Еще пример. Предприятие, закупив на полтора десятка миллионов евро оборудования, поставило его в цех с неотремонтированной крышей. На оборудование капало, оно начало ржаветь. Уже в процессе производства начали ремонтировать крышу. Затем, когда оборудование вводилось в эксплуатацию, приступили к шлифовке и реставрации полов. Потом стали их красить. При этом два десятка монтажников оборудования, приглашенных из Европы, каждый день работы которых стоит приличных денег, несколько дней сидели в отеле… Эти детали и примеры из практики очень важны, про них нужно рассказывать слушателям.
Эксплуатационные затраты — тоже важная тема. Многие думают, что чем дешевле оборудование, тем менее затратный проект. Но вот оборудование начинает выходить из строя, завод останавливается. Если скалькулировать затраты в результате даже небольшого простоя, технического обслуживания, то они могут перекрыть всю прежнюю экономию.
— Подобная практика имеет корни в советском инжиниринге?
— Я думаю, что обращаться к советскому опыту сегодня не стоит. Это была другая система. Тогда все было государственное, деньги без особой конкуренции отдавались конкретному проектному институту, который, как умел, разрабатывал проекты. Было ясно, кто будет строителем. Сейчас все изменилось. Кстати, когда на рынок выходят инжиниринговые компании, созданные на базе проектных институтов, может оказаться, что в определенном отношении они не знакомы с современными подходами. В результате их заказчики могут получить морально устаревшие рекомендации. Например, для одной компании больше года проектировался завод. Съездив на объект, спроектированный другой большой инжиниринговой компанией, заказчики поняли, что предложенный им проект нужно переделать. Потому что он изначально был сделан по советским нормам: необходимо выстроить две линии, и если сломается одна, то переключаемся на другую. На осмотренном объекте работала одна линия современного оборудования, имелась хорошо обученная сервисная поддержка. В итоге требовалось на порядок меньше людей. Это к вопросу об эксплуатационных затратах.
— Подобные проблемы, наверное, есть не только в России?
— Конечно. Все зависит от компетенций конкретных людей, которые принимают решения. Я могу привести примеры и из европейского опыта. Скажем, даже на начальной стадии необходимо думать о будущем выводе предприятия из эксплуатации. Представьте себе атомную электростанцию: какие затраты потребуются, чтобы ее вывести и утилизировать? Вот в Германии сейчас такая проблема стоит. Германия выходит из атомной энергетики, до 2025-го или 2030 года ни одной АЭС не должно остаться. Но когда их закладывали, не думали о том, что придется их выводить из эксплуатации, и до сих пор никто не знает на сто процентов, каких последствий и затрат можно от этого решения ожидать. Вопрос не в том, что где-то хорошо, а где-то плохо с инжинирингом. Надо засучивать рукава и делать. Для этого надо анализировать, искать правильные решения.
В связи с этим я хочу отметить еще одну особенность нашего проекта. Мы пришли к выводу, что необходимо создать на базе МВШИ консультационно-инжиниринговый центр. Мы можем это сделать как за счет наших преподавателей, потому что это люди, работавшие в солидных компаниях и имеющие большой опыт организации производства, так и тех, кто пройдет у нас обучение и останется в штате. Кроме того, благодаря моей прежней работе в Германии у нас есть огромный пул немецких компаний, которые могут стать нашими партнерами. Вместе с ними мы можем предложить комплексное решение как для проектов типа greenfield, когда строится новое предприятие на свободной площадке, так и для brownfield, когда выполняется реконструкция производства на базе существующего предприятия, предоставить опытного коучера, который будет вести проект. Я думаю, что эта услуга будет востребована, особенно для крупных проектов, когда, например, в рамках одной корпорации одновременно модернизируется десяток предприятий и необходимо на начальном этапе проанализировать ситуацию на всей этой огромной площадке, спланировать внутрипроизводственную логистику, систему управления и так далее.
— Возвращаясь к вопросу об уникальности вашей школы: получается, что на Западе таких школ нет? А как готовят специалистов в области инжиниринга в той же Германии?
— Да, в такой конфигурации, похоже, нигде больше не учат. Когда я рассказал о нашем проекте руководителю одной инжиниринговой компании, он удивился: «Что же за специалистов вы собираетесь готовить, это должны быть люди, которые хотят и могут понять все взаимосвязи». Да, должен быть слой таких людей, которые понимают все. Если они не понимают, то они не могут руководить. Или надо создавать большую команду, но, по моему опыту, если собирается команда в России: технологи, управленцы, экономисты, юристы — и человек, который руководит этим проектом, не специалист, то он прислушивается к каждому, и в конце концов становится непонятно, кого слушать и какое решение принимать. Часто на начальном этапе побеждают соображения экономии, которые потом выливаются в технологические ошибки. Поэтому мы и решили, что лучше взять инженера и обучить его экономической составляющей. Обучить экономиста технической составляющей сложнее. В Германии очень часто сначала получают техническое образование, а потом — двухгодичное экономическое. В дипломе пишут «инженер-экономист», и таких специалистов отрывают с руками.
— А где они проходят практику?
— Практику они проходят сначала в университете, а затем в инжиниринговых компаниях, куда устраиваются работать.
— Получается более долгий процесс?
— Да, и поэтому мы взяли на себя вот эту тяжелую задачу — обеспечить каждому учащемуся куратора с нашей стороны и убедить компанию, чтобы она дала ему проект и наставника. Трудность в том, что руководство компаний, как правило, не готово к такой плотной работе с кадрами, они продолжают думать, что отдельные консультанты решат за них все проблемы, но это не так. Поэтому у нас есть также курсы повышения квалификации, предназначенные в основном для высшего управленческого звена. Мы там рассказываем, что молодые кадры следует мотивировать и развивать. В идеале наши программы следовало бы пройти и чиновникам из министерств, чтобы они могли более профессионально оценивать планируемые проекты, на которые выделяются государственные средства. Банкиры к нам уже приходили — им не хватает технических знаний, чтобы видеть риски инвестпроектов. Они говорят: «Проверяем бизнес-план, и в нем вроде бы все логично, но мы часто не можем проверить, правда это или нет, из-за того, что не хватает определенного опыта или компетенций, поэтому привлекаем специалистов-консультантов за очень солидные гонорары, а хотелось бы самим с этим справляться».
Очередь к станку Яковенко Дмитрий
Азовский технологический институт при поддержке Группы MTE запускает проект дуального образования в станкостроении. Похоже, технические специальности снова становятся престижными
section class="box-today"
Сюжеты
Бизнес-образование:
Своих научим сами
Будущие генералы от промышленности
/section section class="tags"
Теги
Бизнес-образование
Общество
Образование
/section
Еще несколько лет назад в Азовский технологический институт, филиал Донского государственного технологического университета, поступали по большей части ради диплома: найти работу по специальности было почти невозможно. В марте на территории АТИ открылась лаборатория резания, в которую Группа МТЕ и станкостроительная компания МТЕ КОВОСВИТ МАС как инициаторы и спонсоры проекта вложили порядка 22 млн рублей. Большая часть этих денег пошла на оборудование — два станка МТЕ КОВОСВИТ МАС с числовым программным управлением Siemens и Heidenhain. В этом году на две специальности, для которых открыт доступ в лабораторию, набрали 75 человек. Конкурс был 2,5 человека на место — очень и очень приличные для Азовского технологического института показатели. «У нас сейчас после долгого перерыва, когда предпочтение отдавалось специальностям юридическим и управленческим, не требующим особой материальной базы, фактически началось возрождение основных принципов подготовки специалистов технических профессий, — рассказывает Виктор Мошуров , замдиректора по учебной работе АТИ ДГТУ. — Наши выпускники будут не просто специалистами широкого профиля, которые через какое-то время, после переподготовок, смогут работать на предприятии. Подход к их обучению станет более целенаправленным».
