Я такую ситуацию считаю неправильной в принципе. Основа моей избирательной кампании — это изменение принципов стратегического развития города. Принципов бюджетных, градостроительных, инфраструктурных. Пробки в Москве, например, — чем они вызваны? Именно бессистемной застройкой без параллельного создания необходимых транспортных развязок. Никто же в 60-е-70-е годы и подумать в страшном сне не мог, что в Москве будет 10 миллионов автомобилей ежедневно выезжать на дороги. Принципы-то здесь были другие: развитие наземного общественного транспорта и метро, ограничения на прописку в столице и т.д. Теперь всё поменялось, а инфраструктура города осталась прежней. Подземных стоянок не строится, потому что невыгодно: вложения большие, отдача нескорая. Машины стоят на бордюрах, у тротуаров, мешают движению пешеходов — пускай, не наши проблемы. А ведь можно сделать программы финансирования такого строительства, простимулировать его из бюджета — и польза для города быстро превысит все эти затраты.
И я не нашел ни одного человека, который бы сказал мне: "Ты не прав". Ни по одному вопросу. Но никакой инициативы никто проявлять не хочет. Я спрашивал: ну, как же так получается? Ты ведь и этим, и этим, и этим недоволен, вот есть пути решения этих проблем, но ты считаешь, что мэр к этому никакого отношения не имеет, и смена власти в Москве ни к чему. Это удивительный феномен нашей социальной психологии — ожидание жареного петуха. Оно пронизывает все слои общества, сверху донизу. Всё вроде бы понятно, но ждем, пока в темя не клюнет, а потом начинаем русский бунт, бессмысленный и беспощадный, по определению Пушкина.
Так что не Юрий Михайлович Лужков — мой главный соперник на предстоящих выборах. Мой соперник — феномен жареного петуха, социально-политическая апатия москвичей. Это ресурс посильнее и пострашнее любого административного ресурса.
Поэтому моя кампания направлена не против кого-то лично. У нее другие цели, и не случайно она проводится под девизом: "Лучшее — друг хорошего". Мы не взяли в свой предвыборный штаб ни одного профессионального политтехнолога. Вообще ни одного. Это принципиальное решение. Я намерен проводить выборную кампанию так, как сам считаю нужным это делать. Для того, чтобы добиться какой-то цели, вовсе не обязательно следовать Игнатию Лойоле с его девизом: "Цель оправдывает средства". Еще раз: можно отдать должное Юрию Михайловичу — на фоне других градоначальников он действительно выглядел "лучшим мэром". Он, грубо говоря, разрешил творческому, интеллектуальному, финансово-экономическому потенциалу города развиваться самостоятельно. Здесь было сосредоточено 30% научного потенциала страны, 80% финансового потенциала, очень сильная и технологически во многом передовая промышленность. Но Москву 1993 года не совсем правильно сравнивать с нынешней Москвой.
Сейчас ситуация принципиально другая. Грязи на улицах нет, крысы не бегают, транспорт работает без перебоев, снабжение налажено, здания отремонтированы. Внешне всё хорошо, но интеллектуальный, научный, технологический потенциал города непрерывно снижается. Если, например, можно было бы сравнить IQ, интеллектуальный коэффициент среднего москвича сегодня и десять лет назад — я уверен, что разница составила бы несколько десятков пунктов. Это очень много. Нужно честно признать, что определенный период жизни города закончился. То, что было хорошо вчера и еще терпимо сегодня, завтра неминуемо приведет к катастрофе.
"ЗАВТРА". Предположим, что вы победите на выборах и станете мэром столицы. Уйдете ли вы от своих проектов в сфере авиапромышленности, банковском деле и т.д., не приведет ли это к тому, что в Великобритании и США называют "конфликтом интересов"?
А.Л. Понимаете, здесь, в НРБ, система деятельности отлажена так, что вполне способна функционировать и без меня. Разумеется, все свои активы на время исполнения обязанностей мэра Москвы я передам в доверительное управление, и никаких инсайдерских преимуществ перед другими хозяйствующими субъектами мои партнеры через административный ресурс мэрии получать не будут. Не потому, что я такое вот идеальное существо с крыльями за спиной, а потому что я намерен устранить в Москве само понятие "административного ресурса". И если я сделаю в этом деле хоть одну поблажку для "своих" — вы понимаете, на каком крючке меня можно будет потом водить? Я же не один год проработал в разведке и с законами жанра, что называется, знаком.
Кстати, об авиапромышленности. Моя идея здесь заключается в том, что необходимо создать единую национальную авиапромышленную корпорацию. Правительство против. Ну не хотят они изменять статус-кво — то же ожидание жареного петуха. Пока бюджетное финансирование кое-какое идет, кормиться есть чем — всё вроде бы хорошо. Но давайте попытаемся за деревьями разглядеть лес. На что идет бюджетное финансирование авиапрома? Оно идет на пять конкурирующих между собой проектов ближне— и среднемагистральных самолетов. При этом, заметьте, ни один из них не имеет никаких шансов быть запущенным в серию, это просто красивые картинки и муляжи, под которые получен уже не один десяток миллионов долларов. И вот уже восьмой год встроенные в эти проекты чиновники бодро докладывают наверх: "Наш самолет скоро будет готов". А почему ни американский "Боинг", ни европейский "Аэроспейс" ближне— и среднемагистральных самолетов не строят? Да потому что эти гиганты понимают: конкурировать сегодня с бразильскими моделями даже они не в состоянии. А у нас в этом смысле — полный заповедник! И надеяться, что правительство изменит отношение к моей идее после того, как я стану мэром Москвы — это несерьезно. Там сидят всё те же чиновники, кто-то кому-то сват, брат, друг и так далее…
"ЗАВТРА". То есть вы хотите разворошить такое осиное гнездо?
А.Л. Ничего я ворошить не собираюсь, никаких революций устраивать не намерен. Если москвичи сделают свой выбор в пользу нынешнего положения дел и нынешнего мэра — это их право. А вот если они решат, что столице России нужен новый импульс развития, нужны новые технологии управления — тогда давайте вместе доводить дело до какого-то логического завершения, до создания нового качества, нового уровня жизни в Москве. Предположим, что, например, актуальная для многих москвичей проблема нарастающей дороговизны жизни меня не очень касается, но я же не один в городе живу. У меня здесь все родственники, друзья, у них у каждого свои близкие люди… И как может такое быть, что наша Москва по уровню цен стала одним из самых дорогих городов мира, только Токио уступает, а по доходам жителей находится на 125-м месте? Вы понимаете, что стоит за этими цифрами, какая машина по выкачиванию денег?
Уже как-то неприлично стало такие слова вслух произносить, но я люблю свою страну, люблю свой город, люблю свой народ. И не потому что они — самые лучшие в мире, а потому что я — часть этой страны, этого города и этого народа. Мне больно видеть, насколько всё у нас могло быть лучше — но не стало.
Надеюсь, пока не стало, и хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы ситуацию исправить. Ведь сколько бы ты денег ни заработал в своей жизни, их с собой на тот свет не заберешь. С какого-то момента другие проблемы начинают волновать: как тебя запомнят люди, что оставишь здесь после себя. Понимаете, рано или поздно после Лужкова все эти проблемы Москвы всё равно придется кому-то решать, никуда мы от этого не уйдем. И чем более открыто и честно мы будем к этим проблемам относиться, тем выше наши шансы их решить. Я готов заниматься этим и сразу после 7 декабря, и после 14 марта, и через год, и через четыре года.
"ЗАВТРА". И как вы все-таки оцениваете свои шансы на успех уже в декабре? А то по ряду источников прошла цифра вашего интернет-рейтинга чуть ли не в 20% при лужковском чуть выше 40%…
А.Л. Если верить интернет-опросам, то на выборах в Государственную думу должны победить — со значительным отрывом, кстати, — Союз правых сил и "Яблоко". На деле, конечно, всё будет по-другому. Надо же понимать специфику контингента, среди которого проводятся опросы.
А насчет оценки шансов сошлюсь на исход предыдущих выборов мэра. Тогда за Сергея Кириенко и Павла Бородина в совокупности проголосовало больше 17% избирателей. Это люди, которых категорически не устраивало положение дел в столице, и они готовы были его изменить. За прошедшее время число таких людей не уменьшилось, к тому же в прошлый раз этот электорат был размыт, а сейчас он размыт не будет.
Кроме того, на выборы тогда пришло всего 40% москвичей. Остальные, что называется, "проголосовали ногами". Как показали итоги последних выборов в Питере, сегодня эта цифра может оказаться еще ниже. Это вполне естественная реакция людей на отсутствие альтернативы, на запрограммированную предсказуемость результатов. Так что второй тур, на мой взгляд, вполне может стать реальностью. Но это, повторюсь, не самоцель. Гораздо важнее донести до москвичей альтернативную концепцию управления городом. Получится сегодня — великолепно, не получится — это еще не катастрофа. Я ведь 12 лет был на государственной службе, потом занимался достаточно крупным бизнесом, участвовал в организации работы таких крупных корпораций, как "Газпром" и РАО "ЕЭС России". И составить такой план реальных действий, при котором риски окажутся минимальными, а результат — максимальным, для меня проблемы не представляет. Целей и мотивов своих я ни от кого не скрываю, а вот сколько этапов понадобится пройти для их реализации — это зависит уже не от одного меня.
