Третий мой источник — Аудрюс Буткявичус, глава департамента охраны края. Было несколько интервью с ним, опубликованных в газете "Обзор", где он признавался, что сознательно планировал жертвы во время трагических событий 13 января 1991 года. Он, правда, потом опроверг эти свои высказывания, но опровержение было сделано настолько незаметным образом, что мало кто о нем узнал. Однако судья посчитала, что я должен был это заметить!
Наконец, судья полностью обошла вниманием свидетельства найденных мною людей, рассказывавших, что они в тот день своими глазами видели вооруженных людей, находившихся на крышах зданий и стрелявших оттуда. В общем, суд сделал вывод, что я, как бывший парламентарий, человек с высшим образованием, обязан был учесть "несерьезность" своих источников. Более того, по словам судьи, я "обязан был побежать в прокуратуру, дабы выложить там на стол эти источники".
"ЗАВТРА". У вас был шанс замять дело, взяв слова, за которые на вас подали в суд, обратно?
А.П. Да, и мне советовали отделаться "малой кровью". Вся каша заварилась из-за фразы "свои стреляли в своих", примененной мною относительно событий января 1991 года вокруг вильнюсской телебашни. Так вот, поскольку там погиб и один советский офицер — Виктор Шатских из отряда КГБ "Альфа", то мне предлагали интерпретировать данную фразу в том смысле, что, дескать, советские стреляли в советских. Но подобный выход показался мне чем-то недостойным, даже подленьким. К тому же, я ведь не говорил со всей однозначностью: "выяснилось, что свои стреляли в своих", не произносил однозначного вердикта. Я сказал: "выясняется, что свои стреляли в своих…" Ведь тогда действительно начали выясняться крайне неоднозначные факты, свидетельствующие о том, что литовцы, погибшие у телебашни, могли пасть от руки провокаторов, стрелявших в толпу, чтобы разжечь страсти. Но даже высказанных мною предположений хватило, чтобы мною занялся суд. Но я не собирался давать обратный ход — еще и потому, что мало кто уважает людей, способных от страха в одночасье изменить свою точку зрения. В свою очередь, прокурор потому и требовал для меня наказания, так как я не отрекся от своих слов. В принципе я был готов даже к реальному тюремному заключению — тем более, что для нас, левых политиков, подобная ситуация является, как свидетельствует история, вполне возможной. После того, как суд первой инстанции меня оправдал, на наши судебные органы было оказано серьезное давление. Бывшие литовские "лесные братья" обрушили на общественность и официальные органы град писем, в которых призывали разобраться со мной по полной программе. Экс-вице-премьер Зигмас Вайшвила прямо написал судье, потребовав осудить меня "по всей строгости". Правящая элита демонстрировала свое железное стремление не поступиться ни единой частью официальной версии истории государства. И я, безусловно, имел все основания опасаться, что мое дело "додавят" по максимуму. Впрочем, штраф, величиною в восемьдесят литовских прожиточных минимумов (около трех тысяч евро) — тоже не самая приятная на свете вещь. Тем более, что меня обязали выплатить его до начала августа. Уже сейчас ко мне обращаются разные люди, предлагающие помочь собрать необходимые деньги. Oтказ oплатить штраф послужил бы хорошей демонстрацией гражданского неповиновения, нo тогдa меня и мою партию не допустят к предстоящим парламентским выборам, которые намечены на 14 октября. В любом случае я, конечно, намерен опротестовать приговор: и в Верховном суде Литвы, и в Европейском суде по правам человека.
"ЗАВТРА". Вы считаете, что ваше дело чьим-то волевым актом довели до обвинительного приговора?
А.П. Хороший вопрос. Судья первой инстанции прямо руководствовался законом — и не нашел в итоге в высказанных мною словах о событиях 1991 года состава преступления. И то сказать: я ведь не занимался разрушением основ литовской государственности, а всего лишь напомнил о снайперах, которых видели в тот день на крышах. И сейчас этот факт уже никак не утаить — джинн выпущен из бутылки. И, как я уже говорил, судья первой инстанции пришел к выводу, что я высказал "частное мнение", связанное с существованием информации из источников, с которыми может, при желании, ознакомиться любой человек. А суд второй инстанции решил, что источники недостоверны, что они несут дезинформацию, и я причастен к распространению этой дезинформации. Так что, как видите, всё это явно не было случайным.
"ЗАВТРА". Не получается ли так, что в литовском обществе наложено табу на свободное обсуждение некоторых исторических проблем?
А.П. Боюсь, доказательство существования такого табу стало основным результатом моего судебного дела. Я говорил о событиях двадцатилетней давности, расследование которых продолжается. Абсурд ситуации в том и состоит, что уголовное дело о событиях 13 января 1991 года до сих пор не закрыто! Литва и Российская Федерация по сей день спорят между собой по ряду аспектов этого дела. Естественно, тут всё до крайности идеологизировано и политизировано — к сожалению, со стороны именно литовских властей. И вдруг появляется статья Уголовного кодекса, предусматривающая наказание за одно только сомнение в официальной версии тех событий. Фактически 13 января приравняли чуть ли не к Холокосту и преступлениям нацистской Германии! Зачем такое понадобилось? Непредвзятые люди указывают, что незыблемость официальной версии очень выгодна для некоторых представителей нынешней правящей элиты — поскольку изображает их в самом героическом и благородном свете. Дескать, несмотря на все преступления и тиранства советского тоталитарного монстра, они вырвали Литву из "коммунистического ада" и привели в нынешний "демократический рай". Российская империя, СССР и Российская Федерация изображаются у нас средоточием всевозможного зла, а наши правители, значит, спасли нас от него и привели в благословенную Европу. Этот тезис рассматривается как способ национального сплочения, позволяющий "перевести стрелки" с социальных неурядиц в вектор ура-патриотизма, ненависти к внешнему врагу. Потому и история рассматривается в качестве поля идеологической войны. А все, кто дерзнёт хоть в чем-то оспорить официальную версию, должны беспощадно подавляться.
На реальное изучение исторических фактов недавнего прошлого элите наплевать — равно как и на свободу слова, на укрепление гражданского общества и на развитие взаимоотношений с соседями. Например, есть у нас такая партия под названием Союз Отечества (консерваторы и христианские демократы). В частности, они известны тем, что постоянно поднимают вопрос "компенсаций за оккупацию", которые хотят "стрясти" с РФ. В их рядах состоят как Витаутас Ландсбергис, так и нынешний премьер-министр Андрюс Кубилюс, а также многие бывшие "лесные братья" (ныне получающие большие государственные пособия) и члены их семей. Так вот, именно эта партия в 2010 году внесла законодательную поправку, предусматривающую применение реальных санкций по отношению к тем, кто имеет дерзость подвергать сомнению некоторые положения официальной истории.
"ЗАВТРА". В левом движении также распространено мнение о том, что нужно, образно говоря, "отряхнуть с ног прах СССР", совершенно отречься от советского периода, как полностью "неправильного".
А.П. Я не думаю, что это верный путь. Левым не следует открещиваться от советского опыта — ведь это наше несомненное наследие. Необходимо с ним грамотно разобраться. Нужно найти мужество взять на себя ответственность за все достижения и ошибки СССР и всего социалистического блока. Ведь, рискуя повторить общеизвестную банальность, скажу, что в советском опыте было много хорошего, положительного — того, что и сейчас могло бы нам пригодиться. Недаром же в последнее время растет спрос на честную, объективную историю СССР, очищенную от пропагандистских мифов. К сожалению, у левых никогда не было сколько-нибудь единого мнения о причинах распада СССР — несмотря на то, что мы много спорили об этом. Мы лишь убеждены: то, что произошло — это не крах идеи социализма, а временный регресс, зигзаг истории, не первый и, наверное, не последний.
"ЗАВТРА". Как политик, вы много занимаетесь делами антинацистской пропаганды. Насколько популярным идеологическим течением в Литве является нацизм?
А.П. Я бы не сказал, что угроза нацизма входит в тройку самых серьезных проблем Литвы — в отличие от бедности, социального неравенства, демографического упадка. Однако она, несомненно, присутствует. Потому что, когда люди, не делающие секрета из своих нацистских симпатий, служат в армии — это заставляет серьёзно встревожиться. Недавно у нас был большой скандал, когда были опубликованы фотографии людей в форме солдат литовской армии, и фотографии этих же самых персонажей, веселившихся на какой-то вечеринке. Поскольку на этих других фотографиях они уже не были одеты в наглухо закрытую военную форму, на их коже прекрасно различались вытатуированные свастики и прочие нацистские атрибуты. А ведь речь идет о людях, которым страна доверила оружие! И, что характерно, никто не стал после этого скандала увольнять их из рядов вооруженных сил!
