Именно поэтому Сергий Радонежский благословлял князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву, именно поэтому он непреклонно и твердо, не гонясь за земными почестями при жизни, отстаивал чистоту православной церкви, не идя ни на какие компромиссы в делах веры ни с Востоком, ни с Западом. До наших дней сохранился нательный золотой крест-мощевик, по преданию, присланный святому Сергию патриархом Константинопольским Филофеем в 1377 году. Внутри, по тому же преданию, находились мощи виленских мучеников, казненных литовским князем-язычником Ольгердом за исповедание православия в 1347 году, а в 1375 году канонизированных Константинопольским патриархатом. Тем самым патриарх Филофей как бы незримо укорял Сергия за неприятие тем утвержденных Константинополем для западных русских земель сначала "киевской", а затем и "галицкой" митрополии как альтернативных Москве религиозных центров Руси.
Когда, благодаря таким датам, как 700-летие святого Сергия, мы отрываемся от повседневной суеты и заново открываем для себя страницы истории, мировой и отечественной, нам невольно приходится удивляться тому, как всё повторяется в этом мире, как всё изменяется, оставаясь неизменным.
Темник Мамай, не будучи по происхождению Чингизидом, стал претендовать на власть в Золотой Орде, будучи "хозяином" Крыма и Северного Причерноморья, шёл на Русь с юга, заручившись поддержкой не только работорговцев-генуэзцев, но и Ватикана. Этот поход готовился и вызревал не год и не два. С Запада помочь ему должен был великий князь Литовский Ягайло, также стремившийся не допустить объединения русских земель вокруг Москвы. Зажатая в такие клещи Московская Русь, казалось, была обречена на разорение и гибель. Но на Куликовом поле, в ходе сражения, на которое Сергий Радонежский благословил московского князя Дмитрия Донского и послал в помощь монаха Пересвета (того самого, который сразил ордынского богатыря Челубея) случилось "обыкновенное чудо": войска Мамая были разбиты, а Ягайло, опоздавший к полю битвы, довольствовался тем, что разграбил рязанскую землю и московские обозы. От победного стяга Дмитрия Донского на Куликовом поле до красного флага Победы над рейхстагом - вот путь России, созданной Сергием Радонежским, которого не случайно "игуменом земли Русской", представляя тем самым всю нашу страну как монастырь, то есть сообщество служащих Богу людей.
Сегодня судьба нашей страны вновь решается через битву с Западом. И то, что патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил праздничное богослужение в честь преподобного Сергия в присутствии Владимира Путина, невольно побуждало к жизни аналогии с событиями, происходившими здесь шесть с лишним веков назад. Снова - черные вести оттуда, где идет война, где убивают русских людей только за то, что они - русские. Горят города, сходят с рельсов поезда метро, терпят крушение самолеты. Кажется, что силы зла, обмана и насилия торжествуют победу.
Но против них снова встает Россия - триединая Россия Сергия Радонежского и князя Дмитрия Донского, инока Пересвета и иконописца Андрея Рублева. Эта Россия сегодня праздновала - не только в Сергиевом Посаде, а в каждом сердце - 700-летие своего великого святого. И нет никаких сомнений в том, что с этим праздником в сердце, преодолевая любые искушения, испытания и тяготы, наша страна будет творить свою историю дальше.
Екатерина Глушик
31 июля 2014 1
Политика Культура
О феноменологии власти в романе Александра Проханова «Время золотое»
И персонажами, и главными героями художественных произведений, пожалуй, перебывали все. Святые и грешники, маргиналы и цари, гуманоиды и готы, львы и куропатки. Всё и вся податливы резцу, перу и кисти. А вот уловить в своё произведение власть, власть действующую - задача почти непосильная. Заполучить её что в художественное полотно, что в скульптуру, что в роман. Смотришь на картину: если не подписана - король, император, президент, если не "в царственном венце" или мантии - и не поймёшь, кто пред тобою. Если на постаменте не стоит вензель "Царь Пётр Первый" или тебе не растолковывает это краевед, не больно и догадаешься, что Медный всадник - император и есть. Если король голый, короля в нём и не признаешь. Без сопроводительной записки Редчайше: глянул и понял - власть!
Художник с властью в отношениях разнообразных - близких или непростых - но он не внутри её. Не знает её как свой, пусть это и придворный художник. Он всё-таки около. И он власть боится. Трепещет перед нею. Даже Пушкин. Казалось бы! "Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу!" "Тираны мира, трепещите". А при личной встрече с государем? Едва ли не подобострастие. Власть! Она гипнотизирует, она давит и подчиняет.
И близкие к власти художники сути её, пружин, механизмов, из чего они состоят и как срабатывают - не знают. Могут наблюдать. И судят - как наблюдатели. Всё - в прошлом, все повествования - о былом. "Встал, повернулся, высочайше одобрил".
В наше время власть особенно привлекает, манит. Она очаровывает, именно её добиваются и к ней стремятся амбициозные деятели планеты. Во власть рвутся из культуры, из искусства, из бизнеса, из финансовых сфер, из спорта. Мы живём во времена, когда власть не только определяет политику, но и формирует культуру, спорт, экономику, меняет климат, регулирует численность населения планеты.
Власть сложна. Сложна и тем, что она - на виду, публична, но она и закрыта! И тем сильнее манит, чем более закрыта. То, что показывают электорату на фотосессиях "в быту и застигнутый врасплох" принц или президент - это только когда они пожелали показать эту часть быта. Псевдопубличность. Сталкиваясь с властью повсеместно (в современном обществе регламентировано всё!), тем не менее, не знаем её анатомию.
Да, появляются произведения о политических деятелях, о событиях регионального или планетарного значения. Журналисты президентских пулов, "особы, приближённые к ", пытаются передать свои впечатления. Но покуда довелось читать только очерки, растянутые репортажи, мемуары, дневники, порой обработанные под художественную литературу.
Чтобы создать значительное произведение, надо быть в среде, в том материале, о чём говоришь. И одновременно быть "над", наблюдать со смотровой площадки. Надо знать и понимать больше, чем знает и понимает предмет твоего внимания. У него могут быть пристрастия и ангажированность, у тебя - нет.
Надо не бояться увидеть и рассказать о том, что увидел. Не поддаться соблазну воспевания. Не щадить ни власть, ни себя. Не страшиться разрыва связей дружеских и деловых: могут отшатнуться!
Роман "Время золотое" Александра Проханова - новое явление. Потому что главным действующим лицом, или силой романа является власть. Писателю удалось запечатлеть власть! Ухватить её как действующее явление. Как некий "ветер истории". И не только ухватить. Проханов сам создаёт власть, формирует её. Её цели и задачи. Чертит силуэты, в которые вписывается затем власть. Как в романе, так и в жизни. Контурные карты, которые начертил Проханов, раскрашивает затем власть. В цвета, подсказанные им. Из-под пера писателя - скрижали, по которым власть действует. Он нарисовал контуры президента России, и в них вписался Путин: с осознанием России как империи. С пониманием особого пути нашей страны. С отношением к русским как к людям с иными устремлениями в жизни, с отличной от западной доминантой - духовной.
Проханов не верил, что Крым - это русская земля. А знал. И чертил контуры России, где был Крым - русская земля. Он показывал жизнь - непростую, беспутную, героическую, стоическую, описывал работу на уральских и сибирских заводах, сражения в горячих точках, раскидывал необъятные просторы страны в своих текстах: "широка страна наша родная". И крымчане остро почувствовали: они - русские люди! И хотят в горе и радости быть со своей родиной-матерью. Чтобы они - одним выдохом: "Россия - родина моя". И они сказали. Даже либеральные деятели это признают, истерично упрекая президента, что тот действует по указке передовиц Проханова. Что Проханов выкликал Крым.
Что нам стоит дом построить? Нарисуем, будем жить. Нарисовал он, живём - мы.
Проханов - романтик и мечтатель. Он, глядя в небо, рисовал свои мечты, и они материализовались, покровом снизошли на землю. Крымом, единением русских людей. Что стоило Проханову нарисовать небесный образ России? Небо родины. Построить наш дом, нам дом - Россию? Поездки по всем горячим и закипающим точкам, стройкам, по параллелям и меридианам, неприятия и гонения, клевета и замалчивания, реальные угрозы и прямое давление. Вот цена! Вот - что ему стоит! И всё - в романе.
Почему писателю удалось то, что покуда - никому? Создать власть, описать власть. Проханов обладает уникальной способностью - видеть невооружённым глазом "химическую решётку". Того, на что смотрит. На человека, на народ, на страну, на власть. На будущее. Он видит. Теменным оком. Препарирует видением художника. Предвосхищает. Талант и видение не видимого другим - сочетаются.
