Кроме того, ЕГЭ обескровил многие вузы российской провинции и поддержал общую тенденцию "сбегания в Москву", в которой и так живёт более 10% населения нашей страны. В течение ряда лет мне пришлось читать лекции в Сарове — городе, где создаётся ядерное оружие России. Многие разработчики этого оружия главную проблему ведущего ядерного центра видели в следующем. В городе отличные средние школы, и самые толковые ребята уезжают в Москву. Но назад они уже не возвращаются. Большинство уехавших пополняют ряды "офисного планктона" столицы. Кое-кто едет за границу. Следующий эшелон уезжает учиться в Нижний Новгород и тоже не возвращается. В городе остаются далеко не самые лучшие, а важнейшие государственные программы ложатся на плечи седых и лысых…
У преподавателей в ходу невесёлая шутка: "все дети гениальны, все подростки талантливы, среди студентов попадаются дельные ребята и почти все взрослые бездарны". Где же происходит слом? На мой взгляд, сейчас большинство молодых людей "ломается" в конце средней школы. В большинстве школ с 10 класса начинается натаскивание на тест ЕГЭ, а всё остальное игнорируется. Примета времени — вереницы родителей, идущие к директорам школ и объясняющие, что их ребенку вот эти и эти предметы не нужны, а потому нельзя ли как-нибудь на них не ходить, но оценки за них проставить? Известная госпожа Простакова в фонвизинском "Недоросле" действовала точно так же, оберегая своего Митрофанушку от излишней учёности.
Часто встречаются полупустые 11-е классы. Одни дети ушли на курсы, другие — у репетиторов, а третьим — просто некогда. По данным социологов, более половины школьников России пользуются услугами репетиторов. Страна движется в образовательное Средневековье.
Результаты налицо. Меня многократно привлекали в жюри творческих конкурсов молодёжи в области науки, техники и изобретательства. Удивительно мало работ молодых связано с высокими технологиями, на которые возлагаются большие надежды: биотехнологиями, нанотехнологиями, робототехникой, когнитивными исследованиями, современной информатикой. Хорошее образование даёт молодёжи крылья и опору стране, а плохое — лишает перспективы.
Процитирую слова одного из идеологов, организаторов и исполнителей российских реформ последнего десятилетия Германа Грефа, сказанные на Гайдаровском форуме в 2016 году: "Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение — мы оказались в числе стран, которые проигрывают, в числе стран-дауншифтеров. Страны и люди, которые сумели адаптироваться вовремя и проинвестировать в это — они победители". Ключевое слово в этой цитате — люди, а в контексте — образование, которого нашей способной талантливой молодежи не хватило, чтобы сделать то, что ей по силам. По данным науковедов, инновационная активность в России более чем в 10 раз ниже, чем в Советском Союзе до начала реформ. Нужны огромные усилия, чтобы изменить сложившуюся ситуацию к лучшему, но этих усилий пока не видно…
Впрочем, риски реформаторов тоже велики. Вся многолетняя работа по развалу российского образования может пойти прахом. И сделать это могут учёные. Во-первых, они создают, уточняют и применяют те знания, которые должна преподавать система образования. Во-вторых, они энергичны и полны энтузиазма — ведь речь идет и о будущем той науки, которой они занимаются. В-третьих, они могут найти что-то необычное и парадоксальное, что сработает даже в такой, казалось бы, безнадежной ситуации.
И подобное уже не раз происходило. Во многом по инициативе академика И.М. Гельфанда в СССР в довоенное время были организованы всесоюзные олимпиады школьников по физике и математике. Многие историки науки и техники считают эти олимпиады одним из важнейших факторов успеха советских ядерного и космического проектов. По предложению академика А.Н. Тихонова, поддержанному правительством, во многих университетах страны были организованы факультеты вычислительной математики и кибернетики, которые позволили Советскому Союзу войти в компьютерную эру. Нобелевские лауреаты П.Л. Капица и Н.Н. Семёнов смогли добиться создания Московского физико-технического института, роль которого в развитии современного оборонного комплекса, защищающего сейчас Россию, огромна. Этот список можно продолжать и продолжать.
Значит… учёных надо отстранить от высшей школы и создать им проблемы, которые надолго отвлекут их и от образования, и от собственной работы. В течение десятилетий Минобрнауки игнорировал инициативы Российской Академии наук (РАН) в области образования. Академический университет, созданный и работающий в Санкт-Петербурге по инициативе Ж.И. Алферова и при постоянной поддержке В.В. Путина на базе института РАН, является, скорее, счастливым исключением (другим ничего похожего создать не удалось). Но, видимо, этого чиновникам показалось мало.
В 2013 году по инициативе Дмитрия Медведева, Ольги Голодец и Дмитрия Ливанова был принят закон (часто называемый "законом МГЛ"), фактически уничтожающий российскую Академию наук в том виде, в котором она формировалась с 1724 года. Академию превратили в клуб заслуженных ученых, а институты, в которых, собственно, и ведётся научная работа, были переданы Федеральному агентству научных организаций (ФАНО). Это славное учреждение, созданное "законом МГЛ", было призвано "присматривать" за госимуществом, переданным учёным во временное пользование. Через него пошло финансирование научных институтов. Но, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Хозяйственники начали управлять учёными, требовать от них гору бумаг и проводить слияния институты, уничтожая при этом научные школы и академическую инфраструктуру, складывавшиеся десятилетиями. Для полноты картины "фундаментальщиков" объединили с "прикладниками", объединив РАН с сельскохозяйственной и медицинской академиями.
Через 3 года реализации "закона МГЛ" учёные осознали, что конец их науки совсем близок, и начали писать обличительные письма, забыв о политкорректности. Но кто же их послушает? Если они не смогли защитить себя, то уж сберечь российское образование им явно не под силу. Тем более что науку "забрали" у Ольги Голодец и передали Аркадию Дворковичу, который курирует энергетику, продовольствие, транспорт, утилизацию отходов и многое другое. До науки ли тут? Одним словом, Минобрнауки проблемы с учёными надолго закрыло.
Казалось бы, преподаватели и профессора, работу которых министерство в большой степени лишает смысла, учителя школ, объединяемых между собой и с детсадами, должны протестовать против насаждаемого развала. Тоже проблема для реформаторов от образования. Однако и она была успешно решена. Руководители Минобрнауки воспользовались старой, как мир, тактикой "разделяй и властвуй!". Достаточно зайти на сайт, где выложены налоговые декларации руководителей вузов, и убедиться, что зарплата в полтора миллиона рублей в месяц для многих российских ректоров — совсем не диво. Кроме того, в распоряжении последних имеются фонды, позволяющие успокаивать наиболее активных и недовольных, либо, напротив, награждать "своих". Не диво — и нагрузка 900 часов в год в вузах России. Это 30 часов в учебную неделю с зарплатой около 20 тысяч рублей в этих же институтах. Сытый голодного не разумеет. Более того — они живут в разных мирах. Конечно, всем тяжело, но у одних суп жидкий, а у других — жемчуг мелкий.
Впрочем, надо отдать должное ректорам. Администрация многих вузов России и изобретательна, и исполнительна. Например, майские указы президента требуют поднять зарплаты преподавателей вузов до уровня, вдвое превышающего средний по региону. Но как же этого достичь, если дополнительных денег не дано, а многие способы почти честного отъёма денег у населения ещё запрещены? Тут на помощь приходит изобретательность. В 900 часов нагрузки раньше входили и консультации, и работа с дипломником, и многое другое. Так что на аудиторные занятия ("горловые", как их сейчас называют многие преподаватели) приходилась лишь половина. Но если в нагрузке оставить только "горловые", а преподавателей перевести на полставки, то и овцы будут целы, и волки сыты, и указы выполнены…
Преподаватели старшего поколения часто говорят, что в советские времена старшекурсники учились и немного подрабатывали, а сейчас — наоборот: работают и немного подучиваются. Как ни странно, в таком отношении студентов к учёбе есть своя логика — значительная часть выпускников не находит работы по полученной специальности, а многие просто не желают делать то, чему их научили.
Впрочем, когда идут процессы такого масштаба, находится место и для вещей забавных. В доброе старое время в институтах были факультеты, которые возглавляли деканы. И вот теперь от этой архаики, которой без малого 800 лет, решили отказаться. В одних вузах вместо факультетов создали "институты", в других — "центры превосходства" (никак не могу понять, кто, как, кого и в чём должен превосходить), в-третьих — "школы", объединяя в эти структуры по несколько факультетов. Как шутит мой коллега из Московского физико-технического института: "Школы у нас уже создали, директоров назначили, а завучей ещё не прислали".
