Ольга ГАЛАХОВА, заместитель художественного руководителя Московского губернского театра:
- Никто не покушается на заслуги "Золотой маски". Премия помогает поддерживать статус отечественного театра, что сегодня очень важно. Но премия столько лет находилась вне общественного контроля... Из фестиваля, который должен отражать театральный процесс, она превратилась в корпорацию, которая продвигает определённые театры и группы людей с определёнными художественными убеждениями. Был ли хоть раз проведён анализ, что происходит со спектаклями-лауреатами? А неплохо было бы понять, кто из экспертов оказался прав, а кто ошибся, выдвигая те или иные спектакли. В лауреаты нередко попадают спектакли, очень быстро сходящие с афиши. Через год-другой их уже невозможно увидеть, а оставшиеся за бортом продолжают с успехом идти долгие годы. Давайте не будем забывать о том, что одним из основных критериев успешности спектакля является его жизнь после фестиваля - интерес к нему обычной публики. Тут уже говорили о положении госпожи Ревякиной. Мне представляется несправедливым, когда директор одного из московских театров и директор премии - одно и то же лицо. Положением о премии это не запрещено, но с этической точки зрения выглядит в лучшем случае странно. Статус национальной премии предполагает независимость её руководства от какого бы то ни было конкретного театра.
Борис МЕЗДРИЧ, театральный деятель:
- Меня искренне удивляет отсутствие председателя СТД Александра Александровича Калягина, ведь слушания устраивались ради диалога: премия находится в ведении двух структур - Министерства культуры и СТД, которые обречены прийти к общему решению. Иначе никакой реформы не получится. Самый сложный вопрос, с моей точки зрения, - как формировать экспертные советы и жюри. Когда-то я спросил у Аркадия Каца, при каком условии он соглашается на постановку в новом театре. Он ответил, что принимает предложение, если в труппе есть хотя бы два актёра, мыслящих категориями всего спектакля, а не исключительно своей роли. Мне кажется, что и тут должен действовать аналогичный критерий: нужны люди, мыслящие категориями российского театра в целом, а не отдельного спектакля или даже сезона. Если же говорить о номинациях, то хочу напомнить, что среди номинантов практически отсутствует русский классический балет - тот, которым мы по праву гордимся, которым восхищается весь мир, несмотря на обилие новомодных тенденций. Существующее положение надо менять, иначе картина театральной жизни не будет полной.
Борис ЛЮБИМОВ, ректор Высшего театрального училища им. Щепкина:
- Авторитет премии огромен, но его можно очень быстро утратить. Театр - игра, но фестиваль и премия постепенно перестают ею быть. Некоторые губернаторы уже вносят в госзадание театрам получение "Маски". Она учитывается при рассмотрении документов на присвоение званий. Это уже не игра. В сознании многих людей "Золотая маска" обретает статус государственной награды, хотя таковой не является. Но альтернативы на государственном уровне ей не существует - премия президента вручается деятелям театра не по итогам сезона.
Субъективность - вещь в искусстве неизбежная и, в общем-то, закономерная. В отличие от субъективизма. Представьте себе, что мы перенеслись на сто лет назад и обсуждаем премию по литературе. У нас есть реалисты - Горький, Бунин, есть символисты - Блок, Белый, акмеисты - Ахматова и Гумилёв, футуристы - Маяковский и другие. И мы понимаем, что Бунин - это очень высокая степень таланта, а Сургучёв - не очень, что Маяковский и Хлебников - великие поэты, а Елена Гуро - нет. В нынешней театральной ситуации такое чёткое понимание, кто есть кто, отсутствует. Люди со средними способностями чувствуют себя новаторами и дискредитируют большие, интересные и творческие достижения настоящего авангарда. Пусть эти люди развиваются и совершенствуются, никто не против, но они не должны заменять собой подлинные таланты. А именно это у нас зачастую и происходит.
Вера МАКСИМОВА, главный редактор журнала "Вопросы театра":
- Я не ожидала такой благости в обсуждении при таком количестве проблем. Похоже, дело в том, что все "Маску" критикуют, но при этом очень хотят её получить, вот и благодушествуют - а вдруг рано или поздно всё-таки дадут. Красиво звучит "премия - это игра", но помимо этого есть ещё и человеческие огорчения, недоумение, подавляемая воспитанием зависть. Не всё так просто обстоит с этой игрой. Честно говоря, не понимаю, как могут члены экспертного совета, отсматривая такое количество спектаклей, - в прошлом году, насколько мне известно, их было около 700 - не утратить ясности мысли и чёткости критериев отбора. На первом этапе отбор производится по присланным видеозаписям, но давно известно, что запись, как правило, не отражает всей глубины спектакля. Есть постановки, которые в записи вообще существовать не могут. Где гарантия, что во время этого предварительного просмотра не сбрасываются со счетов талантливые спектакли? Всегда ли эксперт едет смотреть спектакль на месте, если запись ему показалась неубедительной? Как из 700 соискателей выбрать трёх-четырёх номинантов по каждому разделу? Неудивительно, что их получается в итоге десять, а то и больше. Но если на звание лучшего режиссёра претендует одновременно 20 человек - это говорит только о том, что отбор организован плохо! В театре у нас сегодня спад, а не подъём! Неужели никто не обращает внимания на то, во что превращаются люди, которые ездят смотреть спектакли? Поза мэтра, взгляд сверху вниз, по три спектакля в неделю. Это становится фантастически неприличной кормушкой. И периферия чувствует себя зависимой от этих людей.
Юрий ИТИН, директор Ярославского академического театра драмы им. Фёдора Волкова:
- В экспертный совет, мне кажется, должны обязательно входить критики из глубинки. Думаю, что их может быть и половина состава совета. Это решит многие проблемы, в том числе и с первоначальным отбором соискателей. В любом регионе есть два-три критика - высокопрофессиональных, знающих ситуацию в театрах изнутри, антилоббистки настроенных, авторитетных. Есть квалифицированные региональные фестивали. Давайте доверим им формировать определённую часть конкурсной программы - это повысит и их ответственность при выборе своих лауреатов, и собственный статус фестивалей. А там, где таких смотров пока нет, эту задачу выполнят местные критики, а региональные власти во имя престижа вверенных им территорий призадумаются о том, чтобы свои фестивали организовать.
Валерий ГРИШКО, главный режиссёр Самарского академического театра им. Горького:
- Мой учитель Георгий Александрович Товстоногов призывал всегда искать ключевое слово. В данной ситуации для меня таким словом является "формат". Часто слышишь, что так называемый фестивальный формат не существует, что это миф, но это не так. Он есть, и он существенно искажает жизнь театра - мы убиваем будущие поколения театральных деятелей. Мы не можем сегодня найти молодых режиссёров, которым можно было бы передать театры: они не то что за судьбу коллектива отвечать не в состоянии, они не умеют делать спектакли! Сочинить эпатаж - пожалуйста. Раздеть актёра, облить его чем-нибудь - сколько угодно. Но спектакля-то нет. Когда такому творцу говоришь, что его творение сыграть можно раза три, а дальше его никто смотреть не будет, его это не особо печалит. Его интересует если не премия, то хотя бы возможность попасть на фестиваль. Хоть во внеконкурсную программу, но попасть. Любой ценой! Формат и национальная премия несовместимы. Потому что реальная жизнь театра - это совсем другие спектакли, не те, что делаются ради одного шумного фестивального проката. Но с такими постановками провинциальные театры в номинанты попадают крайне редко. А если и попадают, то они очень разные по эстетике и художественным принципам. И тут вдруг проблема возникает: нельзя остаться справедливым, сравнивая постановки, сделанные в совершенно разных театральных течениях, отдавая предпочтение формату, в который нас всех загоняют, прикрываясь время от времени для отвода глаз спектаклем Додина или Фокина.
Сергей ФЕДОТОВ, художественный руководитель пермского театра "У моста":
- Наш театр трижды пытались закрыть, были уже приказы подписаны. Спасало нас то, что мы трижды номинировались на "Маску" и в 2010-м её получили. Эта премия - охранная грамота для любого регионального театра. Тут коллеги говорили о перекосе в сторону авангарда. Классический русский психологический театр практически забыт, и эту ситуацию надо исправлять. Авангард нам слишком дорого обходится. Во всех смыслах. Дирижёр Теодор Курентзис в этом году за спектакль "Королева индейцев" получил пять "Масок". Постановщик - грек, основная танцующая группа - из ЮАР, солист - из Лондона. Местная труппа пляшет только в массовке. Декорации - три измазанных краской задника, костюмы - из секонд-хенда. Постановка обошлась в 40 миллионов рублей. Одно представление обходится в три миллиона, идущих на то, чтобы оплатить прибытие иностранных исполнителей и ввезти из-за границы некие редкие музыкальные инструменты. Окупить продажей билетов эти расходы невозможно. Спектакль поставлен только ради "Маски". Может ли он быть лауреатом Национальной российской премии? Ответ мне кажется очевидным.
