Многие "помощники чрезвычайных ситуаций" так вживались в эту роль, что начинали путать реальную жизнь с телевизионными репортажами, а государственные деньги — со своими собственными. Надо отдать должное министру чрезвычайных ситуаций господину Шойгу — заметив за своими подчиненными подобное поведение, он, как правило, вежливо просит их подыскать себе другое место работы. Именно такая участь в свое время постигла С.Хетагурова, первого замминистра чрезвычайных ситуаций. Одни говорят, что ему указали на дверь за чрезмерную даже для МЧС амбициозность. Другие — что проворовался "помощник", ухватил кусок, который ему оказался не по зубам.
Умнее оказался земляк и товарищ С.Хетагурова — С.Суанов. Ему удалось так построить отношения с непосредственным начальством, что никаких претензий в его адрес за все время службы не возникало. Но нашлась и на него управа — этот замминистра был уволен, и более того, навсегда отстранен от какой-либо госслужбы, указом Путина. Не хотелось господину Суанову покидать насиженное место, но пришлось — с президентом не поспоришь…
Но изгнание из министерства отнюдь не смертельно — во всяком случае, если такой изгнанник успел усвоить эмчээсовские методы работы. Если человек умеет работать с чрезвычайными ситуациями: где надо, раздуть огонь, где надо, потушить и, главное, принять красивую позу на фоне пожара, — он нигде не пропадет! С.Хетагуров и С.Суанов, например, сегодня подвизаются на исторической родине, в Северной Осетии. Многострадальной кавказской республике еще раз крупно "повезло".
КТО ВЛАДЕЕТ КАВКАЗОМ?
После развала Советского Союза из всех северокавказских народов больше всего досталось именно осетинам. Можно сказать, что распад Союза для Осетии оказался почти столь же пагубным, как походы Тамерлана. Как и в XIV веке, народ был разделен на две части Большим Кавказским хребтом и государственной границей. Южная Осетия осталась в составе Грузии, власти которой до сих пор и слышать ничего не хотят ни о какой осетинской автономии. В этом Шеварднадзе недалеко ушел от Звиада Гамсахурдиа, который вообще отказывался произносить слова "Осетия" и "осетины", называя районы Южной Осетии "Внутренняя Грузия". Российская Империя смогла в свое время защитить осетин от произвола грузинских князьков и мелких феодалов. Российская Федерация, устами Козырева, цинично ответила беженцам из Южной Осетии, по привычке искавшим помощи в Москве — "это не наше дело. Разбирайтесь сами…".
Жителям Северной Осетии в условиях ослабления федеральной российской власти также пришлось вспомнить о временах позднего средневековья, когда страна подвергалась постоянным набегам со стороны ближайших соседей, кабарды и ингушей. В начале 90-х Ингушетия претендовала на все правобережье Терека (Пригородный район), вместе с Владикавказом, и коридор, связывающий основную часть Осетии с равнинным Моздокским анклавом, куда осетины переселились еще при Екатерине II. На западную часть Моздокского района и Кизляр претендовала Кабардино-Балкария. На восточную часть Моздокского района положили глаз чеченцы. Если бы планы соседей Осетии осуществились, осетинам оставалось бы только одно — бросить все и уйти в высокогорные ущелья, как уходили их предки от татар, от Тимура, от турок.
Случись это — Россия могла бы навсегда распрощаться с Северным Кавказом, а заодно и с претензиями на роль одной из ведущих мировых держав. Так уж сложилось, что будущее России на Кавказе зависит в первую очередь от Осетии.
Когда представители других кавказских народов — те же кабардинцы, ингуши или, скажем, ногайцы,— слышат от русских, что с осетинами у нас отношения особые, и Осетия для России особенно важна, они, как правило, обижаются. Совершенно напрасно — никто не собирается делить кавказские народы на заведомо "хорошие" и заведомо "плохие". Но осетины действительно отличаются от своих соседей и по языку — они одни на Северном Кавказе принадлежат к индоевропейской языковой группе, и по религии. Когда Северный Кавказ только-только вошел в состав России, многие из кавказских народов исповедовали христианство — ингуши, например, но осетины и сейчас православные, а большая часть их соседей перешла в ислам. Отличает осетин и способ хозяйствования — "набеговая культура", которая для многих кавказских народов являлась, а для некоторых и сейчас является, основой экономики и важной составной частью национального характера, осетинам была мало присуща.
Современные осетинские ученые (например А.Чочиев, А.Цуциев, М.Блиев) говорят о "государственничестве" как устойчивой детерминанте осетинского самовосприятия". Сложно сказать, соответствует ли это утверждение реальной действительности, но осетины всегда охотно служили в российской армии, да и в гражданских структурах признавали российские законы, и даже протест против "самодержавного произвола" редко выражался в форме вооруженного восстания.
Все это делало осетин одной из главных опор России на Кавказе. В стратегически важных районах Северного Кавказа, как правило разоренных и пустующих вследствие постоянных войн и межнациональных столкновений, царские власти селили казаков и осетин. Столица Северной Осетии, город Владикавказ был основан в 1802 году как военное укрепление, контролирующее выход из Дарьяльского ущелья, соединяющего Северный Кавказ и Закавказье, на равнину. В крепости стоял русский гарнизон, а вокруг располагались осетинские аулы. Кстати, название тогдашней крепости и нынешнего города означает "владей Кавказом" — столь велико было и есть его значение. Кто владеет Дарьяльским ущельем и Военно-Грузинской дорогой, тот контролирует Северный Кавказ и держит руку на пульсе Закавказья.
Необходимо отметить, что речь здесь идет именно о совместном освоении и удержании Дарьяльско-Владикавказского района силами русских и осетин: русские поспособствовали переселению осетин с гор на плодородную равнину, а восточно-осетинское родовое общество (Тагаурия), во владении которого находилось Дарьяльское ущелье и Крестовый перевал, помогало генералу Тотлебену расширять старую дорогу и строить мосты, не препятствовало размещению на своей земле казачьих постов и охотно пускало на постой русских солдат во время походов в Закавказье и русско-турецких войн.
Сегодня на Дарьяльское ущелье облизываются многие: турецкие финансовые воротилы, поддерживаемые турецкими же спецслужбами, грузинская мафия, находящаяся в тесном контакте с этими спецслужбами, чеченские полевые командиры, мечтающие превратить Дарьял в некий аналог Панкисского ущелья, где не действуют никакие законы. Не в последнюю очередь — самозваные осетинские "олигархи", поднявшиеся на производстве "левой" водки из ввозимого через Турцию и Грузию спирта во времена бывшего президента Галазова. Нынешние власти Осетии пытаются бороться с ними, но борьба идет, что называется, с переменным успехом.
ЧТО НУЖНО, ЧТОБЫ ЖИТЬ ДРУЖНО?
Населенные осетинами районы стали своего рода буфером между неспокойным востоком Северного Кавказа, где российской армии с боями приходилось усмирять чеченцев, и столь же неспокойным западом региона, где в то время Адыгея создавала проблем не меньше, чем Чечня. Царские власти справедливо полагали, что если кабардинцы, проживающие в Адыгее, и чеченцы получат возможность для выступления "единым фронтом", то о мире на Северном Кавказе можно забыть надолго, если не навсегда. Осетия же стала своего рода клином между Чечней и Адыгеей. Время показало правоту такой политики — отделенная от вечно бурлящего запада северокавказского региона, Адыгея за семьдесят лет "остыла" и сегодня является одним из самых спокойных районов Северного Кавказа.
Чеченские же полевые командиры лелеют планы создания так называемой "Северокавказской Федерации", в которой они бы заказывали музыку. Их порядки и нравы, таким образом, распространились бы на весь Северный Кавказ. Здесь их интересы пересекаются с интересами арабских нефтяных магнатов, которые сотнями засылают на Кавказ проповедников ваххабизма и не жалеют никаких денег на "правое дело" борьбы с неверными, что бы там некоторые из них ни говорили после 11 сентября. И главным препятствием в осуществлении этих планов опять-таки является Осетия.
Причем такое размещение осетин в северокавказском регионе — это отнюдь не "хитрая уловка русских". Ни один осетин, даже если, не дай Боже, планы чеченских бандитов и арабских террористов начнут претворяться в жизнь и Северная Осетия действительно окажется как между молотом и наковальней, не упрекнет ни российских самодержцев прошлых лет, ни нынешние федеральные власти в том, что его народ "использовали" или "подставили". Осетины охотно переселялись с гор на равнину. Во-первых, потому, что возможности землепользования и ведения хозяйства в горах, по понятным причинам, ограничены, а значит, ограничены и возможности роста народа не только в демографическом смысле, а скорее в смысле общего культурного развития. Во-вторых, переселяясь на равнину, осетины вновь осваивали территорию, принадлежавшую в свое время государству аланов, прямых предков современных осетин, то есть возвращались к истокам своей культуры и государственности.
