Порой заря в пути сквозит кроваво.
Россия-мать, храни своих сынов!
На марше мы, как высшая реальность,
Как на зубах песок, как ширь, как долгота,
Как русских звёзд континентальность,
И наших матерей святая простота.
Судьба у нас равнинна, полосата.
Пехота мы. У нас житьё своё!
Сложилось так, что лагерь супостата -
Нам самое доступное жильё...
Наш путь сухой, как пайка фронтовая,
Нам вслед глядит ромашка полевая.
Скрипят, как лапти, потные ремни...
Привал, пехота! Покури, вздремни.
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
В святом углу Христос и Божья Матерь.
Печаль лампады теплится, светла.
Камчатная и праздничная скатерть
Пушистой бахромой стекает со стола.
Здесь правда стен и совесть полотенец.
И тёмные кресты оконных рам,
И лёгкий свежий запах от поленниц,
И тишины безгрешная герань.
Всё, всё живёт единым духом в хате,
Где ряд и смысл, покой и чистота.
И луч звезды, как искра благодати,
И ходиков святая простота.
Темнеет ночь, сияет Божья Матерь.
Лампады чист и кроток огонёк.
И деду нравится - всё на его характер,
Ну а характер дедовский широк.
Сегодня праздник - Рождество Христово,
Дед крестится.
И это видит Бог.
Дед ждёт гостей. Всё для гостей готово,
Вот - скрип саней, и гости на порог.
Ржаной волной рванётся холст рубахи.
Благообразен дед мой, как святой.
И входят гости... Русским духом пахнет
И русской православной стариной.
* * *
Не знаю, может, - свыше дано
Мне прокрустово ложе плоское...
Господи! Оборони меня, Бородино!
Поле Куликово и Прохоровское!
Пруды Патриаршие и Чистые!
Крепкая броня и танки наши быстрые...
Пародии от Евгения Минина
Пародии от Евгения Минина
ОПРАВДАТЕЛЬНОЕ
Тут перед нами проходили греки
и выпили всю воду из реки.
А может, скифы... Или крымчаки.
Майя Никулина
Я объясню вам истину одну:
Идя по речки высохшему дну,
воспринимаешь истину такую,
которую я тотчас же втолкую,
в неё идею новую вдохну.
И чтоб в дальнейшем не было беды,
запомните, родные человеки,
и знайте - если в кране нет воды,
то виноваты скифы[?] Или греки.
АНТИКАБАЧНОЕ
Как намечалось много,
Сложилось мало как:
Мерещилась дорога,
А выпадал - кабак.
Евгений Чигрин
В судьбе моей проблема,
Порой впадаю в шок:
Мерещится поэма,
А пишется стишок.
Но главная досада
В связи с таким житьём:
Мерещится, что надо
Завязывать с питьём.
КИТАЙНОЕ
Свой путь земной пройдя
до середины,
Я очутился на краю земли,
Где море Жёлтое, где строят
хунвейбины
Дороги новые, дома и корабли.
Андрей Сизых
Я брёл на юг сквозь степи и долины,
И Стену без проблемы перелез.
Китайцев сосчитать до половины
Хотелось почему-то позарез,
Чтоб как-то переплюнуть
Мандельштама
И сочинить неповторимый стих.
Который год считаю их упрямо[?]
И нет конца.
Прощайте.
Ваш Си Зых
Пятикнижие
ПРОЗА
Александр Григоренко. "Мэбэт (История человека тайги)". - М.: Арсис Букс, 2011. - 232 с. - 3000 экз.
"Мэбэт" - первая крупная проза сибирского писателя Александра Григоренко. Это повесть-притча о гордом "любимце божьем", который не ведал ни поражения, ни страдания, ни раскаяния, но однажды узнал, как тяжела человеческая жизнь, и понял, что удача его была в долг. Жанр притчи труден: требует лаконичности изложения, не допускает перехлёстов сентиментальности или этической двусмысленности. Автору притчи не удастся спрятаться за иронией: он не имеет права притворяться, что хотел сказать не то, что сказал, поэтому он безоружен перед критикой. Григоренко сумел остаться последовательно неироничным, и в этом немалое достоинство его книги. В то же время лаконичностью, упрощённостью фона, а также мистическими ходами "Мэбэт" похож на готовый сценарий для хорошего, умного взрослого мультфильма.
ПОЭЗИЯ
Ната Сучкова. Деревенская проза . - М.: Воймега, 2011. - 76 с. - 500 экз.
О той поре, когда трава была зеленее, а дожди - теплее, помнят все. Детство, юность - бесценный запас поэта. Но лишь немногим удаётся схватить, сохранить, передать эту свежесть, яркость, выпуклость воспоминания, избежать пафоса, ни разу не оступиться в пошлость и притом к месту ввернуть острое крепкое слово. Возможно, главная примета стихов Наты Сучковой - их связь с настоящим. Это не то прошлое, что хранится в архиве или библиотеке, куда заходят по случаю, - это прошлое, которое воспитало мысли и чувства, став их частью, оно всегда с нами и исподволь направляет наши поступки. Сучкова родилась и живёт в Вологде, а сборник свой назвала "Деревенская проза". Но это, несомненно, поэзия, тонкая, с провинциальной терпкостью и нежностью, современная, с расшатанным ритмом и рифмой, с чувством юмора и умной неокончательностью взгляда. Сборник можно просматривать как альбом удачно схваченных кадров, переживая яркие вспышки узнавания.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
История русской литературной критики : советская и постсоветская эпохи / Под ред. Е. Добренко, Г. Тиханова. - М.: Новое литературное обозрение, 2011. - 792 с. - 2000 экз.
Авторы рассматриваемой книги озаботились масштабной задачей: написать не "учебник, рассчитанный на студенческую аудиторию" (этим, по их мнению, прежде исчерпывалось изучение советской критики), - а труд, который соединил бы "объективность, исторический нарратив и концептуальность". По флангу объективности атака провалилась: складывается впечатление, что авторы были несказанно рады выразить своё отношение к коллегам-критикам и утвердить собственные взгляды. Концептуальность в порядке: в книге с редким единодушием обличаются "имперскость" литературной критики и все отрицательные свойства, которые желательно с нею связать. А вот воплощение третьего компонента - исторического нарратива - делает книгу интересной (хотя довольно вязкой) и не лишённой тонких наблюдений. Читателю-неспециалисту, чтобы лучше ориентироваться в материале, стоит сначала полистать "учебник", а по ходу чтения обращаться к источникам, постаравшись составить о них собственное мнение: "История русской литературной критики" такое желание пробуждает.
БИОГРАФИЯ
С. Апт о себе и других. Другие - о С. Апте : Сб. воспоминаний, статей, интервью. - М.: Языки славянской культуры, 2011. - 256 с. - 600 экз.
По мнению переводчика и критика Виктора Топорова, со смертью в 2010 году Соломона Константиновича Апта из русского книжного пространства ушла немецкая литература - что мы о ней сегодня знаем? Почти исключительно то, что переводил Апт: Томаса Манна и Франца Кафку, Фейхтвангера и Грасса, Брехта и Гессе. Он проделал громадную работу, но и результаты её были блистательны. Общий тираж "Доктора Фаустуса" в СССР составил 500 000 экземпляров - и разошёлся. В стране большими тиражами выходили "Иосиф и его братья", произведения Кафки. О Томасе Манне Апт написал две книги - о творчестве писателя и биографию в серии "ЖЗЛ", но сам не раз говорил, что не хотел быть лично знакомым с авторами, которых переводит, что это мешало бы ему. Главное - восхищение творчеством; каждая книга должна быть вызовом, который принимает переводчик.
