Троцкисты были врагами России везде, а в Закавказье троцкисты были опасны еще и национализмом. Характерен в этом отношении пример Буду Мдивани. И характерен настолько, что на нем я подробно и остановлюсь…
ПОЛИКАРП Гургенович (Буду) Мдивани родился в 1877 году, в партии — с 1903 года. Революционную работу вел в Кутаиси, Батуми, Тифлисе, Баку и других городах Закавказья. Неоднократно подвергался при царизме репрессиям. В 1921 году — председатель Ревкома Грузии. В 1922 году — член Президиума ЦК КП(б) Грузии. В 1924 году — торговый представитель СССР во Франции. С 1931 по 1936 год — председатель Высшего Совета народного хозяйства Грузии.
Казалось бы, все о'кей?
Увы, нет!
Из таких, как Мдивани, в хрущевско-горбачевские времена «бойцы идеологического фронта ЦК» делали «когорту ленинской гвардии», но впервые имя Мдивани появляется в ленинской переписке 26 сентября 1922 года: «Завтра буду видеть Мдивани (грузинский коммунист, подозреваемый в «независимстве»)». Тогда Ленин и узнал впервые о существовании в природе этого якобы его «гвардейца».
Мдивани по форме был коммунистом, а по сути — удивительной смесью националиста и троцкиста (это только масло и уксус не смешиваются, а в политике нередко, пойдя налево, приходят направо).
В начале 20-х годов, как раз тогда, когда Берия был направлен в Грузию, Мдивани и его сторонники составляли в ЦК КП(б) Грузии большинство. Большинство, уважаемый читатель!
Фактически они тормозили хозяйственное и политическое объединение Закавказских республик и добивались сохранения обособленности Грузии. Вначале группа Мдивани была вообще против образования СССР, а после того, как в октябре 1922 года Пленум ЦК РКП(б) принял решение о создании СССР, группа Мдивани стала добиваться непосредственного вхождения Грузии в союзное государство, а не через Закавказскую Федерацию.
В комментариях не где-нибудь, а к 54-му тому ленинского Полного собрания сочинений» внятно сказано:
«Эта позиция Мдивани и его сторонников играла на руку буржуазным националистам, грузинским меньшевикам, и коммунисты Грузии на своих съездах, конференциях и собраниях партийного актива справедливо расценили ее как уклон к национализму»…
Но сколько было тогда в Грузии тех коммунистов? Так что Мдивани объективно становился очень привлекательной фигурой для всех антисоветских грузинских сил. Был он гож и для фанфаронистого Троцкого, уже тогда не терпевшего деловитого Сталина.
Через много лет после описываемых событий, когда в стране происходили уже другие, очень грустные события конца 80-х годов, писатель Феликс Чуев в своей книге «Так говорил Каганович» привел такой разговор с бывшим «железным наркомом» Сталина:
«Каганович: А что с Грузией происходит — кошмар!
Чуев: Грузинам нужна торговля напрямую с Западом. Конечно, простой народ от этого ничего иметь не будет.
Каганович: То, что Мдивани требовал при Ленине. И они хотят уйти от нас.
Чуев: Но абхазцы не хотят.
Каганович: Абхазцы не грузины».
Помня об этом диалоге, вернемся в год 1922-й. Закавказский краевой комитет РКП(б), которому были подчинены национальные ЦК, тогда возглавлял Серго Орджоникидзе.
Он был твердым сторонником Союза, но он был и горячим человеком, и его конфликт с группой Мдивани приобретал тоже «горячий» характер. Причем партийная масса Грузии была на стороне Серго.
В октябре 1922 года группа Мдивани по прямому проводу обратилась в Москву с жалобой на Серго и «в знак протеста» подала в отставку. Возник так называемый грузинский вопрос.
Я написал «с жалобой», но это была, похоже, не очень-то жалоба, потому что Ленин 21 октября направил в Тифлис шифровку, где было сказано:
«Удивлен неприличным тоном записки по прямому проводу за подписью Цинцадзе и других, переданной мне почему то Бухариным (н-да! — С.К.), а не одним из секретарей Цека… Решительно осуждаю брань против Орджоникидзе и настаиваю на передаче вашего конфликта в приличном и лояльном тоне на разрешение Секретариата ЦК РКП…»
25 ноября Политбюро приняло решение направить в Грузию комиссию во главе с Дзержинским для срочной выработки мер, «необходимых для установления прочного мира в Компартии Грузии».
Комиссия Дзержинского работала в Тифлисе примерно две недели (12 декабря Феликс Эдмундович доложил Ленину о результатах поездки), и работа ее проходила бурно. Достаточно сказать, что Орджоникидзе закатил одному из сторонников Мдивани пощечину. Сталин и Дзержинский отнеслись к этому спокойно, а Ленин очень возмущался. Но возмущался он все же зря — эта компания ничего другого не заслуживала!
И как раз в ноябре 1922 года Берия приезжает в Тифлис! Приезжает в разгар драки (как видим, даже в прямом смысле слова) между ленинцами настоящими и «ленинцами» в кавычках. И сразу же становится на сторону Сталина и Орджоникидзе…
Ты можешь представить себе, читатель, сколько на одном этом Лаврентий Берия сразу же заработал себе не то что недругов, а смертельных врагов!
Да что там! Поминаемый в шифровке Ленина Цинцадзе был тоже старым, с 1904 года, большевиком, при царе работал с Мдивани в Кутаиси, Батуми, Тифлисе, Баку. А после установления в Грузии Советской власти стал… членом ЦК Компартии Грузии, членом ЦИК Грузии и… председателем ЧК Грузинской ССР. То есть троцкист Цинцадзе (в 1927 году его исключили из партии) какое-то время был прямым начальником Берии!
Не завидую я Берии — с его-то принципиальностью!
Конфликт тогда внешне уладили, а на самом деле лишь загнали внутрь. И в 1928 году Мдивани был исключен из партии за троцкистско-оппозиционную деятельность. В 1931 году он якобы покаялся и был восстановлен, но в 1937-м его арестовали и приговорили к расстрелу.
И вполне за дело. Выслушав «расстрельный» приговор, Буду заявил:
«Меня мало расстрелять, меня четвертовать надо! Ведь это я, я привел сюда одиннадцатую армию, я предал свой народ и помог Сталину и Берии, этим выродкам, поработить Грузию и поставить на колени партию Ленина».
Вот так! Ни более, но и не менее.
НАСЧЕТ «партии Ленина» Мдивани ляпнул так — для эффекта. А вот его подлинное политическое (да и человеческое) лицо в этом последнем слове проявилось вполне отчетливо. И вряд ли оно будет выглядеть для тебя, уважаемый читатель, более привлекательно, когда придет время рассказа о том, какой к лету 1937 года была социалистическая Грузия и какой она стала в последующие ближайшие годы.
Между прочим, в 1922 году в группу Мдивани входил Сергей Иванович Кавтарадзе. Сын дворянина, закончил юридический факультет Петроградского университета в 1915 году. Как и Мдивани — большевик с 1903 года, с восемнадцати лет. Вел работу в Кутаиси, Батуми, Тифлисе, Баку, Петербурге, арестовывался. В 1919 году был направлен в Грузию — как и Берия — для подпольной работы, дважды арестовывался за «антиправительственную» деятельность. С мая 1920 года работал у Кирова — как и Берия — в представительстве РСФСР в Тифлисе. В 1922–1923 годах — Председатель Совнаркома Грузии, в 1924–1928 годах — первый заместитель Председателя Верховного суда СССР. В 1927 году входил в троцкистскую оппозицию и в декабре 1927 года был исключен из партии XV съездом ВКП(б).
Восстановлен он был в партии только в 1940 году! Причем этот бывший активный троцкист благополучно, никуда не скрываясь, пережил «большой террор», не арестовывался, не репрессировался, а в 1941 году его назначили заведующим Среднеазиатским отделом Наркомата иностранных дел СССР, потом — замнаркома. После войны он был послом в Румынии, в 1954 году вышел на пенсию и умер в 1971 году, восьмидесяти шести лет от роду.
Вот так! Уж, казалось бы, кому-кому было идти «под нож» «палача Берии», так это дворянину Кавтарадзе. И троцкист, и по подпольной работе «труса и предателя» Берию знал. Но Сергей Иванович просто перестал играть в политику, и трогать его не было нужды — не за что!
Такие, как Мдивани, Орахелашвили и прочие, все не унимались и склочничали, разводили семейственность и круговую поруку, «капали» на мозги, зудели… А Берия был твердым большевиком-сталинцем. И уже в двадцатые годы не устраивал многих даже в якобы большевистском кавказском лагере.
В помянутых выше «Письмах с Кавказа» Сталин отмечал «особую склонность» тифлисских большевиков к дискуссиям. Он объяснял это тем, что им в Тифлисе надо особенно упорно вести идейную борьбу с меньшевиками. Однако недаром же говорят, что посеешь привычку — пожнешь характер, а посеешь характер — пожнешь судьбу…
Привычка к словесным баталиям до революции обусловила склонность грузинского партийного, государственного и хозяйственного руководства 20-х годов к излишней болтовне вместо конкретных дел. То есть как раз к тому, чего не умел и не терпел Берия.
