Ознакомительная версия.
90. Присвоение званий добровольцам восточных народностей. Инспектор по иностранным кадрам Люфтваффе ОКЛ, 13.2.1945 (на нем. яз.). // Там же; Назначение и продвижение по службе офицеров, унтер-офицеров и рядовых русского происхождения главнокомандующим Вооруженными силами народов России. Организационный отдел Генерального штаба ОКХ, № II/71 161/45 секретно, 26.2.1945 (на нем. яз.). // Там же; Присвоение званий добровольцам восточных народностей. Отдел кадров ОКЛ, № 73/45, 17.3.1945 (на нем. яз.). // Там же.
91. Отдел кадров ОКЛ, № 47/45, 25.2.1945. // Там же.
92. Знаки различия Русской Освободительной Армии. // BA-MA MSg 149/28.
93. Это подозрение, основанное на незнании подлинных обстоятельств, было впервые высказано полковником Неряниным в письме, направленном подполковнику Васильеву в лагерь военнопленных 18.7.1945 г., которое подписал ряд высокопоставленных офицеров РОА (полковник Корбуков, подполковник Коровин, полковник Денисов, майор Шейко, майор Чикалов, подполковник Грачёв, подполковник Сараев, подполковник Михельсон, полковник Кобзев, подполковник Панкевич, полковник Койда и майор Легостаев). Однако на заседании центральной коллегии организации «Антикоммунистический центр освободительного движения народов России» 24.7.1948 г. полковник Нерянин публично признал беспочвенность такого утверждения. От своей подписи дистанцировались и другие офицеры. Поздняков, обвинивший советскую пропаганду в открытом письме в январе 1956 г. в клеветнической кампании против него, высказывает в этой связи предположение, что полковник Нерянин попался на ложную информацию майора Чикалова. На дальнейших разногласиях Позднякова с Неряниным здесь нет необходимости останавливаться. См.: Выписка из дневника полковника Нерянина, 18.7.1945. // BA-MA MSg 149/56; Поздняков В. Открытое письмо членам СБОНР в Российской эмиграции, январь 1956. // Там же.
94. Полковник Г. Мартин, 5.4.1948. // Там же; Генерал кавалерии Э. Кёстринг, 7.1.1952. // BA-MA MSg 149/11; Посланник Г. фон Герварт, 30.11.1953. // Там же.
95. Формы присяги для военнослужащих частей, подчиненных главнокомандующему Вооруженными силами Комитета освобождения народов России. Организационный отдел Генерального штаба ОКХ, № II/71905/45 секретно, 16.4.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RH 2/v. 921.
96. Телеграмма. Организационный отдел Генерального штаба ОКХ, № II/1041/45 секретно, 2.3.1945. // BA-MA RH 2/v. 921.
97. Ветлугин (Тензоров), Правда о РОА. Воины Российской эмиграции. // Наше Время, № 15. // BA-MA MSg 149/25.
98. См.: Удостоверение, Штаб Вооруженных Сил КОНР, начальник Штаба ВС КОНР, полковник Нерянин, № 18/02, 6.5.1945. // Там же.
99. Auský S. Vojska generéla Vlasova. S. 29, 171; Ауски С. Предательство. С. 217.
100. См., например, письмо генерала Штеммермана, позднее заместителя командующего 8-й армией, главному адъютанту Гитлера, генералу Шмундту, февраль 1942 г. // BA-MA MSg 149/41; Разговор фюрера с фельдмаршалом Кейтелем и генералом Цейтцлером 8 июня 1943 г. // Hitlers Lagebesprechungen. S. 256, 268; Strik-Strikfeldt W. Gegen Stalin und Hitler. S. 66. Характерна также отзывчивость фельдмаршала Кессельринга и генерал-полковника фон Макензена в отношении генерал-майора Трухина в Италии в начале 1944 г. См.: Поездка генерала Ф.И. Трухина в Италию. // BA-MA MSg 149/2.
101. Рындин. Памяти Владимира Гавринского. // BA-MA MSg 149/2.
102. Китаев. Русское Освободительное Движение. С. 25–26, 56. // BA-MA MSg 149/8; Strik-Strikfeldt W. Gegen Stalin und Hitler. S. 88, 112.
103. Алымов. Тайна майора Зыкова // Часовой; Волжанин (Поздняков). «Дело Зыкова». // BA-MA MSg 149/2; Саломоновский. Мы не допустим. // Россия, 27.1.1973.
104. Краткая информация об основных принципах идеологии Комитета освобождения народов России, 23.12.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/33; Краткая записка о Комитете освобождения народов России, 23.12.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/28.
105. Тайное намерение РОА. // BA-MA MSg 149/25.
106. Генерал Краснов – генерал-лейтенанту Власову. Открытое письмо. // Казачья Земля, № 12, 16.3.1945.
107. Генерал-лейтенант Жиленков. Мы победим! // Воля Народа, № 1, 15.11.1944.
108. Генерал-лейтенант Жиленков. Воин армии освобождения. // За Родину, № 2 (16), 7.1.1945.
109. Поздняков В. Андрей Андреевич Власов. С. 293.
110. Речь главнокомандующего Вооруженными силами Комитета освобождения народов России генерала Власова 10.2.1945 (на нем. яз.). // BA-MA RH 2/v. 921.
Через несколько дней после провозглашения Пражского манифеста, 23 ноября 1944 г., организационный отдел Генерального штаба сухопутных войск издал приказ о формировании 1-й русской дивизии [111] – немецкое обозначение: 600-я п. д. (рус.) [112] – основы Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. Правда, подготовка в учебном военном лагере Мюнзинген в Вюртемберге (V военный округ) началась уже загодя. Командиром дивизии был назначен полковник (с февраля 1945 г. генерал-майор) Буняченко, хотя Власов сначала намечал полковника Боярского [113]. Буняченко, урожденный украинец, происходил из бедной семьи и уже в 1939 г. был командиром дивизии на Дальнем Востоке. Будучи командиром 389-й стрелковой дивизии, он, на основе приказа Сталина № 227, 5 сентября 1942 г. был приговорен к смерти, т. к. слишком рано дал приказ о разрушении железнодорожной линии на участке Ищерская – Осетинская [114] и тем самым воспрепятствовал использованию бронепоезда. После своего помилования ему удалось перейти на немецкую сторону, где он в начале 1943 г. присоединился к Освободительному движению. Будучи офицером штаба командира восточных частей особого назначения № 721 при командующем тыловым районом группы армий «Юг» генерал-майоре графе цу Штольберге, Буняченко в сентябре 1943 г. выступил за переброску русских частей в Западную Европу, т. к., по его мнению, таким образом удалось бы организовать Освободительную армию силой в «несколько армейских корпусов» независимо от неудач на германском Восточном фронте [115]. На следующий год, в июле 1944 г., он особенно отличился в качестве командира русского полка на Нормандском фронте. Возросший в результате авторитет он откровенно использовал, чтобы подтолкнуть создание более крупных русских частей. Ведь, как выявилось и в беседе между полковником Буняченко, генерал-майором Малышкиным и командиром восточных частей при главнокомандующем на Западе, генерал-майором профессором д-ром Риттером фон Нидермайером 21 июля 1944 г. в Париже, русские незыблемо выступали за создание независимой освободительной армии под русским командованием. [116]
Для своей должности командира дивизии Буняченко обладал наилучшими предпосылками: имея основательную военную подготовку, явные способности к тактическим вопросам, он был энергичным, хотя порой и грубоватым. Его своенравие и внутренняя независимость причинили много хлопот немецким командным инстанциям в Мюнзингене, а тем более в ходе последующих действий 1-й дивизии РОА на Одере и в Богемии. Буняченко был единственным генералом РОА, позволявшим себе самовольничать и в отношениях с Власовым. Так, во время погрузки его дивизии в Херцогенаурахе под Эрлангеном имел место неприятный инцидент, в результате которого Буняченко получил официальный выговор главнокомандующего [117]. Начальником штаба 1-й дивизии РОА был назначен подполковник Николаев, опытный штабной офицер, окончивший Военную академию имени Фрунзе и в 1941 г. принадлежавший к оперативному отделу штаба 4-го механизированного корпуса, которым под Львовом командовал генерал-майор Власов [118]. Штаб дивизии был построен по русскому образцу и имел, насколько можно установить, следующий состав:
1-й офицер для поручений – подполковник Руденко,
адъютант командира дивизии – лейтенант Семенёв,
дивизионный адъютант – старший лейтенант Машеров,
офицер-переводчик – лейтенант Рябовичев,
начальник оперативного отдела – майор Фролов, позднее подполковник Синицкий,
начальник отдела снабжения, командир полка снабжения – подполковник Герасимчук,
начальник отдела контрразведки – капитан Ольховик,
начальник отдела пропаганды – капитан Нарейкис, позднее майор Боженко,
дивизионный интендант – капитан Паламарчук,
дивизионный священник – игумен Иов.
В то время как политические вопросы регулировало кадровое управление СС, формирование 1-й дивизии РОА производилось под руководством сухопутных войск (начальник вооружений и командующий армией резерва) в Мюнзингене через генерала добровольческих частей в ОКХ, генерала кавалерии Кёстринга [119]. Тот назначил «командиром русского штаба формирования» полковника Герре [120], еще молодого офицера Генерального штаба, который с мая 1943 до июля 1944 гг. являлся начальником штаба генерала восточных войск, т. е. был знаком с русской проблематикой, имел опыт общения с русскими и рассматривался ими как друг. Задача Герре состояла в том, чтобы в сотрудничестве с центральными и местными службами сухопутных войск создать организационные и материальные предпосылки и консультировать русский дивизионный штаб при организации и обучении частей. С этой целью он построил свой штаб таким образом, чтобы каждый из офицеров имел соответствующего партнера в русском дивизионном штабе [121]. Поэтому если Герре обращался непосредственно к командиру дивизии, то его начальник оперативного отдела (Ia) и заместитель, майор Кейлинг, имел дело с начальником штаба, подполковником Николаевым, начальник разведки и контрразведки (Ic) – с русским офицером контрразведки, капитаном Ольховиком, и т. д. Видимо, именно потому, что взаимные связи с самого начала строились на основе договоренностей, а не, к примеру, приказов, в целом создались плодотворные отношения [122]. Это, однако, не означало, что Герре не приходилось постоянно бороться с недоверием Буняченко, который слишком легко был склонен принимать объективную невозможность за сознательное пренебрежение и полагал, что должен защищать обещанную автономию вверенной ему дивизии от подлинных или мнимых злоупотреблений немцев [123]. Буняченко, например, выступил против следования структурной схеме немецкой народно-гренадерской дивизии, поскольку хотел избежать всего, что напоминало о немецких образцах. При этом он не учитывал, что лишь таким путем можно было обеспечить бесперебойное материальное снабжение, поскольку народно-гренадерские дивизии представляли собой – уже в отношении вооружения – самый современный тип немецких дивизий. В этой связи следует упомянуть, что, например, и румынская добровольческая дивизия имени Тудора Владимиреску, формировавшаяся на советской стороне с 4 октября 1943 г., соответствовала структуре советской гвардейской дивизии, была обмундирована по образцу Советской армии и обучалась по советским уставам [124]. Однако, в отличие от единичных немецких унтер-офицерских учебных групп в 1-й русской дивизии, в немногочисленной румынской добровольческой дивизии имелось не менее 158 опытных советских офицеров-инструкторов, заботившихся о приспособлении к советским нормам.
Ознакомительная версия.
