В идеологии постановление XXIV съезда КПСС (1971 г.) декларировало: "Полное торжество социализма во всем мире неизбежно, и за это торжество мы будем бороться, не жалея сил" (чьих?). Тогда же "Правда" писала: "Да, Ленин родился в России, но российскую революцию он никогда не представлял себе иначе, как составную часть и фактор мировой революции". Дух интернационализма был жив! Да и в речах тогдашних вождей ясной была полная отрешенность от исторической России, о "нашей стране" они говорили, только подразумевая — после 1917 г. Последнее такое заявление я помню от Горбачева. Еще будучи вторым человеком в партии (первым был Черненко), он поехал с визитом в Англию и на каком-то банкете напомнил, что "дипломатические отношения между нашими странами имеют долгую историю — они установились в 1924 г."... Ну просто не мог он всерьез считать, что до революции у России и Англии не было дипломатических отношений! Очевидно, такова была сила идеологической традиции. (Впрочем, он-то легко выучивал новые слова и уже через несколько лет лепетал о "тысячелетней традиции" нашей страны.)
Было очевидно, что всякое соприкосновение с русской исторической традицией, попытка восстановления исторической памяти — болезненны для режима и вызывают ответный удар, обвинения в "патриархальщине", "антисоветизме", "идеализации старины", "отступлении от классовых критериев". Такие удары в свое время приняли В. В. Кожинов (за статью, где упоминалось "Слово о законе и благодати" Иллариона Киевского), Ю. И. Селезнев (за книгу о Достоевском), Ю. М. Лощиц (за книгу о Гончарове), М. П. Лобанов (за книгу об Островском), В. П. Астафьев и многие другие. "Удар" заключался не только в статье в "Коммунисте" или "Литературной газете", но часто в запрете на публикацию на многие годы.
С начала 70-х годов тяга к национальным корням, к русской традиции стала пробивать себе дорогу и в официальных публикациях. Появился целый слой писателей, литературоведов, публицистов, пытавшихся осуществить эту тенденцию, не уходя в "подполье" или эмиграцию. После нападок на более низком уровне решительный удар со стороны партийного руководства был нанесен тогдашним руководителем Агитпропа А. Н. Яковлевым в статье "Против антиисторизма" ("Литературная газета", 15 ноября 1972 г.). Автора беспокоило то, что, хотя Ленин уже предупреждал по поводу "патриархальщины", появились какие-то "проповедники теории "истоков", причем они ищут эти истоки "именно в деревне". "Если говорить точнее, то речь идет даже не о старой деревне, а о "справном мужике". И с вершин Агитпропа напоминается: "...то, что его жизнь, его уклад порушили вместе с милыми его сердцу святынями в революционные годы, так это не от злого умысла или невежества, а сознательно". "А "справного мужика" надо было порушить. Такая уж она неуемная сила, революция". Но ведь статья на самом деле ставит принципиальный вопрос! Она предлагает всем критикуемым авторам открыто ответить на главный вопрос: "надо ли было порушить справного мужика?" Конечно, тогда это был ловкий ход: открыто заявить о своем сочувствии раскулаченным мужикам было невозможно.
НО ВОПРОС НЕ ПОТЕРЯЛ актуальности и до сих пор (и, может быть, никогда не потеряет). Если признать, что раскрестьянивание было необходимо — хотя бы, предположим, чтобы выиграть войну или построить мощную державу, создать паритет в гонке вооружений, — то прав, оказывается, Яковлев: "справный мужик" и должен был быть "порушен". Тогда надо извиниться перед ним за то, что его статья во всех русских кругах 27 лет считалась эталоном антипатриотизма. Или надо признать, что путь, предполагающий уничтожение сословия, которое составляет 4/5 населения, недопустим, его нельзя и обсуждать (как не обсуждаем мы, например, экономических преимуществ умерщвления всех стариков старше 60 лет), а сосредоточить все силы на поиске другого пути. Ведь если признать, что "исторически целесообразно" было уничтожить русское крестьянство, то почему не может оказаться, что "целесообразно" уничтожить и весь русский народ?
Было и другое направление русской литературы и публицистики, игнорировавшее партийную цензуру. За это платились жестче: были арестованы В. Н. Осипов, Л. И. Бородин... И так шло до самого конца: в записке, поданной Андроповым в ЦК КПСС в 1981г., говорилось: "В последнее время в Москве и ряде других городов страны появилась новая тенденция в настроениях некоторой части научной и творческой интеллигенции, именующей себя "русистами". Под лозунгом защиты русских национальных традиций они, по существу, занимаются активной антисоветской деятельностью. Указанная деятельность имеет место в иной, более важной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя в глазах общественного мнения так называемые "правозащитники". Изучение обстановки среди "русистов" показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность, обретает организационную форму. В связи с изложенным представляется необходимым пресечь указанные враждебные проявления..."
Вот это равнодушие к судьбе русских, холодную настороженность к попыткам отстоять их интересы и унаследовала современная коммунистическая элита. Конечно, не на словах — сейчас уже все поняли, что патриотические слова прибавляют голоса на выборах, и на словах — все патриоты. Но как на деле? Вспомним начало войны в Чечне. Пресса коммунистической ориентации, сама КПРФ заняла в точности ленинско-власовскую позицию: "мы ненавидим этот режим и будем бороться против войны, которую он ведет". А ведь в тот момент в Чечне уже 3 года шла чудовищная этническая чистка: сгон русского населения, грабежи, изнасилования, массовые убийства. Военные действия могли бы ее остановить, да хоть освободить русских рабов! Но какова была реакция прокоммунистической прессы? Одна газета напечатала статью самого Дудаева, другая — карикатуру, где неуклюжий, громадный русский солдат наступает на маленького чеченца и тащит за собой царя (!). Съезд КПРФ потребовал "немедленного прекращения военных действий". И сейчас все обвинения в адрес Ельцина — не в допущенном сгоне практически всего русского населения (1/2 миллиона!), не в том, что оказались напрасными все принесенные жертвы, а в "войне". Надо было "не воевать"! (Правда, через некоторое время это пораженческое настроение сошло на нет: слишком стыдно было разделять позицию течения, возглавляемого Ковалевым.)
Дума (а решают коммунистические голоса) объявляет недействительными Беловежские соглашения. Но всем ясно, что это ее решение есть просто декларация. А вот ратификация договора России с Украиной, легализующего границы, созданные этими соглашениями, — всецело в компетенции Думы. И тут она голосует "за". А решение зависит от коммунистических голосов, приходится даже С. Н. Бабурина, зам. председателя Думы, курирующего отношения со странами СНГ, заменить членом фракции КПРФ — Бабурин слишком громко возражал против договора. Уверяют, что это делается ради "дружбы с Украиной". Но что значит Украина? Когда-то Гитлер заговаривал зубы западным демократиям, говорил: "немецкий народ не хочет войны". И был, несомненно, прав — войны хотел Гитлер. Так хочет ли теперешнее правительство Украины с нами "дружить"? Оно ничем этого не проявило. Сейчас их президент участвует в праздновании 50-летия НАТО, они проводят совместные маневры с НАТО. Да и договор снимает последние препятствия к вступлению Украины в НАТО (у нее теперь нет территориальных споров с другими государствами). Так, может быть, речь идет о "дружбе" компартий РФ и Украины? А ради этого окончательно отдаются Крым и Севастополь, рушится вся оборона России на юге. Да, наконец, в Крыму живут 2 млн. русских, отчаянно борющихся за свое единство с Россией. Кто дал право распоряжаться их судьбами, будто это чьи-то крепостные? Эта вторая "передача Крыма" куда вредоноснее, чем первая, хрущевская: тогда "передача" была в пределах одного государства, а сейчас — другой, малодружественной стране. И, кроме того, речь идет не только о жителях Крыма, но о 12 млн. русских, живущих на Украине — в Донбассе, Причерноморье... Их судьбу договор не облегчает. Если уж такой акт, предающий русские интересы, стал возможен, то чего же ждать в будущем?
ПОГОВОРИМ И О БУДУЩЕМ. Антирусские силы клеймят любое проявление русских национальных чувств "фашизмом" либо "антисемитизмом". И постоянно требуют принятия закона против "фашизма"-"антисемитизма", который, вне всякого сомнения, будут использовать как оружие против отстаивания любых русских интересов. Естественно было бы, предвидя это, внести (а если удастся, то и принять) закон "против русофобии" или "против оскорбления русского народа". Но тут левая часть Думы молчит. И понятно: их верхний слой вошел уже в мировую элиту, ездит в Страсбург заседать в Совете Европы — а там на это посмотрят неодобрительно. Картина яростного противоборства, когда одни требуют запрета противной партии, а другие грозятся "вывести народ на улицу", — выгодна обеим сторонам, но надо признать, что партий или движений, принципиально противостоящих установившемуся режиму, сейчас нет.
