[?] Сергей Антонович Клычков. Исследования и материалы. 1889-1937. - М.: Издательство Литературного института им. А.М. Горького, 2011. - 528 с.: ил. - 1000 экз.
Эта книга составлена по материалам международной конференции, посвящённой 120-летию со дня рождения выдающегося крестьянского поэта Сергея Антоновича Клычкова, состоявшейся в Литературном институте им. А.М. Горького. Издание состоит из трёх разделов. Первый содержит выступления, касающиеся общих проблем творчества поэта и его места в литературном процессе. Второй составили выступления, выполненные как "слово о писателе". Третий включает в себя воспоминания брата Клычкова А.А. Сечинского, подготовленные к печати внучкой поэта Т.В. Тихоновой. Книга богато проиллюстрирована и содержит массу не известных ранее фактов о жизни и творчестве Клычкова.
[?] Александр Городницкий. "У Геркулесовых столбов : Моя кругосветная жизнь". - М.: ЭКСМО; Яуза, 2011. - 448 с. - 3000 экз.
Песни Александра Городницкого "Атланты", "Над Канадой небо сине", "На материк", "У Геркулесовых столбов" знают все. Городницкий - один из основоположников жанра авторской песни наряду с В. Высоцким и Б. Окуджавой. Стихи и песни Городницкого включены в школьные программы. Но он не только бард и поэт. Городницкий - учёный с мировым именем, профессор-геофизик, академик РАЕН, заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник Института океанологии РАН. Многократно погружался на океанское дно в подводных обитаемых аппаратах, в том числе на глубину более четырёх километров, был на Северном полюсе и в Антарктиде, принимал участие в поисках Атлантиды. Именем поэта и учёного названа малая планета Солнечной системы и перевал в Саянских горах. В новой книге Александр Городницкий подводит итоги своей "кругосветной жизни", вспоминает о былом, размышляет о будущем - какие тайны и открытия ждут нас за "Геркулесовыми столбами".
В объективе бездны
ПОЭЗИЯ
Стихи дипломантов IX Международного литературного Волошинского конкурса
Андрей ГРЯЗОВ
Ангел
Что-то есть в декабре от тюрьмы и сумы[?]
Между снами размыта граница[?]
В Украине пока нет ещё Колымы.
Но в окне - соглядатаев лица.
Впрочем, что там, зима все имеет права
Остудить, осудить, заморочить,
Отметелить тебя, засучив рукава,
Серой мглою застлав твои очи.
Не поспоришь с безбрежной солёной зимой -
Не в таком капитанском я ранге,
Но я верю: декабрь - пусть отчасти, но мой,
Знаю я - ты появишься, ангел!
Из крестов и нулей я задачу решу
С неизвестной в итоге судьбою.
На стекле на морозном тебя надышу
И увижу твой свет над собою.
* * *
Серой мглы невесомое нечто
Поднимается вверх не спеша.
Словно в небо уходит под вечер
Чёрной почвы густая душа.
Поднимается плавно, клубится,
Застывая в седой монолит,
Только ойкнет, споткнувшись, девица
И молитвою пёс заскулит.
И какая-то сила, упруго
Выступая навстречу беде,
Создаёт очертание круга,
Защищая бредущих людей.
Ночь идёт, и светла, и промозгла,
Прижимается небо к земле,
И я чувствую тёплые ноздри
Белой лошади где-то во мгле.
* * *
Губами я возьму твой влажный стих
И языком почувствую упругость
Всех слов, пока не сказанных твоих,
Теснящих и сжимающих друг друга
Подобием мальков, когда река
От нереста вскипает, рвёт и мечет,
И где-то в глубине два языка
Становятся одною частью речи.
* * *
Мне впору жизнь. Тропа мне впору.
Пусть путь - подобие игры.
Когда идёшь всё время в гору,
То сам уже - как часть горы.
* * *
На тонких проводах ветров, дождей, туманов
Висят обломки дней, ночей, годов, веков[?]
Как иней первых слов - богов и растаманов,
Как первая любовь, ещё до первых слов.
И нитевидный пульс огней и тротуаров
Даётся не затем, чтоб гнать порожняки,
Но для того, чтоб жить, быть клеткой капилляров
Приподнятой, как меч божественной руки.
И цену знать себе в базарный день расплаты,
Когда арбузный хруст раздавленных голов
Несётся по земле, по водам, как глашатай,
Когда ни первых нет и ни последних слов.
Когда ещё за шаг до брошенного дома,
Когда ещё за миг до молнии в мозгу
На тонких проводах висят раскаты грома
И замкнут дольний мир в искрящую дугу.
* * *
Сколько в ней намешано[?]
Буря. Страсть. Тревога.
Вспышка ада - женщина.
Негатив от Бога.
Сколько в ней намешано
Рафаэля, Свифта[?]
Вспышка рая - женщина.
Позитив Мефисто.
Сколько в ней намечено
От вчера до ныне.
Молнией засвечена -
Женщина-богиня.
Светом обезличена
Ливней и созвездий.
Кем ты возвеличена
В объективе бездны?
Верная, ранимая
Грустью и азартом.
Ты, моя любимая,
Женщина за кадром[?]
Мария ЗНОБИЩЕВА
Публиковалась в журналах "Волга ХХI век", "Наш современник", "Подъём", "Вопросы литературы", в "Литературной газете". Принимала участие в Форуме молодых писателей в Липках (2005, 2008). Лауреат премии им. М.Ю. Лермонтова (2011).
Сельское кладбище
Здесь схоронили бабушку, а следом
В тугой земле похоронили деда.
Вся в трещинах, земля была суха,
Как жизнь, бездонна и как смерть, глуха.
Я снова прихожу на их могилы.
Несу в себе тебя, их правнук милый,
Чтоб древо рода снова зацвело
Земному безразличию назло.
Плечо к плечу по всей длине погоста
Растут кресты невиданного роста,
Умерших сосен ссохшаяся плоть.
Растут, как город, в месяц по три ряда,
Как будто для Невидимого Града
Сзывает новых жителей Господь.
Шесть метров, облицованные плиткой,
С оградой, клумбой, тумбочкой, калиткой,
С надгробья отшлифованной плитой.
Или другие шесть - в траве забвенья,
С неразличимой датою рожденья,
С разоблачённой чёрной пустотой.
Любовь и память пишут свой постскриптум.
Калитка отворяется со скрипом.
Колышет ветер душные цветы.
И пахнут тленом белые пионы,
И гнутся так, как люди при поклонах,
И лепестками трогают кресты.
Здесь тишина. Молчат односельчане.
Как бабушка сказала б, "осерчали".
Но на кого отныне им серчать?
Им всё равно теперь, "взошли ль картошки", -
Взошла душа! А значит, по одёжке
Им тоже больше некого встречать[?]
Расти, дитя, и думай о хорошем.
Молчит земля, беременная прошлым,
А если скажет миру что-нибудь,
То это слово - наш с тобою путь.
