Александр Заборов - Жить в России

Русский: — Готов полететь за девять тысяч. — Летаете? — Нет, что вы, меня укачивает! — На что потратите деньги? — Три тысячи вам, три тысячи мне. — А кто полетит? — Немец, он за три тысячи согласен!

В России много сил требуется, чтобы попасть на работу, устроиться, но зато потом уже можно ничего не делать. Полжизни уходит на то, чтобы занять место, а вторая половина — на то, чтобы не пустить на него других.

Обычно в стране присутствуют элементы обоих типов экономики — и рыночные, и ресурсные. Структуры сословного, ресурсного государства безжалостно и последовательно вытесняют элементы рынка.

В «Роснано» за подписью Генерального прокурора пришло письмо: «Предлагаю вам предоставить список всех профинансированных вами стартапов, не принесших результатов государству». Но ведь самая суть проектов в этой сфере — высокий уровень риска, и, лишая инвесторов прав на ошибку, мы делаем бессмысленным весь проект.

Чем больше внимания государства к какой-либо сфере экономики, тем сильней там выражен эффект ресурсного подхода.

Главным фактором катастрофического начала войны и больших потерь в дальнейшем была значительно более низкая боеспособность советских войск и превосходство германских генералов в сфере организации и управления. То есть в боевой выучке.

Мы имели шестикратное превосходство в танках и трехкратное в авиации. Причины хорошо понятны: основным занятием советских воинов всегда было несение нарядов и хозработы, плюс обязательные политбеседы. На практическую подготовку механика-водителя танка отводилось 5 часов, в реальности 1,5–2 часа (в вермахте более 50 часов).

«Патриоты», с пеной у рта доказывающие, что наши проблемы были связаны с плохим и недостаточным вооружением, просто отстаивают свое право использовать солдат на хозяйственных работах, воровать бензин и пилить деньги, выделенные на госзаказы.

Sergey: Ситуация особо не изменилась! У меня есть несколько знакомых, которые служат в ВДВ! Так доходит уже до того, что им приходится оплачивать прыжки с парашютом!

Если в России у государства особая роль, значит, и его представители, чиновники, выполняют необычные для чиновников других стран функции. По большому счету Россия — чиновничье государство. Именно чиновники выполняют функции крупного бизнеса, а часто и предпринимателей, именно чиновники являются реальной элитой общества, определяя пути и методы развития страны. Они же являются в нашей стране практически бесконтрольными.

Российское чиновничество, восходя к средневековой княжеской челяди, явно сохраняет черты своего происхождения. Поступая на службу, чиновник в России приносил клятву верности не государству или народу, а непосредственно правителю. Он служил исключительно монарху и своим непосредственным начальникам.

Как личные слуги царя чиновники стояли над законом. Чиновника можно было обвинить и привлечь к суду только с согласия его начальства. Без такового судебные органы были в отношении государственного служащего бессильны. Позволение же судить чиновника давалось крайне неохотно по двум причинам. Во-первых, поскольку все назначения, во всяком случае теоретически, делались самим царем, и должностное несоответствие чиновника невольно бросало тень на высочайшее решение. Во-вторых, всегда была опасность, что обвиняемый, представ перед судом и защищая себя, даст показания, порочащие начальство. И на деле виновные в том или ином проступке чиновники просто перемещались на другую должность, если речь шла о высоком сановнике, то он мог получить солидную, но ничего не значащую должность в сенате или Государственном совете.

Сегодня ситуация мало изменилась по существу, хотя конечно на бумаге все выглядит «по-европейски». Всегда, когда у чиновника возникают сомнения, кому он служит — вышестоящему начальнику или государству, ему умеют убедительно объяснить, кому именно. Главная задача чиновника — исполнение начальственных приказаний. Любых — они поступают в хаотичном порядке и практически непрерывно. Поэтому требуется не столько исполнение, а создание у начальства впечатления об исполнении — ведь любая реальная проблема требует вдумчивого неторопливого анализа и не решается в один момент, а достаточно времени никогда на это не отпускается. Властная структура настроена не на эффективность, а на стабильность.

Андрей Часовских: Когда залогом успеха является лояльность вышестоящему начальнику, то при каждой смене руководителя изменения приводят к отсутствию преемственности и обнулению накопленных компетенций. Люди, ориентированные на результат и не склонные к имитации в данной системе управления, неудобны и не нужны. При каждом новом цикле изменений на плаву остаются все более лояльные и безответственные люди, презирающие ежедневную кропотливую работу, имитирующие бурную деятельность.

Борьба идет естественно за ресурсы и называется «административный торг». Для того чтобы распределять ресурсы, их надо сначала консолидировать, то есть отобрать у тех, кто ими в настоящий момент распоряжается. Всякий передел представляет собой насилие над врагами, «захватившими» ресурсы. Поэтому установление того, кто такие враги, их персонификация — это необходимый элемент сословного устройства, его идеология. Враг всегда назначается, то есть определяется в результате административного торга между претендентами на ресурсы. Если враг внешний, то ресурсы получают военнослужащие и дипломаты, если внутренний, то правоохранители, если природный — работники МЧС.

Василий Ключевский: В России нет борьбы партий, есть борьба учреждений.

Чем больше ресурсов выбило сословие в административном торге с другими сословиями, тем выше статус его членов. В сословном государстве идет постоянная борьба между сословиями за ресурсы — это и есть общественная жизнь. Никакой другой общественной жизни в сословном государстве нет и быть не может. Конечный результат распределения ресурсов всегда не совпадает со «справедливым», ведь ресурсов всегда не хватает, члены сословий всегда этим недовольны. Поэтому общественная жизнь проявляется во всеобщем негативизме по отношению к механизмам и результатам распределения ресурсов, а значит и к государству в целом.

Поступки политиков или крупных чиновников нас часто удивляют. Они даже кажутся нам нелогичными. Распространено мнение, что все они там не очень далекие люди. Однако политики контролируют значительно больший бюджет, чем предприниматели. Скорее всего, мы плохо понимаем мотивы их поступков, реальные условия, в которых они находятся, и то, что вопросы удержания власти и лояльности для политика важнее экономической целесообразности. Реальная квалификация большинства чиновников весьма высокая, в любом случае значительно выше, чем в среднем по стране.

Обращаясь к чиновнику, помните, что у вас разная картина мира и, что очень важно, разный темп течения времени. Надо понимать проблемы чиновника и идти ему навстречу. Многие из них совсем просты: своевременная отчетность, доброжелательные публичные отзывы о работе чиновника. Он находится в очень жесткой среде: критерии оценки его работы сильно отличаются от принятых в бизнесе. Поэтому чиновник отзывчив на доброе слово и очень обидчив на неодобрение.

Бернард Парес, английский историк, до 1917 года часто посещавший Россию, отмечал, что, сбросив мундир, чиновник часто оборачивался интеллигентом, которого волнуют те же идеи, что и все общество. Однако, облачившись в мундир, так сказать при исполнении обязанностей, он вновь становился надменным и наглым. Условия службы, в особенности незащищенность перед начальством, воспитывали раболепие перед старшими по чину и грубость в отношении ко всем остальным. В отношении же к внешнему миру чиновник должен был действовать с полным сознанием своей правоты: «За всем этим стояло извечное стремление выставить правительство неким мудрейшим, благоразумнейшим и непогрешимым собранием государственных служащих, самозабвенно трудящихся в согласии с монархом во имя благоденствия России».

Чиновник живет в искусственном хрупком мире, позволяющем ему жить в мире с самим собой. Попытки нарушить этот мир грубыми вопросами типа «Ты сам в это веришь?» приведут к тому, что ваши с ним отношения будут испорчены навсегда.