Но пусть, пусть тогда Польша переживала послевоенную разруху и не могла "содержать" пленных русских. Но чем тогда объяснить садистское уничтожение людей в концлагерях, созданных в Западной Украине и Беларуси?
Один их них — концлагерь Картуз-Береза — был создан на белорусском Полесье специальным Декретом N 791 от 17 июня 1934 года. Его подписали все министры тогдашней Польши во главе с ее президентом Мосьцицким.
Следственный трибунал, который вынужден был организовать уже другой президент образованного в Лондоне польского правительства Владимир Рачкевич, сделал по этому лагерю следующее заключение:
"Политическая сторона Березы — это система террора. Правовая — это беспредел, бесправие".
Если бериевский ГУЛАГ, которым любят попрекать россиян, сохранял хоть видимость "правового" обоснования террора в виде решений принимаемых так называемыми "тройками", то польские "цивилизаторы" и это считали лишним. Полицейские по своему усмотрению составляли списки подлежащих "профилактике" жертв, вышестоящий начальник утверждал их — и на этом "закон" кончился. По существующему положению срок изоляции в белорусской Картуз-Березе, равно как и в украинской Бяла Подляска, определялся в три месяца. Но окончательное решение оставалось за администрацией лагеря. Часто случалось, что узники находились в лагере и год, и два, и три, подвергаясь еще одной пытке — неведению, когда придет свобода. Многие из них потом прошли фашистские концлагеря, но даже там не было таких ужасов, издевательств над человеческим достоинством, как в Березе.
Здесь людей в самом прямом смысле превращали в бессловесный скот. Любые разговоры в Березе категорически запрещались. Режим молчания для заключенных действовал и в больнице. Били за стоны, за зубной скрежет от нестерпимой боли.
Руководство лагеря цинично называло его "самым спортивным в Европе". Шагом здесь ходить запрещалось — только бегом. Делалось все по свистку. Даже сон был по этой команде. Полчаса на левом боку, затем свисток и сразу же переворачивайся на правый. Кто замешкался или во сне не расслышал, тут же подвергался истязаниям. Перед этим "сном" в помещения, где находилось по 120-150 человек для "профилактики", выливалось несколько ведер воды с хлоркой.
ШЛЯХЕТСКАЯ "КУЛЬТУРА"
Вообще, как и полагается "цивилизованному" народу, польские надсмотрщики там были помешаны на "культуре". Посуды заключенным всем не хватало, и чтоб успеть поесть, хоть немного поддержать свою жизнь, некоторые из них лагерную баланду умудрялись наливать даже в шапки. После этого "за порчу казенного имущества" их нещадно истязали. "Особое, животное наслаждение доставляли полицейским издевательства над больными и инвалидами,— вспоминал бывший заключенный Картуз- Березы Иссак Липшиц.— Помню, Сверковский (лагерный полицейский) вывел на "занятие бегом" двух хромых узников. Они еле могли ходить, а стоило им ускорить шаг, как падали. Сверковский ударами сапог и дубинки поднимал их, выкрикивая: "Мы вас научим бегать!" Среди узников был слепой. По прибытии в лагерь его заставили бежать сквозь строй полицейских и чтоб ни на кого не наткнулся. Те подставляли ему подножки, он падал. При попытке встать ударами дубинок и ног его вновь опрокидывали на землю".
Особенно издевались в Березе над евреями и членами коммунистической партии Западной Беларуси. Говорят, что именно тут родилась идея, которая потом была оформлена в приказ Гитлера о немедленном расстреле коммунистов, политработников и евреев.
Для русских узников у полицейских была своя "фирменная" заготовка. На территории лагеря из острых осколков красного битого кирпича вымостили дорожку длиной около 50 метров. Заключенных заставляли становиться на колени и локти, и в таком положении, погоняемые палками, они должны были покрывать этот путь. Такая экзекуция у поляков называлась "поход на Красную площадь".
Вообще, глумление над узниками как физическое, так и психологическое, было в лагере незыблемым правилом. За удар полицейским заключенного палкой последний должен был благодарить. Отказавшихся склонить перед ними головы заключенных Германского и Мозырко полицейские забили до смерти.
По свидетельству бывших заключенных Картуз-Березы М.Середы и В.Ласковича, основные "работы", на которых использовался труд заключенных, было приготовление компоста и ассенизация. При изготовлении компоста узников заставляли перемешивать кал с торфом руками. Практиковался и такой вид глумления: от туалета на 100-200 метров ставили фекальную бочку. К ней выстраивали цепочку из сотни заключенных. Первый стаканом или кружкой черпал из уборной фекалии и передавал их следующему. И так — по цепочке. Люди обливались, пачкались, в стакане ничего не оставалось, что вызывало ярость садистов и наказание за неумение "аккуратно работать". В лагере были люди разных профессий, закалки и национальностей — белорусы, русские, евреи. Попадались и одурманенные пропагандой интеллигенты, которые и "не предполагали, что в демократической Польше" может существовать такая дикость. Многие не выдерживали, умирали, сходили с ума. Последних "врачи" с палками признавали симулянтами, нещадно были и вместо больничной койки отправляли в карцер. В этот каменный мешок никогда не доходило не только тепло, но даже свет. Жертву держали там от 5 до 14 суток. Чтобы усилить страдания "проштрафившегося", на пол карцера выливали несколько ведер фекалий. Параша также не очищалась месяцами. Помещение кишело червями.
История повторяется. 20 августа этого года польская полиция, проводя "зачистку" в Варшаве, арестовала более 300 иностранных граждан, среди которых было множество русских и 25 белорусов. Людей отвезли в заброшенный спортзал, обыскали, сняли отпечатки пальцев, весь день держали голодными и накормили только ночью 21 августа, поднимая их палками, "командуя садиться на полу в линейку". Белорусского паренька, студента одного из вузов, который приехал в Варшаву за покупками, "взяв за шиворот, тыкали лицом в унитаз".
"ЧЕМ БОЛЬШЕ ПОДОХНЕТ, ТЕМ ЛУЧШЕ ДЛЯ ПОЛЬШИ..."
Но вернемся в лагерь Картуз Береза, точнее, к его коменданту Юзефу Камаль-Курганскому. Когда ему докладывали, что заключенные не выдерживают пыточных условий содержания и такой жизни предпочитают смерть, он спокойно заявлял: "Чем больше их здесь передохнет, тем лучше будет жить в моей Польше".
Неудивительно, что именно в Картуз-Березу приезжали эсесовцы, в том числе и с Дахау, чтоб поднабраться "передового опыта". И всякий раз польским фашистам "было что показать", и они снисходительно, как должное, принимали от своих немецких собратьев высокие оценки за организацию "воспитательного" процесса восточных славян.
17 сентября 1939 года лагерь Картуз-Береза был освобожден. Многих из заключенных, избитых до полусмерти, истощенных морально и физически, выносили на руках. А немецкие фашисты, поднабравшиеся здесь передового опыта, потом с успехом использовали его в Освенциме и других лагерях, открытых уже на территории самой Польши.
Так что ничего не было удивительного, что недавние торжества по случаю 50-летия освобождения бывшего Освенцима-Бжезинки, которые проводились уже в "демократической" Польше, были омрачены рядом скандальных происшествий. Устроители Дня памяти во главе с тогдашним президентом Лехом Валенсой не только пытались умолчать о миллионах погибших здесь евреев, но даже ни одним словом не помянули тех, кто ценой своих сотен тысяч жизней освобождал Польшу и этот лагерь смерти, не дали выступить ни руководителям российской, ни белорусской делегаций. Как свидетельствовал тогдашний собкор "Комсомолки", в спину бывшим узникам Освенцима, приехавшим с Востока, раздалось еще шипение: "Ненавидим русских. Из-за вас мы плохо жили. Вы расстреляли наших офицеров в Катыни".
Катынь они помнят и говорят о ней к месту и не к месту. Катынь и сегодня используют в своих политических целях для разжигания разного рода провокаций, вражды к русскому и белорусскому народу. О своих, еще более тяжких преступлениях перед этими народами, поляки не любят вспоминать. И тот же лагерь смерти в Картуз-Березе они могут назвать (как это сделал на конференции в Гродно заместитель председателя Союза поляков пан Малевич) всего-навсего лишь "домом отдыха" для белорусов.
“МЕЖМОРЕ" КАК БАРЬЕР
Теперь, после крушения Варшавского Договора и распада СССР, извечное притязание Польши быть "от моря до моря" подается как стремление стать "барьером между цивилизованным Западом и непредсказуемым Востоком". Здесь сразу же начали активно работать над созданием так называемого Балтийско-Черноморского содружества государств, в которое должны войти страны Центральной и Восточной Европы: Украина, Чехия, Словакия, Венгрия, Югославия, конечно же, Польша и даже Белоруссия — т.е. от Черного и Средиземного морей до Балтийского. С другой стороны должна была остаться ненавистная Россия. Даже придумано было рабочее название этой федерации — "Межморе".
