Владислав Шурыгин-старший ВЕЛИКИЙ МАРИНЕСКО (Жизнь и подвиг советского подводника)
Даже сегодня, когда отошли в мир иной почти все его именитые недруги, а те, некогда молодые и борзые, что травили и унижали его по указке именитых, ныне полысели да пополнели, пообломали некогда бойкие перья, когда стараниями неутомимых альбатросов-исследователей и поддержкой верных боевых соратников, завеса тайн, наветов и запретов вокруг его имени наконец сдернута, — говорить и писать о нем все равно непросто. Слишком неординарный он был человек. Маринеско.
...В 30-м году Саше Маринеско было семнадцать лет. Он, курсант Одесского мореходного техникума, проходил практику на четырехмачтовом паруснике "Товарищ". И в один из солнечных черноморских дней — на спор ли, от избытка ли чувств, — Саша сделал стойку на руках на марсовой площадке мачты... Марсовая площадка во всей своей решетчатой изогнутости едва ли составляет два метра и находится в двадцати с лишним метрах над палубой.
Курсантов мореходных училищ, тех, кому предстояла двухмесячная морская практика на паруснике, уже загодя в месте приписки судна тренировали лазить по вантам, расходиться по реям и работать на них по уборке и закреплению парусов. Знаю по себе, как на первых порах подрагивали колени, руки боялись отрываться от спасительных скоб реи... Каким ненадежным и зыбким казался перт — канат, в который упирались наши башмаки-"гавы", и только по которому можно было двигаться вдоль реи... Работать на высоте 20-30 и более метров — нет, это непросто, к этому надо было привыкнуть, побороть в себе страх, чтобы уже в открытом море надежно выполнять доверенную тебе моряцкую работу, чтобы там в какой-то счастливый миг испытать наконец ни с чем ни сравнимое чувство единения с кораблем, парусами, высотой и выгнутым у горизонта морским простором!
Скорее всего, именно такие чувства испытал Саша Маринеско, когда играючи рискнул сделать стойку на марсовой площадке. И тогда капитан "Товарища", бывалый моряк Иван Эрнестович Фрейман, сказал юноше пророческие слова: "Хлебнешь ты, хлопец, много лиха, если не научишься обуздывать свои желания, свой характер!"
Осудил, но не списал с корабля. И строго "на будущее" предупредил.
Хотим мы того или нет, но в каждом из нас живут, бродят, действуют гены тех, кто дал нам жизнь. Маринеско — не исключение. Его отец — Иона Маринеску, румын, уроженец города Галаце — красивый и гордый человек, которого глодала вроде бы навек предопределенная бедность, угнетало социальное неравенство, но он мирился с этим, потому как служил на румынском королевском флоте, где дисциплина была строгой, а души и думы простых матросов нисколько не интересовали офицеров — боярских сынков. Так было до того самого случая, пока Иона Маринеску не столкнулся с одним из офицеров, которому не понравилось, как матрос при встрече с ним вроде бы не очень быстро отступил в сторону, и глаза его "изволили смеяться"... Офицер дал кочегару пощечину и тут же получил ответный удар. По одним сведениям, тоже пощечину, по другим — чуть ли удар по голове... Его тотчас арестовали и посадили в карцер. Трибунал должен быть скорым и беспощадным, но друзья-матросы помогли Ионе совершить побег...
Кто видел Дунай — знает, какая это полноводная и сильная река... Решиться преодолеть ее вплавь даже днем способен далеко не всякий, даже сильный и решительный. Иона Маринеску, преодолевая могучее течение, плыл через Дунай к Бессарабскому берегу ночью. Скрываясь от стражи и посторонних глаз, сумел перебраться в Одессу. Изменил имя, фамилию. На молдавский манер — вместо "у" в ее конце стал писать "о" — Маринеско, и все остальное совсем по-русски — Иван Алексеевич. Там, в Одессе, женился на украинке, которая родила ему сына Александра... От отца перенял смелость и прямоту. Он с детства был приучен говорить правду, какой бы неприятной для него она ни была. Довод отца был прост: "Близкие люди за правду не убьют, а только накажут. А чужим не ври, чтобы не подумали, что Маринеско — трусы!"
ОН ВЫБРАЛ ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ
Окончив мореходный техникум, Александр Маринеско вступил в профессию, которой он мечтал посвятить всю свою жизнь. Если бы не одна встреча в штормовом море.
...Был получен сигнал SOS, и, как оказалось, терпел бедствие торпедный катер. Тогда-то Александр Маринеско, в то время второй помощник капитана парохода "Красный Октябрь", впервые увидел военных моряков в трудной обстановке. Ему запомнились их четкость и взаимовыручка, их презрение к опасности. Запомнилось, как толково молодой лейтенант распоряжался, спасая подчиненных с тонущего корабля...
И воистину, как в песне: "На этой дубовой скорлупке железные люди плывут!" Хотелось быть таким, как тот лейтенант, наверное, тогда запала в душу мечта "круто изменить курс" и стать в ближайшем будущем военным моряком.
Судьба пошла ему навстречу. Был объявлен спецнабор штурманов в подводный флот. Маринеско решился без колебаний.
Говорят, что человека известным делают обстоятельства, в стремнину которых он заметным образом попал. Наверное, это так. Но и сам человек, будучи личностью, должен не уповать на счастливый случай, не дожидаться неординарных обстоятельств, а идти им навстречу! При этом постоянно проявлять себе в будничном и вроде бы малом.
Вспомним, как работал и служил Александр Иванович... От первых производственных премий и отреза на костюм, которым его отмечали как штурмана гражданского флота, до награждения всего экипажа подводной лодки, им возглавляемой — денежным фондом, а его лично золотыми часами от имени народного комиссара ВМФ. Это была еще не легендарная "С-13", а "М-96", "малютка". И происходило все до войны. Его отмечали как командира думающего, инициативного, решительного. Вот как рассказывает об этом переходе его службы один из обстоятельных исследователей феномена Маринеско морской офицер и писатель Виктор Степанович Геманов: "...Одним из фантастических достижений экипажа и командира было срочное погружение лодки всего за 19,5 секунд, тогда как по нормам полагалось 35! Иные командиры не верили этому!
За счет чего же были сокращены бесценные секунды? Прежде всего Маринеско стал плавать с открытым лючком носовой системы плавучести. Обычно эта система предохраняла лодку от зарывания носом в волну на ходу. Перед погружением люк открывали вручную, чтобы носовая система плавучести быстро заполнилась водой. Этим ускорялось погружение. Однако открытая носовая система на ходу — это опасно. Заполнившись шальной волной, она могла потянуть лодку на погружение независимо от желания командира. Поэтому Маринеско сначала ругали, предупреждали. Но жизнь заставила начальников изменить взгляд на существовавшие правила; строгие обстоятельства требовали одного — при открытой емкости усилить контроль, внимание командира на мостике. Надо ли говорить, как уверились после этого подчиненные, что их командир — личность творческая, ищущая, рисковая. А с таким радостнее и надежнее служится. Хоть и намного труднее..." И неудивительно, что в 1940 году на Краснознаменном Балтийском флоте лодка "М-96" занимала первое место!
Заметим, что переход Маринеско с подводной лодки "Л-1" (крупного подводного минного заградителя), где он был помощником командира, на "малютку" расценивался его товарищами — морскими командирами, как понижение. Он же видел в должности командира "М-96" возможность быть самостоятельным и инициативным.
Отсюда и выводы в его предвоенной командирской аттестации: "Должности командира подводной лодки соответствует. Достоин назначения на лодку типа "С". После кампании 1941 года может быть назначен комдивом подлодок типа "М" XII серии".
Но мирной кампании не суждено было состояться. Началась война. Обстоятельства складывались так, что участвовать в войне ни Маринеско, ни его экипажу сразу не пришлось. Командование планировало перебросить "М-96" по железной дороге на... Каспийское море.
Масштабно думало командование: у него были свои стратегические планы. Лодку начали демонтировать, готовить к переброске... И если бы такое произошло, можно почти наверняка сказать, что обстоятельства оказались бы сильнее Маринеско, и мы не знали бы его как подводника №1. Судьба распорядилась по-своему! Блокада вокруг Ленинграда замкнулась, и "М-96" осталась на Балтийском театре боевых действий. Активный Маринеско весь ушел в работу по скорейшему вводу лодки в строй. Ввел и стал буквально требовать выхода в море. Но опять же — у командования свои планы: выход "М-96" планировался "в составе лодок первого эшелона" только в июне 1942-го... Затем первый боевой поход был перенесен на август.
