Из этого рассказа 16-летней давности можно убедиться в том, что в Москве к футболистам тогда относились намного внимательнее, чем в Киеве. И, признавая по итогам мрачной истории 1993-1994 годов большие проблемы РФС в налаживании здорового контакта с игроками, нельзя не отдать футбольному союзу должное за успешную работу с украинским "десантом".
@@@
Отношения Колоскова и Бышовца заслуживают отдельного рассказа, поскольку линия их жесткого противостояния проходила через всю постсоветскую историю нашего футбола. И была одним из главных его сюжетов. Найди в начале 90-х эти сильные личности компромисс, в судьбе сборной многое могло бы сложиться совсем иначе…
В сентябре 96-го мой коллега по "СЭ" Александр Кружков во время беседы с Бышовцем спросил:
– В одном из интервью Колосков заметил: "Я любовался тренировками, которые проводил Бышовец. Мне нравились его индивидуальные собеседования с игроками". Именно Колосков пригласил вас в свое время на работу из Киева в Москву…
– За что я ему благодарен. Но, несмотря на это, у меня неоднозначное отношение к Колоскову, мне иногда приходилось с ним спорить и отстаивать свою точку зрения. Расскажу такую историю. Один игрок юношеской сборной – Савченко – попался на таможне: провозил больше рублей, чем было разрешено. Его, естественно, оштрафовали. На следующий сбор я вновь включил Савченко в список приглашенных, но Колосков его вычеркнул. Я пришел к Вячеславу Ивановичу и говорю, что это неправильно. "А что делать?" – вздыхает он. "Как, что делать? Вернуть человека в сборную". – "Это невозможно, Савченко в сборной не будет". Тогда я говорю Колоскову: "Оставляю за собой право оспорить ваше решение". И иду к руководству Спорткомитета. В итоге Колосков получил указание вернуть Савченко в сборную. И Вячеслав Иванович не обиделся, не опустился до сведения счетов, а продолжал поддерживать мою кандидатуру, когда меня назначили главным тренером олимпийской, а потом и национальной сборной. Потому что мы оба тогда руководствовались только интересами дела, а не личными амбициями.
Последний реверанс в сторону Колоскова можно объяснить в том числе и тем, что Бышовец в момент интервью едва завершил работу в Корее и надеялся трудоустроиться в России. А российская футбольная система была устроена так, что президент РФС мог оказать на этот процесс существенное влияние – как в одну, так и в другую сторону. И, кстати, совсем скоро работу Бышовец получил, возглавив в 97-м санкт-петербургский "Зенит". Тогда это был еще вовсе не чемпион России, как сейчас, а команда, всего сезон назад возвратившаяся в высшую лигу из первой. Работа в Питере у Анатолия Федоровича пойдет на ура, и он вновь получит приглашение в сборную. Но об этом – позже.
Из истории о Савченко, которую рассказал Бышовец, можно сделать вывод о его умении налаживать нужные связи с большими руководителями. Тренер как бы между делом рассказал о своем походе к руководству Спорткомитета СССР и последующем решении амнистировать футболиста. При этом Спорткомитет приравнивался к союзному министерству, и к его боссам, как говорится, на кривой козе было не подъехать. Однако умение Бышовца обаять своим интеллектом самых серьезных людей было (да и остается) потрясающим, и не раз помогало ему впоследствии. В том числе и при получении работы в сборной.
Во многих других интервью тренер высказывался о президенте куда более хлестко. Вот один фрагмент из нашей беседы с Бышовцем, состоявшейся в 2003 году.
– Мы ведь почему проиграли шотландцам в 92-м и вылетели из чемпионата Европы? Я пришел в раздевалку после тяжелейшей ничьей с Голландией и слышу, как Колосков говорит игрокам прямым текстом: "С шотландцами все будет в порядке, у нас там Кузнецов и Михайличенко играют, они обо всем договорятся". Вот где был занесен микроб! И хотя ребята сказали, что они плохо говорят по-английски и их могли до конца не понять, команда выходила на этот матч, рассчитывая, что шотландцы не будут играть.
О том, как Бышовец относился к Колоскову "не для печати", можно судить по отрывку из книги футбольного агента Владимира Абрамова "Футбол. Деньги. Еще раз деньги". Абрамов, в 1993 году готовивший по линии фирмы "Совинтер-спорт" контракт тренера в Корее, вспоминает:
"За день до отъезда Анатолий Федорович позвонил и тревожным голосом спросил: "Володя, ты еще на работе? Очень хорошо, я сейчас приеду!"
– Я только что был в РФС. Ты представляешь, подходит ко мне Колосков и говорит, что это он хлопотал за мой корейский контракт через президента корейской Федерации. За это, оказывается, я лично Колоскову должен быть благодарен. Это правда? Володя, если да, то я никуда не поеду!
– Анатолий Федорович, при чем тут ноябрь, когда еще в начале октября мы получили факс от Корейской Футбольной ассоциации с подтверждением их намерений по вашей кандидатуре. И после этого мы продолжали получать из Кореи факсы и телексы. Вот, целая кипа лежит!
– Покажи! – Я показал факс от КФА. Анатолий Федорович заметно успокоился.
– Сделай мне копию, пожалуйста. Я хочу ее этому человеку показать, чтобы он заткнулся! – Бышовец взял копию факса и положил к себе в портфель. – Володя, и ты мне все время говоришь о порядочности. Подонки, Володя, подонки!!!"
Отношение экс-главы РФС к Бышовцу – по крайней мере тогда, в середине 90-х – было не лучше. В интервью, которое я брал у Колоскова в декабре 93-го для еженедельника "Футбольный курьер", был вопрос:
– Существует мнение, что вы с неприязнью относитесь к Бышовцу из-за каких-то личных разногласий.
– Ничего подобного. Между прочим, именно благодаря мне Бышовец стал тренером первой сборной. Это я пригласил его в середине 80-х тренировать юношескую сборную СССР, когда он еще был директором ДЮСШ в Киеве. Мне нравилось, как он работает с юношами, затем – с олимпийцами. Он умел создать хороший микроклимат в коллективе – и мне это импонировало. После ухода Лобановского в 90-м остро встал вопрос о новом тренере сборной. Бышовец или Кучеревский? Тренерский совет проголосовал за Кучеревского. Но исполком федерации все-таки назначил Бышовца. Назначил во многом потому, что я как руководитель исполкома верил в него. И в отборочном турнире Еиго-92 он оправдал доверие, выйдя из тяжелой группы.
– И затем из чувства расположения к Бышовцу вы расщедрились на выдачу игрокам фиксированных 50 процентов из средств, выделенных УЕФА за выход в финальный турнир? Ведь, получив по 60 тысяч швейцарских франков каждый, аутсайдеры чемпионата превзойти в этом обоих финалистов – и датчан, и немцев.
– Расположение к Бышовиу здесь ни при чем. Это решение было принято в виде исключения. Дело в том, что мне очень больших трудов стоило защитить сборную СНГ от исключения из числа участников турнира. Мы играли в Швеции вопреки уставу УЕФА – страны под названием СНГ в природе не существовало. Было понятно: сборная в том виде играет в последний раз. И поэтому мы пошли на то, чтобы отдать игрокам 50 процентов поступлений от УЕФА, вне зависимость от результата. Это, между прочим, была наша инициатива, а не требование игроков. Мы решили отблагодарить ребят в целом за то, что они сделали для советского футбола. Они же это восприняли как правило.
– И из-за этого в Швеции не обошлось без конфликта?
– Вот здесь уже на авансцену вышел Бышовец. Чтобы упрочить свой авторитет среди игроков, он тоже решил за-няться вышибанием денег. Эта самая половина средств, вып-АШченных УЕФА, составляла 2 миллиона швейцарских фран-Я в. Обычно деньги поступают в национальную федерацию через три месяца после первенства, когда уже подведены все финансовые итоги. Игроки же потребовали: или даете сейчас, или бастуем. Мне пришлось воспользоваться своим авторитетом в европейском футболе и взять в банке кредит в Один миллион швейцарских франков. Расплатились до игры с Шотландией. После игры у футболистов еще пуще разыгрался tomemum. Они, как Паниковский, опять потребовали: "Дай миллион!". Второй.
Инициаторами были все те же Бышовец, Шалимов и Юран. Я ответил, что у меня не хватит наглости пойти и еще раз попросить денег. Они пригрозили не уезжать из Швеции. Я ответил: оставайтесь, но за свой счет. В итоге нашли компромисс-я дал им расписку от имени федерации, что деньги они получат Страсти улеглись, и деньги все потом получили Но, как видите, вопрос о деньгах встает остро уже не в первый раз. И во многом благодаря соглашательской позиции Бышовца.
– В какой момент вы стали для Колоскова едва ли не врагом? – спросил я Бышовца несколько лет назад.
– Я бы не стал говорить так категорично. Никогда не считал его человеком, неспособным руководить. Но дело в том, что в определенный момент Колосков перестал работать на футбол. Абсолютная независимость общественной организации привела к всесилию и бесконтрольности ее президента, о чем я не раз и говорил.
Колосков не прав, списывая все конфликты вокруг финансов на Бышовца. Потому что первый такой скандал произошел еще во время ЧМ-90 в Италии. Главным тренером сборной СССР тогда был Валерий Лобановский, а "бодались" с Колосковым легионеры первого поколения – Дасаев, Хидия-туллин, Заваров. За что потом получили в советской еще прессе по полной программе.
