Начиная с правления Александра Невского, Божия Матерь помогала Руси отражать нападения врагов: освободила нашу землю от монголо-татарского ига, от польско-литовского нашествия, которое было 400 лет назад, от Наполеона, от немецко-фашистских захватчиков — защищала нас во всех нестроениях. Пресвятая Богородица в 1941 году явилась святителю Илии, митрополиту гор Ливанских, который заточился в подземелье, не ел, не пил и решил, что пока не вымолит Россию, не выйдет из затвора!
И спустя три дня непрерывной молитвы ему явилась Сама Царица Небесная и сказала, что Россия будет спасена, если правительство Советского Союза выполнит Ее повеления. Божия Матерь сказала, что нужно открыть храмы, освободить священников из мест заключения и вернуть с фронтов, где они с оружием воевали, чтобы они начали совершать Богослужения, а также необходимо было обнести Казанскую икону Божией Матери вокруг Ленинграда, Москвы и Сталинграда и не сдавать этих городов.
Вот Кто был Верховным Главнокомандующим и Верховным Правителем в России — Пресвятая Богородица!
Не зря одна из Ее икон называется Державная: Царица Небесная держит в руке скипетр Царства Российского до сегодняшнего дня!
Покойный митрополит Алексий (Симанский), будущий Патриарх Московский и Всея Руси, обнес Казанскую икону вокруг Ленинграда с крестным ходом, и город выстоял в блокаду 3,5 года. Москву облетели на самолете с иконой — и столицу не сдали врагу! В Прохоровке, пока не выгрузили с эшелона наши танки, немецкие пушки не могли стрелять. В Сталинграде молились пред иконой Божией Матери, и немцы не смогли сломить духа русского солдата! По молитвам была явлена небесная помощь: в августе 1942 года военному совету Сталинградского фронта во главе с маршалом Жуковым перед началом великой Сталинградской битвы явился святой Николай Чудотворец, повелевший отслужить Литургию, что и было сделано, и Сталинград был спасен.
Перед взятием Кенигсберга командующий фронтом привез на передовую священников и икону Божией Матери, те совершили молебен, взяли икону и пошли с ней в руках прямо на немцев! Солдаты закричали: "Что вы делаете?! Вы же погибнете!" И тут смолкли пулеметы, пушки, автоматы — над головами наступающих на Кенигсберг, теперь Калининград, русских воинов шла в воздухе Пресвятая Богородица, Которую увидели немцы. У них отказало все оружие, и они не сделали ни одного выстрела, встали на колени и молились Мадонне, так они называют Пресвятую Богородицу! Они поняли в это время, Кто помогает русским и за что помогает — за то, что покаялись, обратились к Богу и пошли с иконой на врага, вот самое главное оружие. Таким образом, Кенигсберг был взят и покорена 150-тысячная армия немцев.
И мне хочется посоветовать вам, когда вы отправляете своих мужей, сыновей, братьев, внуков в армию, давайте каждому иконы Божией Матери и Спасителя карманного формата, и все вернутся целыми, здравыми и невредимыми, в каком бы пекле им ни пришлось побывать. Множество было и других случаев, когда Пресвятая Богородица защищала Русскую землю. Так было и во время нашествия Тамерлана и Ахмата: выносили Владимирскую икону, и она останавливала вражеские полчища — это и есть
Покров Божией Матери Святой Руси, защита от гнева Божия и от зла наших врагов.
А врагов у России предостаточно!
Сегодня оплотом мира, а лучше сказать — жизни во всем мире, является Россия: до тех пор, пока русский народ хранит и исповедует истинную Православную веру, дотоле живет и сама Россия, и ради нее стоит весь мир. Те же американцы, англичане, немцы и всякие индийцы до тех пор дышат и живут, пока дышит и живет русский народ, пока существует Россия. Как уже было сказано, Пресвятая Богородица не только народы и государства защищает, но и каждого из нас. Если мы слезно покаемся и с сердечной молитвой искренне помолимся, то помощь Божией Матери не замедлит нас посетить, Ее Покров защитит нас от всяких бед, скорбей и напастей. Приступая к любому делу, отправляясь куда-нибудь или лежа на одре болезни, надо возносить, прежде всего, молитвы Пресвятой Богородице, и Она вскоре подаст нам помощь. Все мы прекрасно об этом знаем, но ленимся и небрежем, ибо, как гласит народная пословица, пока гром не грянет — русский мужик не перекрестится.
Аминь!
Дмитрий Рогозин БАРОН ЖОЛТОК
Советую всем читателям "Завтра" и "Дня литературы" прочитать эту повесть Дмитрия Рогозина. Во-первых, она просто интересна. Во-вторых, она рождает и развивает традицию родословных. Мне кажется, свою повесть "Барон Жолток" Дмитрий Олегович Рогозин написал в память о своем отце, генерале советской армии Олеге Константиновиче. Повесть получилась интересной. Думаю, мы опубликовали бы её, даже если автором не значился бы известный политик и дипломат Дмитрий Рогозин. Это повесть о русской военной истории. Это повесть о российском дворянстве. Дмитрию Олеговичу есть чем гордиться. Род могилевских баронов Миткевич-Жолток не посрамил себя ни на поле русской брани, ни в делах чести. Конечно, неожиданно для нас узнать, что прапрадед героя — генерал-майор Николай Антонович Миткевич-Жолток был не просто жандармом, а полицмейстером всей Москвы, прадед Борис Николаевич благополучно миновал все репрессии и был одним из первых красных летчиков, дед служил авиационным инженером, продолжил военную династию и отец героя. Лишь сам Дмитрий Олегович оказался этаким диссидентом в славной военной династии, ушел в политики и дипломаты. К счастью, прапрадед героя в мае 1915 года, после немецких погромов в Москве, попал под обширную чистку, когда царь снес всю верхушку московского начальства, и ушел на фронт. Служил и в белой армии, у Деникина, позже уехал в эмиграцию. Там его следы и теряются. Надеюсь, после публикации повести следы отыщутся.
Владимир Бондаренко
БАБУШКА НАТАЛЬЯ БОРИСОВНА
Бабушка Наташа была очень сильным человеком. Только представьте себе: заболев полиомиелитом, который скрутил все её конечности в штопор, она последние девять лет своей жизни провела в постели в своей старой московской квартире, но я ни разу не видел её удручённой и жалующейся на жизнь. Наоборот, бабуля была главным оптимистом и шутником в семье. Она знала бесчисленное количество всяческих анекдотов и забавных историй, прекрасно умела их рассказывать, а потом заходилась таким заразительным смехом, что тётке Тане приходилось ставить раскалённый поднос с капустным пирогом на пол, а самой бежать к матери и просить, чтобы та остановилась, дабы "как бы чего не вышло". В общем, бабка была талантливой артисткой-комедиантом.
Это не мешало ей быть строгой и властной с отцом, даже иногда жёсткой. Я всегда поражался тому, как мой всегда уверенный в себе батя, тогда ещё молодой красавец-генерал, жёсткий на службе, да и в семье, из кабинета которого, как мне рассказывали, некоторые нерадивые сослуживцы вылетали в минуты его гнева, как пробка из бутылки шампанского, короче, этот мой глыба-отец если и не дрожал перед своей парализованной матерью, то уж точно трепетал.
Сюда, на улицу Дурова, мы ездили регулярно — строго по раз и навсегда установленному расписанию — аккурат после обеда каждую субботу и так засиживались часов до девяти вечера. Честно говоря, пока я был маленький, бабушка Наташа большого внимания на меня не обращала, и я сновал по комнатам и просторному коридору в поисках чего-нибудь мальчишке интересного. Иногда возвращался в большую комнату, где в углу стояла бабушкина кровать и рядом сидели и что-то обсуждали мои родители. В этот момент бабуля наводила на меня свои голубые глаза и орлиный нос и, указывая на какую-нибудь статуэтку, вдруг начинала сухо чеканить: "Этот фарфор, между прочим, держал в своих руках Александр Сергеевич Пушкин". Если же я, изнемогая от скуки, плюхался в старое кожаное кресло, баба Наташа говорила: "Не продырявь! В этом кресле любил сидеть Сергей Есенин!"
Несмотря на своё малолетство, я уже тогда относился к словам взрослых с изрядным скептицизмом, а потому строгим указаниям бабушки следовал, но на её исторические экскурсы применительно к посуде или мебели в доме на улице Дурова не реагировал вовсе. Бабушка же была умелая рассказчица, вот я и думал, что есенинское кресло и пушкинская статуэтка — это всё так, для красного словца.
Шло время. Я перешёл в 9-й класс, сильно вытянулся и окреп. Наталья Борисовна с удовлетворением отмечала моё превращение в юношу. В мой адрес то и дело сыпались бабушкины комплименты, перемежаемые поучениями. Мне казалось, что вот-вот она позволит мне присесть к её кровати и выслушать целый набор нотаций. Для меня это было важно, так как для остальных членов моей семьи сия её милость означала бы мой переход в возрастной ценз "человека разумного".
