Аравинд Адига. Белый тигр / Пер. с англ. С. Соколова. – М.: Фантом Пресс, 2010. – 352 с.
За роман «Белый тигр» Аравинд Адига в 2008 году был удостоен премии «Букер», опередив многих маститых англоязычных прозаиков. Председатель жюри Майкл Портилло заявил, что «принять решение оказалось непросто – все кандидаты были очень сильны. Но в конце концов мы выбрали «Белого тигра», потому что этот роман одновременно и шокирует, и развлекает. Автору удалось решить задачу огромной сложности: заставить читателя сочувствовать герою, о котором совершенно ясно, что он законченный злодей. Книга немало выигрывает и оттого, что серьёзнейшие социальные проблемы современной Индии и события мирового масштаба выведены в ней с неотразимым юмором».
В книге повествуется о смекалистом парне из провинции, сумевшем закрепиться в городе и, несмотря на трудности и временные провалы, достичь успеха. Однако это вовсе не мелодрама, но серьёзное произведение, в котором даётся панорамная картина индийской жизни. Роман вызвал во всём мире целую волну эмоций – кто-то возмущался, кто-то, напротив, рукоплескал, но талант молодого писателя признавали все.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
На писательском фронте без перемен
Литература
На писательском фронте без перемен
ПОЭТОГРАД
В мае в Литературном музее Игоря Северянина «Усадьба Владимировка», расположенном в Череповецком районе Вологодской области, состоялся открытый Всероссийский турнир поэтов, в котором приняли участие авторы из Москвы, Санкт-Петербурга, Ярославля и других городов. По итогам тайного голосования, к которому жюри допустило и зрителей, и самих участников фестиваля, «королём поэтов» был провозглашён постоянный автор «ЛГ» Владимир Шемшученко.
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
* * *
Дождь походкой гуляки прошёлся по облаку,
А потом снизошёл до игры на трубе.
Он сейчас поцелует не город, а родинку
На капризно приподнятой Невской губе.
И зачем я лукавую женщину-осень
С разметавшейся гривой роскошных волос
Ради музыки этой безжалостно бросил?
Чтоб какой-то дурак подобрал и унёс?
Я по лужам иду, как нелепая птица,
Завернувшись в видавшее виды пальто…
Этот сон наяву будет длиться и длиться –
Из поэзии в жизнь не вернётся никто.
* * *
Белый день. Белый снег.
И бела простыня.
Бел, как мел, человек.
Он бледнее меня.
Он лежит на спине,
Удивлённо глядит –
По отвесной стене
Страшновато ходить.
Помолчите, больной. Не дышите, больной.
Говорит ему смерть, наклонясь надо мной.
* * *
Днесь на Россию посыпались снеги
И превратились в большие снега…
(Это во Франции – холя и нега,
И Франсуаза Саган.)
Яблони сбросить листву не успели,
Вот и склонились до самой земли.
Под кружевною накидкой метели
Спит Натали.
Ах, Александр Сергеевич, милый,
Как обезбоженный слаб человек!
В час роковой вам любви не хватило –
Вот и пролили чернила на снег.
Памятник, памятник нерукотворный!
Превознесенье во имя своё…
А Провиденья посланец покорный
Ведать не ведал – он знал, что убьёт.
Он и убил не невольника чести,
А взбунтовавшегося раба.
Кто-то отмщенья желал, кто-то мести.
Как посмеялась над ними судьба!
Ах, Александр Сергеевич, милый.
Впрочем, о чём я? Быльём поросло…
Скольких ещё доведёт до могилы
Самовлюблённое ремесло.
* * *
Апрельское утро грачами озвучено.
Уходит в подлесок туман не спеша.
Ещё две недели, и скрипнет уключина,
И лодка пригладит вихры камыша.
Ещё две недели, и синяя Ладога
Натешится вволю, подмяв берега.
И в небе проклюнется первая радуга,
И рыба пойдёт нереститься в луга.
И ветер с Невы – аж до самого Таллина! –
Молву донесёт… А пока среди льдин,
Как спящая женщина, дышит проталина
С лиловым цветком на высокой груди.
* * *
На писательском фронте без перемен:
Плюнуть некуда – гении сплошь да пророки.
Не скажу, что ведут натуральный обмен,
Просто тупо воруют бездарные строки.
На писательском фронте без перемен:
Кто-то пьёт, как свинья, в круговой обороне,
Доживая свой век с вологодской Кармен.
Кто-то лютых друзей в Комарове хоронит.
На писательском фронте без перемен:
Кто-то ходит с пером в штыковую атаку,
Чтобы сдаться в итоге в почётнейший плен,
Наигравшись с друзьями в газетную драку.
На писательском фронте без перемен:
Пересуды, раздоры, суды и пирушки,
А в остатке сухом – разложенье и тлен…
Выпьем с горя, содвинем заздравные кружки!
На писательском фронте без перемен…
УМУЧЕННЫМ ПОЭТАМ
Власть отвратительна,
как руки брадобрея
Осип Мандельштам
Вы хотели вместить в себя всё –
Потому обронили невольно
И рыдающий звон колокольный,
И снежинки, что ветер несёт.
Вы ушли, не желая служить
И прислуживать брадобрею.
Я стихи ваши горькие грею
Под рубашкой, и сердце дрожит.
Нынче в небе так много луны,
Но темны ваши светлые лица.
И уже не успеть повиниться –
Вы на десять шагов не слышны.
* * *
Частенько теперь болею,
Но радуюсь, что живой.
Берёзовая аллея
Шумит молодой листвой.
Летом в ночи белеет.
Свет не застит зимой.
По-бабьи меня жалеет
И провожает домой.
Люблю поглядеть в окошко,
Лоб прижимая к стеклу,
На осень – трёхцветную кошку –
Бегущую по стволу.
Досадую и сожалею,
Что нет золотой строки…
Берёзовая аллея –
Родные мои пеньки.
* * *
Полякам грезится Катынь.
Евреям – призрак холокоста.
А русских – взгляд куда ни кинь –
Англосаксонская латынь
Толкает в сторону погоста.
Мне говорят: «Смирись, поэт»,
