В первом дан другой вариант эпизода воскрешения Лазаря, хотя о нем говорится как о «юноше из Вифании». Через шесть дней после того, как он воскрес (как и в Евангелии от Иоанна), юноша пришел к Иисусу, «завернутый в белое покрывало на голое тело», оставался с ним ночь, в течение которой ему были «открыты… тайны Царства Божия»[57]. Как мы писали в своей книге «Откровения тамплиеров»:
«Следовательно, воскрешение Лазаря выглядит не реальным воскрешением, но частью какого-то ритуала инициации, в которой инициируемый претерпевает символическую смерть и воскрешение перед тем, как его знакомят с тайным учением. Такой ритуал обычен для многих религий таинств, которые были широко распространены в греческом и римском мире — не было ли это, как могут предположить многие читатели, гомосексуальной инициацией?»[58]
Мортон Смит полагает, что ритуал был именно сексуальный, как в еретической секте карпократиан (возможно, и в других группах, таких как внутренний круг рыцарей-тамплиеров), — не упоминая уже самого Климента, который был явно обеспокоен тем, какое воздействие окажет этот отрывок на других, если они узнают о нем. Разумеется, белое покрывало и ночь с учителем или гуру не обязательно подразумевает сексуальный ритуал, но возможность этого должна быть рассмотрена.
Однако эпизод с Лазарем важен сам по себе благодаря тому случаю, о котором рассказано только в Евангелии от Иоанна, и рассказ о нем цитируется теологами для доказательства того, что это Евангелие менее достоверно по сравнению с другими тремя. Но, судя по словам Климента, по меньшей мере, еще в одном Евангелии был выброшен сходный эпизод, поскольку мог быть истолкован как в высшей степени противоречащий тщательно оберегаемой версии христианского учения, которая утверждалась как «евангельская правда» людьми, подобными Клименту. Этот пример редактирования эпизода воскрешения Лазаря, по меньшей мере, в одном из других Евангелий говорит, как кажется, о достоверности Евангелия от Иоанна.
Другой отрывок в утраченном Евангелии от Марка, в котором упоминает Климент, вызвавший такое неудовольствие церковников, но возбудивший острый интерес у диких и святотатственных карпократиан, на первый взгляд, выглядит совершенно невинным. Однако он представляет собой связующее звено, которое долго пытались найти ученые, связь между двумя последовательными предложениями в каноническом Евангелии от Марка (10:46): «Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Иартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни…» Зачем рассказывать о том, что Иисус посетил Иерихон и, видимо, тут же ушел оттуда? Явно здесь что-то было вычеркнуто… а в утраченном — или секретном — Евангелии от Марка имелось: «И сестра юноши, которого Иисус любил, и его мать, и Саломия были здесь, и Иисус не принял их».
Скрытый смысл этой фразы имеет далеко идущие последствия: был и другой юноша, к которому применен эпитет «возлюбленный», и это тот самый молодой Иоанн, который по Евангелию от Иоанна возлежал у груди Иисуса на Тайной вечере (Леонардо превратил его в Марию Магдалину на знаменитой фреске). «Тот… юноша, которого Иисус любил» — это Лазарь, именно этими словами сказано о нем в Евангелии от Иоанна (глава 11). На самом деле Лазарь — это греческий вариант имени Елиазар[59], Элия или Илия, и поскольку Иоанн Креститель, как считали многие, был реинкарнацией Илии, юноша из Вифании назван авторами Евангелий Иоанном дважды, хотя использование варианта «Лазарь» было довольно ловким ходом, чтобы запутать читателя.
Почему же авторы так стесняются предполагаемой связи с человеком, которому была оказана честь крестить Иисуса в Иордане? Загадка становится еще сложнее, когда раскрывается тот факт, что Креститель крестил в другом месте, имеющем название Вифания — «Вифания за рекой Иордан»[60], — так хотят нас уверить авторы Евангелий, но есть доказательства того, что это происходило все-таки в том самом месте.
Сестра возлюбленного Иоанна — это Мария из Вифании: как авторы Евангелий затемнили личность ее брата, точно так же они попытались отделить Марию из Вифании от неназванной грешницы — а Мария и Иоанн-Лазарь были тесно связаны со странно сомнительным местом под названием Вифания. И снова возникает страх в рядах Церкви, связанный с таинственной и явно противоречивой семьей: достаточный для того, чтобы полностью вычеркнуть ее из канонических книг, а если это невозможно, то сделать рассказ нарочито неясным и запутанным, как только речь заходит о них. Климент думал, что Марк написал свое «тайное Евангелие», когда жил в Александрии, которая, как мы увидим, тесно связана с Иоанном Крестителем…
Не говоря о сути, мы видим, что этот эпизод свидетельствуется о том, что Евангелия подвергались субъективному редактированию и цензуре и не являются беспристрастным отчетом о жизни и учении Иисуса, как верит большинство христиан. К сожалению, канонические Евангелия — разумеется, и многие неканонические — и первую очередь выступают как средства пропаганды, подход к ним должен быть таким же, как и к партийным политическим материалам, которые кладут в наши почтовые ящики во время предвыборной кампании.
По причинам, которые остаются неясными — но, по всей видимости, связанными с верой в то, что семья из Вифании практиковала что-то безнравственное, возможно даже сексуальные ритуалы, — Марфу, Лазаря (или возлюбленного Иоанна) редакторы Евангелий намеренно и систематически задвигали в тень. Мария из Вифлеема скорее всего, и есть неназванная грешница, которая помазала Иисуса драгоценным маслом. Но была ли она Марией Магдалиной?
Знаменательно, что Лука сразу после описания эпизода с помазанием Иисуса неназванной грешницей, рассказывает о путешествии Иисуса и двенадцати учеников с женщинами (8:1–2), среди которых была Мария (названная Магдалиной), вероятно, после многотрудной цензуры, он никак не мог изгнать ее из головы. Однако в Евангелии от Иоанна ноги Иисуса помазала Мария из Вифании, а то, что она грешница, опущено. Очень интересно, какими словами оперирует Лука, говоря о нравственном ее статусе: она harmart los, что означает и человека, преступившего еврейский закон, и это не обязательно проституция. Это термин, связанный со стрельянием из лука и означающий «не попавший в цель». Им может быть обозначен любой, кто по каким-то причинам не исполнил религиозные предписания — или не платил налоги, возможно, потому, что она не была еврейкой[61].
О Марии из Вифании сказано, что у нее были распущенные или непокрытые волосы, чего уважающая себя еврейская женщина в Иудее себе позволить не могла, поскольку это означало сексуальную распущенность, как и у современных ортодоксальных евреек и мусульманок на Среднем Востоке. Мария вытирает ноги Иисуса своими волосами — действие интимное, если не больше, при исполнении на людях явно незнакомой женщиной. Ученики не могли считать такое поведение иначе как скандальным. Как пишут Тимоти Фрек и Питер Канди в своей книге «Иисус и богиня» (2001 г.): «По еврейскому закону, только мужу дозволено видеть волосы женщины в распущенном виде. Если женщина распустила волосы перед другим мужчиной, это считается настолько непристойным, что являлось основанием для развода»[62]. Эти авторы полагают, что «данный эпизод можно рассматривать как изображение Иисуса и Марии женатой парой либо раскрепощенными любовниками, пренебрегающими условностями». Однако этот вывод основан на предположениях, и хотя вопрос о статусе Иисуса как человека женатого будет обсуждаться ниже, сейчас достаточно сказать, что он столь откровенно пренебрегает даже самыми укорененными еврейскими обычаями, что выглядит совершенно равнодушным к ним — или иностранцем. Действительно, в ранних христианских текстах о нем упоминали как о hoall genes — иностранце[63].
Нигде в канонических Евангелиях не описывается изгнание семи бесов из Марии из Вифании, хотя авторы никогда не упускают случая упомянуть это относительно Марии Магдалины. Однако, когда Мария из Вифании непристойно распустила волосы, являясь harmart los, Иисус продолжал оставаться с ней и ее семьей, будто ничего предосудительного не произошло. Возможно, именно его панибратские отношения с бывшей грешницей беспокоили его учеников и авторов Евангелий — если известно, она когда-либо была грешницей. (А это могло быть главной проблемой людей, участвовавших в миссии, которая должна была принести им бессмертие.) Есть и другое толкование помазания, которое дает ответ на многие вопросы об этом странном эпизоде и реальном характере Марии из Вифании (возможно, и Марии Магдалины?). Это толкование весьма неприятно для тех, кто воспитан в христианских традициях. Согласно этому толкованию помазание не было случайным экспромтом раскаявшейся грешницы, который стал неожиданностью для Иисуса, как и для всех других, но было заранее подготовленным священным ритуалом, цель которого двенадцати ученикам не была известна.
