не столько великолепные операционные, чудесные приборы и механизмы, отработанные технологии и практики, превращающие операцию и последующее исцеление в настоящий индустриальный процесс, где электроника, вычислительная техника и продуманная логистика соизмеримы с самыми совершенными производствами. Поражает сам Владислав Валентинович, его решение отказаться от огромного богатства, от личной собственности, «раздать имение своё», как говорится в Священном писании, направить свои огромные деньги на благо народа, отблагодарить народ за то, что он, народ, вскормил, вспоил его, научил работать. Эта удивительная народность, в которой любовь, благодарность, сострадание, потребность в добре, в духовном возвышенном действии, — это поразительное явление наших дней.
Сегодня насаждается культ богатства, религия денег, поклонение золотому тельцу. Общественным идеалом становится не художник, творец, герой или мученик. Им становится успешный человек, богач, победитель в гонке за благосостоянием, способный потребить больше остальных, удивить всех своим великолепным дворцом, своими личными самолётами, яхтами и драгоценностями, своими пирами и вакханалиями, которые так часто демонстрируются на телевидении. То, что раньше, в пуританские времена Советов, скрывалось, о чём стыдливо умалчивалось, теперь выставляется напоказ кичливыми богачами, которые тратят тысячи долларов на бутылку шампанского, в то время как детям, страдающим онкологией, не могут собрать средства на необходимые операции.
Поступок Владислава Валентиновича ошеломляющ, он требует объяснения в наш немилосердный эгоистический век. Этот поступок подобен религиозному подвигу, служению людям так, как этому учит и проповедует Евангелие, народная этика, родная литература, отечественные предания, что сохранили память о русских богачах: о купцах, фабрикантах и заводчиках, которые отламывали от своих богатств щедрые ломти и отдавали их людям.
Этот поступок не единичен. Всё больше богатых русских людей — предпринимателей и промышленников — проникаются чувством сострадания, любви, а иногда и вины перед страдающим народом, обретают национальное самосознание, помогают больным, жертвуют бедным, заботятся о детских домах, благоустраивают обнищавшие города и посёлки, поддерживают патриотические издания, испытывая от этой помощи духовное удовлетворение. Ибо творящий добро человек по таинственным законам человеческой души сам первый пользуется плодами этого добра.
Об этом я думал, общаясь с Владиславом Валентиновичем среди его великолепных операционных, стерильных палат, разговаривая с пациентами и врачами. Не знаю, как помочь этому подвижнику. Хочу обратиться к министру здравоохранения Веронике Игоревне Скворцовой.
Дорогая Вероника Игоревна! Вы в своих заботах и хлопотах, быть может, не заметили этого подвижника и замечательный, созданный его радениями центр. Прошу вас, обратите на него внимание и в своих поездках по России побывайте в Нижнем Тагиле. И вы увидите там не только танки «Армата», но и поразительного человека, народного героя Владислава Валентиновича Тетюхина. Не сомневаюсь, общение с ним доставит вам великую радость, и вы откликнетесь на его просьбы. Он просит не для себя, а для людей.
Виноградная лоза патриарха [18]
Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу исполняется 70 лет — возраст духовных сил, мудрости и возвышенного цветения. Поздравлять Святейшего приедут в Москву патриархи почти всех православных церквей. Торжественное богослужение в храме Христа Спасителя станет не просто молитвой о здравии патриарха, это будет торжественное деяние огромной силы и мощи. В нём будут молитвенная красота и непобедимость православия, когда под сводами русского храма сольются все православные церкви в единое творящее действо. Русская церковь, равная среди равных православных церквей, объединяет вокруг себя все престолы православия, всю звучащую на разных языках всемирную православную проповедь.
Патриарх Кирилл принадлежит к числу великих русских патриархов, таких, как патриарх Никон, готовивший святую Русь ко второму пришествию и создавший под Москвой Новый Иерусалим, — мистическое подобие Святой земли. Таких, как патриарх Тихон, чья мученическая лампада просияла среди кромешных бурь русского времени и не гасла в самые ураганные времена русской жизни. Или патриарх Алексий I, который освящал православные престолы среди разрушенных войной городов, дымящихся сёл, снял ярлык проклятия с красной сталинской эры, вернул в самую сердцевину красной русской истории благодатный огонь.
Патриарх Кирилл — неутомимый деятель, храмоздатель. Сегодня русские монастыри среди озёр, рек и лесов поражают своей дивной лучистой красотой и духовным сиянием. Они — острова, к которым приплывает, сходится вся русская жизнь, потрясённая катастрофами XX века. Русские монастыри и храмы — это прибежище русскости. Там русская жизнь, изнурённая, израсходованная, обугленная и униженная, спасается, набирается сил, окрыляется и вновь выходит за пределы монастырской или церковной ограды, наполняя собой заводы и школы, гарнизоны и министерства, хоромы богачей и утлые жилища бедняков. Радениями патриарха Кирилла разбужены и продолжают просыпаться уснувшие и дремлющие коды русской жизни. Коды, которые старались и поныне стараются стереть, выскоблить зубилом, заменить другими чужеродными кодами, которые лишают народ его божественной неповторимости, делают его не народом, делают русский народ инородцем.
Благодаря радениям патриарха эти коды вспыхивают и уже не угасают в русской культуре, в русском просвещении, в отношениях друг с другом наших людей, побуждают нас стремиться к справедливости там, где она попрана. Побуждают богачей умерить своё стяжательство и не поклоняться золотому тельцу, а взглянуть на своих обездоленных братьев.
Вторая христианизация, которую провозгласил патриарх Кирилл, — это движение миссионеров в те сумрачные углы русской жизни, где уже давно не раздаётся проповедь. Где стёрлись алтари, где кирпичи от храмов растащили на сараи и гаражи. Туда идёт проповедник. Туда, в эту пустыню отправляется священник и кладёт краеугольный камень в основание храма. И вокруг храма начинают селиться люди, загораются огни в домах, и в сердцах ожесточённых, изверившихся людей начинает звучать таинственная музыка православных песнопений, музыка великих русских и вселенских смыслов.
Вторая христианизация касается не только пространств, но и времён. Двадцатый советский век, который объявили безбожным, богохульным и богоотступническим, — это время, которое поддаётся православному осмыслению, время священной победы, которая вписывает это время в непрерывный поток русской истории. Великая победа трактуется сегодняшним религиозным сознанием как великий религиозный праздник, как победа рая над адом, как мученический христовый подвиг советского русского народа, отдавшего 20 миллионов своих сыновей ради райского торжества, победа, делающая этих сыновей агнцами божиими. Священная победа отбрасывает свой свет на весь XX век. И проповедь патриарха о примирении красных и белых, о непрерывности русской истории — это огромная метафизическая работа по соединению распавшихся русских эпох, исцелению травм, которыми полна наша жизнь.
Благодаря патриарху Кириллу в русском религиозно-философском сознании вновь воссияла категория русского мира, этой таинственной реальности, которая началась при крещении Руси князем Владимиром. Когда из Херсонеса, из той купели, куда князь встал своими босыми ногами, огненный лучезарный свет православия пролился на гигантские пространства вплоть до Тихого океана. Русский мир соединяет в себе незыблемое извечное царствие небесное,
