст, начальник канцелярии Гитлера, рейхсляйтер Филипп Бюлер, начальник всех лагерей смерти Одило Глобочек, рейхскомиссар Норвегии Йозеф Тербовен, 30 апреля — сам фюрер и его Ева, 2 мая отравили себя и своих детей Геббельс с супругой, 21 мая отдал концы Гиммлер, 15 октября 1946 года "присоединился к большинству" и Геринг... У нас в самые отчаянные дни 41-го и 42-го годов ничего подобного не было ни среди генералов и маршалов, ни среди наркомов и партийных работников. Вот только Копец да в окружении, будучи ранен, — командующий 33-й армией генерал-лейтенант Ефремов Михаил Григорьевич. В Вязьме стоит ему памятник. Еще по неизвестным причинам в июле 1942 года в гостинице "Москва" застрелился генерал И.И.Ларин.
Тут нельзя не вспомнить, что на Нюрнбергском процессе многие подсудимые говорили, что они ничего не знали о зверствах и газовых печах. Нет, всё они знали и боялись возмездия, потому и стрелялись, вешались, травились.
Но больше всех наших маршалов и генералов Солонин поносит, конечно, Сталина. Это у них национальная болезнь: "Не получил даже среднего образования... Малообразованный сын пьяного сапожника..." (с.478). Не понимает образованец, что надо было сказать "пьющего" или "запойного", но никак не "пьяного". А слово "сапожник", порой, как здесь, употребляют в бранном смысле крайне несправедливо. Сапожники, как и сочинители книг о войне, бывают разные. В частности, отец Сталина был прекрасным сапожником, вся округа щеголяла в его обуви. А справедлив только тот случай, на который указал мудрец Крылов:
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать — пирожник.
Вот вы, Марк Семёнович, и есть тот сапожник, который 15 лет пытался испечь в погребе свой пирог в 500 страниц, а выпек Энциклопедию военного невежества (ЭВН). И непонятно, почему у вашего отца, конечно же, не сапожника, а доктора юридических наук и строжайшего трезвенника, родился такой сапожник-энциклопедист.
Окончание следует
О приобретении книг Владимира Бушина можно позвонить по телефону 8-965-149-440-4.
Мы предлагаем: квалифицированное сопровождение налоговых проверок авторитетная компания "CanonicaLex Consult Group".
Игорь Шафаревич -- О «еврейском столетии»
Окончание. Начало — в №№26-28
Сомнительно и то, что антиеврейская кампания была связана как-то с личностью Сталина. Юрий Слёзкин пишет, например: "После смерти Сталина антиеврейская кампания выдохлась". У меня такого впечатления не осталось. Мне помнится, что кампания (и протесты против нее) продолжались, пока существовал Советский Союз, во всяком случае, во все время правления Брежнева. Именно тогда появился термин "космополит". Этот термин был характерен для ситуации того времени. Советский режим осознал свою отделенность от еврейства. Но в то время, как противоположная сторона, не стесняясь, называла режим и тираническим, и колониальным, и вообще, "империей зла", публицисты режима явно опасались назвать противоположную сторону. До смерти Сталина был принят термин "сионист", после — "космополит". Но к этому времени (после смерти Сталина) относится кампания, которую при каком-то понимании этого термина можно назвать антисемитской. Евреи не допускались на определенные места и в качестве студентов некоторых институтов. При этом была использована система анкет, характеристик и т.д., разработанная первоначально как орудие борьбы с бывшими офицерами, чиновниками, "кулаками" или их детьми.
Надо сказать, что кампания касалась лишь самых "верхов" элиты. Так, евреи не допускаются в несколько самых элитных институтов и на избранные факультеты университета. Во всяком случае, я не слышал ни об одном случае, когда ребенок не получил бы высшего образования из-за того, что один из его родителей — еврей. В значительной степени это происходило на моих глазах. И я часто тогда задумывался над тем, что это такое — выполнение инструкций, спущенных "сверху", или инициатива "снизу"? И, наконец, я пришел к выводу, что и то, и другое. Выросла новая советская элита. Она думала о своих местах и о местах для своих детей и видела, что свободных мест остается маловато. Например, во время войны в партию иногда вступала целая воинская часть. Так многие люди оказались в партии, то есть в элите, не имея идейных коммунистических убеждений, или движимые патриотическими эмоциями. Потом это обрастало "идейными" соображениями. И часто людям казалось, что они действуют из-за идейных соображений. Характер этих "идейных" соображений можно представить себе на основании цитат, приведенных в книге. Например, автор цитирует М.С. Агурского: "Можно ли было ожидать, что народ, давший уже при Советской власти и политических лидеров, и дипломатов, и военачальников, и хозяев экономики, согласится на состояние сословия, высшей мечтой которого было получить должность заведующего лабораторией в ЭНИМСе или старшего научного сотрудника в ИАТе. Евреи были задавлены и унижены в гораздо большей мере, чем все остальное население". И автор комментирует: "На первый взгляд, это утверждение может показаться безнадежно неверным и, возможно, безнравственным. Некоторые депортированные народы по-прежнему жили в ссылке. Некоторые христианские конфессии были официально запрещены. У многих кочевых сообществ насильно отбирали детей. Большинству советских граждан не разрешалось жить в больших городах, не то что работать в элитных научно-исследовательских институтах. А большинство сельских жителей, независимо от их национальности, не имели паспорта и являлась государственными крепостными". Автор далее разъясняет: "Евреи не были задавлены в большей мере, чем остальное население, но они ощущали себя более униженными по причине их более высокого и более уязвимого положения в советском обществе. Надо представить себе и психологию народа, прошедшего Великую Отечественную войну под руководством своих, какими бы они ни были, политиков, лидеров и дипломатов, и военачальников, и хозяев экономики, когда он сталкивается с подобным, плохо скрываемым от зрителя, отношением, разлитым во всей тогдашней жизни". Мне кажется, что автор не прав, когда считает, что утверждение М.С. Агурского, "на первый взгляд, может показаться,.. возможно,.. безнравственным". Оно и было безнравственным. А таким настроением была проникнута большая часть тогдашней элиты. Это и давало почву для идеологии, питавшей антиеврейские меры "снизу".
