Ознакомительная версия.
В 1979 году объявились и два маньяка-людоеда. Первого звали Алексей Суклетин, он работал в Казани охранником в одном садоводческом товариществе. За шесть лет этот упырь убил и съел семерых девушек и девочек, младшей из которых было всего 11 лет. Действовал маньяк по стандартной схеме: заманивал девушек к себе домой, насиловал, затем ударом молотка лишал жертву сознания, после чего брал в руки нож. Помогала ему разделывать трупы его 31-летняя любовница.
Второй маньяк-людоед обитал в Казахстане, в поселке Узун-Агач Каргалинского района. Отсчет его кровавых деяний начался в субботу, 20 января 1979 года . Именно в тот день на свалке Каргалинского суконного комбината была обнаружена страшная находка – части женского тела: две ноги, в пятнадцати метрах от них резиновые сапоги, распоротые острым предметом у голени. Под кучей камней, земли и проволоки были найдены другие части тела: грудная клетка с руками, обе груди были вырезаны. При осмотре ног было установлено, что надрезы начинаются на 15 сантиметров выше пятки и идут далее до сустава, то есть икры отсутствуют. Это навело сыщиков на мысль, что с жертвой поработал каннибал. Так оно, собственно, и было на самом деле. Убийцей был каннибал Николай Джумагалиев, а убитая была его первой жертвой. Это была гражданка Н. Андронник, на которую душегуб напал еще 6 января , когда она возвращалась из молитвенного дома в селе Узун-Агач в поселок Фабричный, где жила.
Совершив убийство, маньяк вернулся в Узун-Агач. Там у него было две зазнобы: Марина Колкина и ее ровесница, молодая сибирячка Татьяна Яшина (фамилии изменены). С последней он познакомился при следующих обстоятельствах.
Весной этого года Яшина ездила в отпуск к своей бабушке в Сибирь, а когда вернулась, обнаружила, что ее квартира взломана и практически вся одежда похищена. Вещи было жалко, поскольку все они были хорошие, добротные, практически мало ношенные. Яшина написала заявление и отнесла его в милицию. Возвращаясь, она познакомилась на автобусной остановке с парнем, которого до этого видела пару раз на улице и знала, что он считается в этих краях местным авторитетом. Это был Джумагалиев. Он вызвался проводить ее до дому, а когда она пригласила его посидеть за чашкой чая, не отказался. Ушел он от нее только утром.
Между тем через несколько дней после этого знакомства пропавшие вещи Яшиной нашлись. Причем без помощи милиции. Яшина как-то шла по улице и увидела впереди себя девушку, на которой были кофточка и блузка, ранее принадлежавшие ей. Уж свои вещи она знала хорошо. Не в силах совладать с собой, девушка схватила незнакомку за волосы и стала звать на помощь. Вокруг них тут же собралась толпа. Яшина поволокла обидчицу в милицию. Там и выяснилось, что на девушке действительно были вещи Яшиной, похищенные из ее дома пару недель назад. Однако Яшина не знала, что ее обидчицей была Марина Колкина – любовница Джумагалиева.
Вечером этого же дня он узнал о случившемся: пришел к Яшиной, и та показала ему возвращенные вещи. Однако возлюбленный, вместо того чтобы порадоваться вместе с девушкой благополучному исходу дела, стал на нее кричать и даже ударил по лицу. Яшина, естественно, обиделась. Увидев это, Джумагалиев сразу сменил тактику: стал ее успокаивать, говорить, что погорячился. «Понимаешь, ты не должна была впутывать в это дело милицию, – объяснял он девушке свою позицию. – Сказала бы мне, и я бы сам во всем разобрался». Тогда Яшина еще не знала, что Джумагалиев прекрасно знает воровку и давно с ней сожительствует. Первые сомнения зародились в ней вечером 27 июня , когда ее приятель пришел к ней домой… с Мариной Колкиной. «Вы должны помириться», – чуть ли не с порога заявил он хозяйке дома. Татьяна малость поломалась, но, когда сама Марина попросила ее об этом, дрогнула. «Ну вот и славненько», – удовлетворенно произнес Джумагалиев и пригласил обеих девушек к себе домой отметить примирение. Когда они пришли, хозяин попросил Татьяну накрыть на стол, а сам вышел с Мариной на улицу: мол, нам надо поговорить.
Прошло, наверное, минут двадцать, а хозяин с гостьей не возвращались. За это время Татьяна уже успела накрыть на стол и с нетерпением ждала возвращения гостей. Но те не шли. Тогда Татьяна отправилась их искать. Она вышла во двор, но там никого не было. Тогда она направилась в сарай, откуда вроде бы доносился какой-то шум. Однако едва она подошла к двери, как из сарая раздался душераздирающий женский крик. Поддавшись первому импульсу, Татьяна дернула за ручку двери, но та оказалась запертой. А шум внутри стих. Затем из сарая раздался спокойный голос Джумагалиева: «Чего стучишь? Иди домой и смотри, чтобы плов не подгорел. Мы сейчас придем». Татьяна вернулась в дом.
О том, что произошло в сарае, много позже расскажет сам Джумагалиев. Вот его слова: «В сарае с Колкиной по ее согласию я совершил половой акт в обычной и извращенной формах. Этого показалось мало. Я стал избивать ее. Удары по животу женщин мне всегда доставляли удовольствие – жертва меняется в лице и корчится от боли. Ее крик привлек внимание Яшиной, и та стала стучать в дверь. Продолжая совершать половой акт, я одновременно стал душить Колкину. Когда Яшина ушла в дом, я потихоньку вышел из сарая и забрался на чердак, где у меня в рюкзаке хранились инструменты: туристический топорик, несколько ножей. Татьяна в это время сидела на кухне. В сарае я расчленил Колкину, порезал на мелкие кусочки и засолил в бочке. Ее мясо использовал для еды. Татьяну в тот вечер я больше не видел, она ушла, не дождавшись меня…»
Татьяна действительно ушла, но отнюдь не по той причине, на которую указывает маньяк. Просидев в доме еще какое-то время, она вновь вышла во двор. И увидела, что дверь сарая приоткрыта (Джумагалиев в это время был на чердаке). Она вошла в сарай и, пройдя несколько шагов, наткнулась на какой-то предмет, лежащий на земле. Татьяна нагнулась и нашупала… чью-то руку. Яшина пулей выбежала из сарая и спряталась в кустах у сарая, поскольку услышала шаги. Это возвращался Джумагалиев. В руках он нес топорик и несколько ножей. Скрывшись в сарае, он пробыл там несколько минут. И все это время Яшина, объятая ужасом, просидела в кустах, боясь даже пошевелиться. Наконец Джумагалиев вновь вышел во двор. Он позвал Татьяну, которая, как он думал, была в доме. Но на его зов никто не откликнулся. Тогда он отправился в дом. Только тут Яшина опомнилась, выбралась из своего укрытия и выбежала на улицу.
В течение нескольких дней Яшина скрывалась от Джумагалиева. Однако в воскресенье, 1 июля , тот все-таки выследил ее. «Ты почему от меня скрываешься?» – спросил он Татьяну, застав ее наконец дома. «Потому что не хочу больше с тобой встречаться», – ответила женщина. «Это почему?» – удивился Джумагалиев. Татьяна отвела глаза в сторону, мучительно размышляя, открыться ей или нет. Наконец решилась: «Что за крик я слышала тогда в сарае?» Джумагалиев в ответ рассмеялся: «Ах ты об этом? В тот вечер Марина потребовала, чтобы я с тобой расстался, а я вспылил и ударил ее. Вот она и закричала». – «Но почему люди говорят, что ее вот уже несколько дней нет дома?» – продолжала допытываться Татьяна. «А я почем знаю, где она? – пожал плечами Джумагалиев. – В тот вечер она расплакалась и убежала. А домой могла не прийти, поскольку боится, что ее арестуют. Ведь вещи-то твои она украла». Это объяснение выглядело правдоподобно. И хотя в душе Татьяна продолжала сомневаться, однако предпочла закрыть на все глаза. В конце концов, с какой стати она должна была беспокоиться о судьбе женщины, которая совсем недавно пыталась дочиста ее обокрасть?
Самое интересное, что местная милиция долго не хотела заводить дело о пропаже Марины Колкиной. Потом все-таки завела, однако расследовала его крайне нерасторопно. Дело в том, что убийства в тех местах случались редко, поэтому никто из стражей порядка и жителей поселка даже не мог себе вообразить, что с пропавшей может случиться трагедия. Все полагали, что она куда-то уехала. А когда уголовное дело о пропаже женщины все-таки завели, Джумагалиева к тому времени в поселке уже не было – он сбежал. В бегах он пробыл до декабря 1980 года и за это время лишил жизни еще шесть женщин. Однако посадить в тюрьму маньяка так и не удалось: он был признан невменяемым, помещен в психбольницу, откуда вскоре благополучно сбежал. С тех пор следы его затерялись на просторах необъятной страны.
Вообще, если брать в целом 70-е годы, то именно на вторую половину десятилетия выпадает тот период, когда в СССР начала расти кривая преступлений на сексуальной почве. Достаточно сказать, что если до середины того десятилетия проведение экспертиз в Главном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. Сербского в отношении обвиняемых в многоэпизодных убийствах по сексуальным мотивам ограничивалось 2–3 случаями, то в 1976 году был зафиксирован самый высокий показатель – 6 экспертиз. В следующем году был спад (3 экспертизы), после чего начался подъем: в 1978 году провели 5 экспертиз, в 1979 году – 6.
Ознакомительная версия.
