Одни кукловоды, что у лидера власти, что у лидера оппозиции. Мы же не просто смотрим этот иудейский спектакль, мы - в главной роли. Единственный, наверное, спектакль, где массовка играет главную роль - жертву.
С идеей оппозиции все ясно, нет у оппозиции той возвышающей и поднимающей народ идеи, которая способна свести народ с загонной тропы, возродить в народе мощный, всесокрушающий национальный дух. Но если нет идеи, то и силе у оппозиции взяться неоткуда. Однако же выводит оппозиция сотеннотысячные колонны демонстрантов, являя мощь, силу, сплоченность, организованность, единство? Чтобы понять природу этого миража, достаточно хоть раз побывать в эпицентре событий, прийти накануне демонстрации на сборную точку коммунистов, к памятнику Ильичу на Октябрьской площади, послушать какой базар разворачивается здесь накануне манифестации. С выпученными испуганными глазами снуют организаторы, торопливо извещая вождей, что "анпиловцы точно не пойдут, а Тюлькин поведет своих потом". Суета продолжается долго, где-то кто-то с кем-то договаривается, торгуется, мчатся женщины-доброхоты: "Как вам не стыдно!, позорите оппозицию?, срываете важное мероприятие!", их гонят, они не унимаются. Все друг друга стыдят… Но вот прокатывается почему-то шепотом:"Пошли!" Идут. Со стороны смотреть или с горба Большого каменного моста, экая силища прет, а что внутри колонн один на другого смотреть не хочет, разве со стороны разглядишь. В колонну вливаются новые люди, нынешняя власть настолько осточертела, что хоть в колонне оппозиции этой власти кукиш показать. И, нарастая, движется оппозиционная демонстрация по властью определенному маршруту, в указанное властью время, к назначенному властью месту сбора. Пришли. На трибуне разворачивается борьба за микрофон. Лица у трибунщиков сердитые, насупленные. Одному обещали дать слово, до сих пор не дают, другому и того не обещали. Анпиловцы подгоняют свою радиомашину ближе к трибуне, покрывают площадь воплем:"Анпилов! Анпилов!" Трибуна вступает с ними в радиоуговоры:"Да вот стоит Виктор Иванович, получит он слово!" В радиорубке их не слышат. Мощный радиоколокол продолжает надрывно взывать: "Анпилов!" Анпилову дают слово. Он говорит, радиорубка продолжает требовать для него слова. Наконец машина умолкает. Из ее окошка высовывается лохматая голова с толстыми оттопыренными губами: "Мы нашего Анпилова в обиду не дадим!" Какой-то мужик простодушно в ответ: "Да кому он нужен." - "Чего?!" - хозяин большой головы неожиданно проворно вываливается из машины. Назревает драка. Вездесущие активистки тут как туг: "Как вам не стыдно! Вы позорите мероприятие!" Драчунов разводят. Детина забирается в машину и обиду вымещает в микрофон: "Анпилов! Анпилов!" Кто-то не выдерживает, сердито барабанит древком красного знамени по кабине… Вечером все телеканалы показывают репортажи о демонстрации. И как показывают! Какая мощь, какая сплоченность! На трибуне все плечом к плечу. Зюганова показывают первым и единственным, а из пустой его речи выхватывают единственную стоящую фразу. Какие там драки, склоки, распри? Монолит! Сила! Единство! И лидер во главе - Зюганов!
На деле оппозиции нет. Нет ни идеи, нет ни силы, которые бы реально, всерьез противостояли власти. Та оппозиция, которую нам показывают, та оппозиция, о которой пишут и говорят, - продукт общественного мнения. Общественное мнение формируют средства массовой информации. Зачем средствам массовой информации показывать мощную оппозицию, которой нет на самом деле? Общественное мнение об оппозиции, созданное иудейской властью, иудейским телевидением, иудейскими газетами и радио, парализует у русских людей стремление к созданию по-настоящему противостоящей власти оппозиции. Народ, живущий сегодня в страхе за собственную шкуру, охотно ловится на пустой крючок, ему только дай повод и он без искры раздует пламя:"Ну, вот же оппозиция! Силища какая! Они им покажут! Не пропадет Россия! " Можно и дальше труса праздновать.
Так называемая народно-патриотическая оппозиция во главе с Коммунистической партией - это ельцинско-зюгановский трюк яковлевской режиссуры, ловко использованный на последних выборах. Ельцин, предавший Россию, Ельцин, продавший Россию, Ельцин, ввергший Россию в нищету .и войну, Ельцин, расстрелявший русский народ, сумел победить оппозицию. Ладно бы сил не хватило, ладно бы это был проигранный бой, нет же, битву просто сдали. Коммунисты еще раз явили безволие, нерешительность, трусость. И никаких уроков не обрели. Продолжают играть с властью в те же игры, продолжают держать в лидерах Зюганова, который с Ельциным, как два жулика за картежным столом, играют на один карман, но изображают соперников. Хорошо дрессированный, в деле проверенный ковровый Зюганов будет выведен и на другой тур президентских выборов, чтобы снова по наигранной схеме одурачить народ.
Не стреляться - стрелять
Мы долго росли и выросли в безответственности, всякий раз находили виноватого в том, что так плохо живем. Лгали, подличали, молчали, потому что, видите ли, так требовало начальство, потому что, видите ли, такая была обстановка в стране по вине прежде - Генсека, теперь - Президента. Мы внушали себе и сами себе находили оправдание, что это они, а не мы, не я конкретно виноват в том, что так бедно, нищенски, бесправно живет моя семья, моя страна. Я живу подло и бедно, не потому что я сам подлый, ленивый, неумный, криворукий, а потому что мне не везет на правителя. Когда свергался очередной вождь мы с ритуальной ненавистью бросались расцарапывать само его имя, злобно и злорадно топтать его ногами, плеваться и веселиться, как будто разом хотели очиститься, отомстить за собственную подлость и лакейство, торопливо старались списать на покойника собственные грехи и делали это всегда с таким упоением, как будто всерьез верили при этом в собственное очищение, да так истово верили, что это вроде как нам и удавалось. Мы всегда готовы были сделать большие глаза:"А мы не знали! Мы даже не догадывались! Мы же искренне верили! Мы и подумать не могли! Да и что мы могли, маленькие люди…" Мы оказались прекрасными выучениками Сиона, всегда стремившегося направлять наше воспитание, "воспитание гоевых обществ", так, чтобы веред каждым делом, еще нужна инициатива, у нас опускались бы в безнадежном бессилии руки. "Нет ничего опаснее личной инициативы гоев,"-подчеркивали сионские мудрецы. Вот для чего убаюкивающий гипноз народных выборов, вот для чего дорогостоящая пропаганда оппозиции с искусственным раздуванием значимости ее лидеров, вот почему у телевидения, газет, журналов, кино и литературы маниакальная тяга к показу насилия и жестокости, к воспеванию преступлений, катастроф, трагедий, чтобы выпестовать у людей страх за свою жизнь, страх за своих детей, высеять и взрастить осознание людьми своей беспомощности и ничтожности перед господствующим в России злом. Гигантская машина иудейской власти, иудейской пропаганды поставлена на службу одному - не дать русскому человеку осознать себя ответственным за творимое зло в отеческом доме. Страх разъедает наши души. Мы напрочь забыли, что трусость в ряду самых отвратительных человеческих преступлений и грехов. "Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц… - учас-rib в озере, горящем огнем…"(0ткр.21,8)
Мы жалуемся на невыносимые условия жизни, что создали для русских иудеи в России. Но разве мы не служим этому злу, хотя бы уже тем, что не оказываем ему ни малейшего сопротивления. Как негодуем в адрес еврейского телевидения, ведущего глобальную информационную войну против русского народа, возмущаемся, что телевидение зомбирует нас, губит души, развращает детей, поганит нашу историю, крушит наши национальные идеалы, уничтожает национальный дух русского народа. Но это мощное, страшное оружие иудеев против русских людей в исправной боевой готовности содержат русские же люди. Не получающие многими месяцами жалованья, униженные, оскорбленные русские офицеры своей безупречной службой помогают врагам своего народа иудеям зомбировать, оглуплять, отуплять народ. Да не проведи офицер суточную корректировку спутников, обслуживающих еврейское телеоружие, и все, испустит дух телесатана, одним злом на русской земле станет меньше. Мы служим злу, порой не отдавая себе в том отчета, но чаще страшимся сами себе в том признаться. "Имейте мужество взглянуть прямо в глаза страшной опасности! - взывал на борьбу архиепископ Никон. - Имейте мужество открыто, прямо, не страшась иудеев, признать эту опасность. Признать, и не полумеры, только усыпляющие народную совесть, принять, а решительно, твердо, бесстрашно и открыто, с достойной русского православного человека прямолинейностью, повернуть руль русской жизни вправо, не обращая никакого внимания на вопли иудейские, на их угрозы, террор, - ведь умирать-то когда-нибудь надобно: не лучше ли умереть, если Бог попустит, с честью, мученически, с благословениями народа, чем быть предателями веры и Руси родной?.. И посмотрите, какой светлый праздник будет на Руси в тот благословенный день, когда она будет освобождена от этого проклятого тумана, чисто масонского либерализма, этих лжесвобод, от порабощающих душу народную жидов, от всех этих бредней, навеянных иудеями, и их приспешниками -предателями родной земли!"
