Марш-бросок
Галина Иванкина
15 мая 2014 0
Общество
Ещё в прошлом году наш президент подписал Указ "Об установлении звания Героя Труда Российской Федерации". Текст Указа заставил неприятно поёжиться профессиональных "дауншифтеров", белоленточных свободолюбцев, а также прочих борцов с любым режимом и с любым порядком. Ещё бы! Повеяло суровыми ветрами, перед глазами замелькали предвоенные стахановцы из кинохроники, пронеслась недобрая мыслишка о реставрации "кровавого совка". Спрашивается, за что боролись? Ради чего разрушали тоталитарную империю Сталина-Брежнева, учились торговать совестью и цветметом, устраивать скандальные инсталляции и любить свободу во всех её проявлениях - от политической до половой?
За четверть века вырастили целую популяцию людей, которые всякое телодвижение и каждую мысль тут же переводят в денежный эквивалент. Ты - это твой счёт в банке и без разницы, какими способами ты его пополняешь. "Ты такой умный, так что же ты такой бедный?" - именно этот вопрос сделался негласным лозунгом постсоветской эпохи. Хотявинить в этом исключительно Гайдара-внука и Собчака-отца, по крайней мере, неверно и - бестактно. Давайте вспомним годы, предшествовавшие Перестройке и 1991 году.
В позднем СССР бытовало неофициальное, но всем известное понятие - "нужные люди". Ими оказывались отнюдь не шахтёры и не учителя математики. И даже не секретные проектировщики космических кораблей. В эту удивительную категорию входили директора овощебаз, товароведы крупных гастрономов, подпольные портнихи, работники автосервисов, а также громадная армия фарцовщиков и спекулянтов самого разного пошиба. Иначе говоря, те, кто могли достать модный, актуальный дефицит или же оказать какую-либо важную услугу.
Над "нужными людьми", конечно же, потешались - им посвящали многочисленные фельетоны и кинокомедии, но легче от этого никому не становилось. Что толку смеяться над "Блондинкой за углом", если у экранов сидели обыватели, которые в свободное от работы время изыскивали сервелат и баночную ветчину или же простаивали многочасовые очереди за импортными унитазами? Помните этот фильм? Немолодой бессребреник-интеллигент, астрофизик Порываев противопоставлялся чрезмерно активной девушке из торговли. Она всё меряет одной вещественной меркой и даже к своему астрофизику относится, как к очередному "дефицитному товару": "Интеллигент - мой тип мужчины! Я, кажется, вас в детстве по телевизору видела!".
Да. В эпоху Застоя и Перестройки созидательно-производительный труд не считался престижным. Уже тогда. Да-да! Это мнение родилось не вчера и не в 1991 году. Помните, как расшифровали аббревиатуру ПТУ? Помоги Тупому Устроиться. Школьные учителя открытым тестом говорили незадачливым, а чаще всего - трудновоспитуемым ученикам: "Будешь бузить - выкинем в ПТУ! Будешь всю жизнь тачать бракованные детальки и пить "горькую"!". То есть отношение к рабочему человеку, к тому самому плакатному "гегемону" было не то, чтобы резко отрицательным, но презрительно-снисходительным. Газеты и журналы, послушно выполняя заветы Партии, писали о стойких БАМовцах и о героической ткачихе Валентине Голубевой, а детки росли в крепкой уверенности, что работать надо там, где имеется выезд "в загранку". А потом закономерно наступили те самые 1990-е с их стрельбой, распродажей и модельными агентствами.
В последние годы ситуация стала меняться. Медленно и со скрипом. Исправлять всегда трудно. Однако лихие 1990-е, а также предшествовавшая им эра тотального дефицита всё ещё даёт о себе знать и невозможно предвидеть, как долго это будет нам аукаться. Понятие "престиж труда", сформулированное в тексте Указа, действительно выглядит этаким архаизмом. Некоторые люди задаются вопросом: "Зачем нужно реанимировать средства поощрения, характерные для иной экономической системы?". Большинству же, напротив, нравится, что сейчас предпринимаются попытки вспомнить всё то лучшее, что было в СССР и по возможности вернуть это в нашу жизнь.
А совсем недавно мы узнали имена первых Героев Труда. Высокую награду от президента получили: главный тренер сборной команды РФ по синхронному плаванию Татьяна Покровская, учитель средней общеобразовательной школы №78 города Волгограда Юрий Лепёхин, глава крестьянского фермерского хозяйства "Удьуор" (Якутия) Михаил Готовцев, президент государственного Владимиро-Суздальского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Алиса Аксёнова, и мастер по капитальному ремонту скважин ОАО "Сургутнефтегаз" Иван Айдуллин.
Прекрасное начало! А то многие недоверчивые граждане полагали, что будут награждать удачливых банкиров, торгашей да владельцев фитнес-клубов. Иная эпоха, товарищи!
Владимир Бушин
15 мая 2014 4
Культура Общество
«Пятая колонна» из палаты №6
Продолжение. Начало - в №№ 14-16, 18
Большакова восхищается бесстрашием Астафьева при описании "штрафных лагерей, "подлого казарменного быта". Во-первых, никаких "штрафных лагерей" не существовало, а были штрафные роты и батальоны, в которые направляли сроком до трех месяцев или до ранения военнослужащих, совершивших военные или уголовные преступления. И были лагеря, в которых проверяли тех, кто побывал в плену. Как во всех армиях мира. Во-вторых, "подлый казарменный быт"? Я тоже сей быт знаю, изведал. Но ведь Астафьев так же злобно писал и о быте прекрасных писательских Домов творчества. Как ему верить!
Эта Большакова в восторге от мужества, с которой Астафьев "разоблачает изощренный механизм подавления и унижения человека вплоть до полной нивелировки личности, вплоть до физического уничтожения". Да какая же тут смелость была нужна в 1994 году? Это Большакова просто млеет от героизма, с которым Астафьев "вскрывает пороки тоталитарной системы". Да какое же мужество, мадам, какой героизм, если новая власть сама этим занималась и хотела, чтобы в книгах и кино именно таким и было размалёвано Советское время. С самой неприглядной стороны - сплошным "штрафным лагерем" с подлым бытом, с изощренным унижением человека. Это не мужество, а лживость и холопство, измена и угодничество, чем ныне пробавляетесь и вы, мадам. И за это именно власть и церковь давали премии, ордена, издания. Взгляните на Гранина. Его власть наградила своим высшим орденом - Андрея Первозванного и кучей других, и церковь тоже своим высшим орденом - Даниила Московского.
А ведь в Советское время Астафьев был достаточно скромным и разумным человеком, не претендовал на эпохальные открытия вроде всеобщей жажды смерти на фронте, признавал, что, как рядовому бойцу, ему на фронте со своей "кочки зрения" "не так уж много было видно", да ещё и ссылался на свою "недоученность", провинциальность, признавал, что "правда о войне складывается из огромного потока книг, посвященных этой теме", и перечислял те и них, которые "могли бы служить "фундаментом" для будущего великого произведения о войне" (Правда.25 ноября 1985). Но, как только власть переменилась, как только стал он получать свои "600 рублей в месяц", тотчас все, что говорил раньше, выплюнул и вскоре явилось долгожданное "великое произведение" - "Убиты и прокляты". Верно сказал недавно о нём Юрий Бондарев: "примкнувший к "пятой колонне" (Правда.14 марта 2014).
А Гранин явно плохо соображает, когда говорит и пишет. Вот, хотя бы: "У нас скрывали поражения". Он не в состоянии подумать: да как можно скрыть, если немец допёр до Москвы, а потом до Волги? Или у него уже вышибло из памяти, что всю войну дважды в день передавали по радио и публиковали утренние и вечерние военные сводки - "От Советского информбюро". Иногда в них, естественно, случались ошибки, иногда что-то умалчивалось из военных соображений. Но о захвате немцами Минска и Кишинева, Вильнюса и Сталино, Киева и множества других городов в сводках, разумеется, не скрывалось. И все нормальные люди понимали, что это успех врага и наша неудача.
И вот ещё одно кардинальное открытие: оказывается, на войне бывает страшно. Мы будто бы и это скрывали. А он бесстрашно пишет: "настоящий страх, страх жутчайший настиг меня Я мчался, словно по пятам за мной гнались. Ни разу не оглянулся, смотрел только на впереди бегущих, обгоняя одного за другим" То есть возглавил бегство. "Я что-то орал, кому-то грозил" Ну, это уже паника. За такое паникерство могли и пристрелить, как описано, например, в стихотворении Юрия Белаша:
- Стой, зараза! - сержант закричал,
Угрожающе клацнув затвором
- Стой! Кому говорю!..
Без разбора,
Трус, охваченный страхом, скакал
