К обледенелой высоте[?]
Зато всегда,
Зимой и летом,
В час перекура с высоты
Я видел:
Шли за мною следом
Цехов железные скелеты,
С монтажной выправкой мосты[?]
Была и стужа, и жара,
И вспомнить радостно и лестно,
Как покорялось мне железо
И что меня небесполезно
Учили делу мастера!
1974
* * *
Коль доведётся умирать,
То у меня - учтите! -
Завод - отец,
Деревня - мать
И чёрный труд - учитель!
1970
ПЯТИКНИЖИЕ
Всеволод Задерацкий. Золотое житьё. - М.: Аграф, 2012. - 464 с. - 1000 экз.
Саму жизнь Всеволода Задерацкого можно назвать чудом. Человек огромного таланта, он в юности был учителем музыки царевича Алексея, а затем узнал войну, ссылку, лагеря и годами преподавал музыку в детских садах, потому что нигде больше работать ему не дозволялось. Его сочинения - музыкальные и литературные - уничтожались столько раз, сколько было у него обысков, но Задерацкий был сильным человеком, как его излюбленные герои, и чудесно сочетаются в его произведениях совершенно не восторженное представление о людях - и жизнелюбие, вера в добро и порядочность. Тексты эти можно назвать рассказами, а можно - подступами к интереснейшему роману, который, увы, никогда не будет написан. А между тем мастерству Задерацкого было доступно всё: интеллигентская философия и крестьянский апокриф, мягкий юмор и едкая сатира, детективный сюжет и нежная любовная история. У него можно найти и дивное описание мазурки в бальной зале, и охотника на людей, бредущего сквозь зимнюю тайгу. Иногда сюжеты обрываются "на самом интересном месте", когда читатель уже весь погрузился в книгу и горит нетерпением[?] Продолжения нет не по вине писателя. Он сделал всё, на что получил скупое позволение жизни, - и сделал блестяще.
Умка (Анна Герасимова). Стишки для детей и дураков . - М.: ОГИ, 2012. - 64 с. - 1000 экз.
Герасимовой нужно, чтоб было интересно, - такая уж у неё карма. И стихи она пишет кудрявые, игровые, ироничные, грустные. Неслучайно поминает она Хармса: есть в её стихах та же отчётливая звучность и слегка отстранённая насмешка - может, и над читателем, но в первую очередь - над собой. В первый раз они читаются хорошо, а во второй - лучше, чем в первый, - возможно, потому, что удалая каламбуристая форма уже не перетягивает на себя внимание и приходит в гармонию со смыслом. Впрочем, певица и рок-музыкант Умка нередко читает свои стихи сама со сцены - настроенность на звучание вслух чувствуется в них. Несмотря на жутковатые "весёлые картинки" Кристины Радовой, которыми иллюстрирована книга, стихи Умки куда менее революционны. Они лиричны, даже когда горьки: "Рак изобилия, безбольная еда, / Съедает жизнь еда с чудовищным напором. / Пирует рай земной - тот рай, перед которым / Ворота в верхний мир закрыты навсегда".
Кеннет Славенски. Дж. Д. Сэлинджер. Идя через рожь . - М.: Азбука-Аттикус, 2012. - 496 с. - 2500 экз.
Кеннет Славенски, основатель сайта www.deadcaulfields.com, писал книгу о Сэлинджере семь лет и отослал её издателю за неделю до смерти своего героя. Славенски не делает феноменальных открытий - да этого и трудно ждать от человека, избравшего предметом интересов многолетнего добровольного затворника, который возражал даже против того, чтобы переиздания его вещей публиковались с фотографией автора. Фотографирование, по словам Сэлинджера, мешало его творческому методу - как, впрочем, и обсуждение литературной работы даже с близкими людьми (дочь Сэлинджера узнала, что папа - знаменитый писатель, от школьных учителей). Однако мало кто сомневался, что работа продолжается, и сам Сэлинджер подтверждал это до 1981 года, когда он, измученный бестактными уловками журналистов, окончательно перестал давать интервью. О том, что, возможно, скрыто в писательском сейфе, мы не знаем до сих пор, а книга Кеннета Славенски от других попыток вторгнуться в частное пространство Сэлинджера выгодно отличается своей документальностью, пристальным вниманием к текстам писателя и уважением к его личности.
Вера Резник .Пояснения к тексту. Лекции по зарубежной литературе. - СПб.: Геликон Плюс, 2012. - 328 с. - Тираж не указан.
Эта книга - сборник лекций, прочитанных переводчиком и преподавателем Верой Резник в петербургском университете культуры и искусства. Обращённость к слушателю ощущается в этих текстах и иногда коробит читателя, замечающего разговорные обороты и отступления. Но это всё же единственный недостаток книги, и он не затмевает её основного достоинства: подчёркнутой простоты изложения, которая благодаря эрудиции и вдумчивости автора не становится упрощением. Рассказывая о Томасе Манне и Камю, Стендале и Кафке так, как если бы это были её личные и уважаемые знакомые, которых она представляет студенчеству, Резник не увлекается "солёными" историями из жизни знаменитых писателей, зато всегда умеет найти поворот, который не даст забыться этому знакомству. После её лекций остаётся та хорошая, заинтересованная недосказанность, которая рождает желание прочитать или перечитать книги зарубежных классиков и составить о них собственное мнение.
Олег Трушин. Герои войны 1812 года. - М.: Махаон, 2012. - 144 с. - 10 000 экз.
Книга Олега Трушина издана к юбилею и имеет некоторые недостатки. В первую очередь это полное отсутствие поясняющих сносок (и малое количество пояснений в самом тексте) - притом что материал детям, скажем так, не вполне знаком, а патриотические стихи поэтов первой половины XIX века, которые во множестве введены в книгу, иногда ещё и пестрят архаичной лексикой и неизвестными наименованиями. Однако к самому тексту книги таких претензий нет: автору удалось рассказать историю Отечественной войны 1812 года через биографии её славных участников, и изложено это у Трушина просто, внятно и в основном убедительно. Книга понравится в первую очередь мальчикам: в ней много героев, подвигов, сражений, а психология, причины и следствия, описания отношений убраны на второй план. Как дополнительный плюс необходимо отметить, что автор не забывает упомянуть о существующих и поныне памятниках, увековечивших славу и скорбь тех дней.
Книги предоставлены магазинами "Фаланстер" и "Библио-Глобус"
Татьяна ШАБАЕВА
Консультант вечности
КНИЖНЫЙ РЯД
Небесный огонь: Поэты Гоголю / Сост. и автор предисл. Герман Гецевич. - М.: Гранд, 2012. - Тираж не указан.
Венок стихов великому человеку, гениальному писателю, собирает энергию людей разных поколений: от современников Гоголя до поэтов наших дней. Часто можно увидеть то, на что не каждый обращает внимание: творчество уникального человека признавали только тогда, когда он закончил свой земной путь. Этот конец даёт духовное начало другой жизни: и меньшей, и большей, чем была та, которую человек оставил за собой. Меньшей - за одну жизнь, большей - за жизнь иную. Теперь, когда его нет, он нужнее, чем тогда, когда был среди живых. Этот вопрос иногда болезненно витает среди современников писателя. Они долго видели в человеке ненавистного конкурента в повседневной борьбе. А он, в данном случае Николай Васильевич Гоголь, был всего лишь гений!
С другой стороны, что человек может дать другому человеку? Что он может знать о себе и других? Останется навсегда то, что сказал герой Джозефа Конрада из "Сердца тьмы" о своём близком друге после его смерти: "Я знал о нём столько, сколько один человек может знать о другом". Или как о Гоголе сказал Степан Шевырёв:
Снесём его печальною толпою
В ряды стареющих могил,
И кто злословил, кто любил,
Пусть бросит братскою рукою
На новоселье горсть земли, -
Всё, что теперь мы дать могли.
И какое слово - "новоселье"! В данном контексте другого и быть не может. А как скорбно звучат стихи Языкова: "Дай мне руку! Пора мне дома отдохнуть!"
Нынешние почитатели Гоголя ощущают по-другому его присутствие. У них нет того бремени, которое несли его современники, - они от него освобождены. Им Гоголь нужен не столько как классик, сколько как дух движения, как специальный консультант вечности. Все читали его великолепные книги, читали его и пока он был жив, а после смерти - ещё внимательнее и больше. Но всегда остаётся открытым вопрос: как гений воспринимает собственную судьбу человека? Его смерть теперь, как ступень.
