К сожалению, объем газетной статьи не позволяет мне даже кратко пересказать эти интересные, насыщенные выступления гостей и друзей “Черной сотни”, но для русского героя я сделаю исключение. М. М. Горымов подробно рассказал о том, с каким трудом русские добровольцы проникали в Югославию и как они там уничтожали шептарские бандформирования. Однажды, преследуя одно из подразделений АОК, русский отряд оказался на албанской территории, где наголову разгромил эту группу натовских приспешников, а затем сбил из гранатомета тот самый знаменитый “Апач”, присланный для поддержки косоваров, который янки лживо назвали на весь мир “технически неисправным”. Впрочем, после точного попадания русского снаряда вертолет вряд ли остался исправным!
Вечер закрывал сам руководитель “Черной сотни” А. Р. Штильмарк, ответивший на многочисленные вопросы зрителей, после чего все присутствовавшие, в соответствии с православным обычаем, пропели молитву “Достойно есть”.
Завершая репортаж, не могу не поделиться своей личной радостью, которую я испытал на этом вечере, поскольку уже давно не ощущал ничего подобного. И пусть некоторые из читателей на меня обидятся, в погоне за популярностью лукавить я не стану. Общаться с православными непатриотами мне с некоторых пор стало противно, так как, по моему субъективному (возможно, ошибочному) мнению, “затворясь в кельях”, они, по сути, дезертировали с поля духовной брани, которая сейчас ежесекундно идет в виде незримой информационной войны. Общаться с неправославными патриотами мне сейчас значительно приятнее, но это очень утомительно, поскольку им постоянно приходится доказывать существование Бога, разъяснять священный смысл ветхозаветной истории и новозаветный план спасения человечества. Здесь же, на вечере православных патриотов, я был среди своих полных единомышленников. Помоги вам Бог, братья-черносотенцы!
Андрей СЕМЕНОВ, студент философско-богословского отделения Общедоступного православного университета
Несложно заказать создание сайта 5 с уникальным дизайном
Владимир Осипов ЗАГОВОР ПРОТИВ ВЕРЫ
17 июля 1999 года в Москве состоялся традиционный Крестный ход, посвященный 81-й годовщине злодейской расправы христоненавистников над русским Императором Николаем II, Его Семьей и верными Им людьми. Уже в 12-м часу наши молитвенники читали у Часовни-памятника Героям Плевны акафист Державной иконе Божией Матери и Царю-Мученику Николаю Александровичу. В 14 часов началось народное собрание (или, по терминологии западников, — “митинг”), на котором выступили священники и представители православно-монархических объединений. В 15 часов под руководством неутомимого главы Союза православных хоругвеносцев Л. Д. Симоновича двинулся Крестный ход. Через Славянскую площадь, Китайгородский проезд, по набережной Москва-реки, мимо Кремля — к Храму Христа Спасителя. Многочисленные хоругви, иконы, большие портреты Государя Николая II, пение молитв, имперского гимна “Боже, Царя храни!” — все это буквально гипнотизировало прохожих, в том числе стоявших сверху у перил москворецких мостов. По свидетельству одного из работников МВД, согласно их расчетам, в шествии участвовало около 20 тысяч верующих. Вероятно, это был самый большой Крестный ход за последние годы.
Каково же было удивление многих, кто в этот вечер смотрел новости по телевидению, НИ ОДИН телеканал столицы НЕ обмолвился словом о многотысячном православном шествии памяти расстрелянного Государя. Ни один. Вещали о фестивале пива, о неприятностях в семье Ю. М. Лужкова, о нападках господина Березовского на московского мэра, о чем угодно, только не о грандиозном ходе. Любопытно, что утром 17 июля телекомпания НТВ в 10 часов в обзоре новостей сообщила мимоходом о предстоящем мероприятии мирян Москвы, то есть все были осведомлены об этом, но никто не пожелал показать православных на экране. А вдруг, дескать, верующие в других городах России вдохновятся примером? Мне известно, что нашим соратникам в иных губернских центрах трудно провести нечто подобное из-за противодействия местных архиереев. “Как бы чего не вышло!” И как бы не поморщились губернатор, мэр или “демократическая общественность”. Не пора ли кончать с этой робостью перед номенклатурным атеизмом? И пред конфессией банкиров?
Впрочем, в подмосковном Сергиевом Посаде на следующий день, 18 июля, тоже прошел мощный Крестный ход. Он был организован православным братством Сергия Радонежского (о. Федор Мушинский, М. П. Петров, П. К. Турухин) в память о Преподобном, “благодатном воспитателе русского народа”, по характеристике историка Ключевского. Православные, в том числе прибывшие из Москвы хоругвеносцы Симоновича, вышли из Лавры, где их благословил Патриарх Алексий II, и обошли многие православные храмы в самом городе. Пройдено было не менее семи километров.
Крестные ходы ширятся из года в год. 15 марта, 19 мая, 17 июля, 21 сентября (праздник Рождества Богородицы и Победы на Куликовом поле), в некоторые другие даты тысячи исповедников Православия торжественно отмечают святые дни Отечества. Православно-монархические союзы, организующие эти шествия, сами поражены ростом числа участников. Это зримое свидетельство того, что Святая Русь пробуждается. Но возрождение Православия в России, видимо, не по нутру хозяевам “российских” телекомпаний. В православной стране федеральное телевидение оказывается в глухой оппозиции к Вере коренного народа. Гусинский, Швыдкой, Шабдурасулов, Березовский — все настроены против Христа и Евангелия. Против христианской государственности. Сие многолетнее молчание, сия “слепота” в отношении наших молитвенных хождений — есть, в сущности, заговор. Заговор против Православия.
Владимир ОСИПОВ, глава ОПОО “Союз христианское возрождение”.
125315, Москва, ул. Усиевича, 25, корп. 2, кв. 234, Осипов Владимир Николаевич.Тел.: 158-79-80, 182-18-03.
Петр Меснянкин РУССКОЙ АТОМНОЙ БОМБЕ — 50 ЛЕТ
История Российского государства должна сохранить в своей памяти трудовой и гражданский подвиг создателей атомной промышленности и атомного щита Родины. К разработкам ядерной науки (от урановой руды до первой атомной бомбы и первой АЭС) была задействована вся отечественная промышленность СССР. У истоков ее создания стояли практически все НИИ и КБ страны.
Только страна Советов могла решить вопрос создания атомной бомбы и начать ее разработку при отсутствии достаточного количества урановой руды и технологии получения высокообогащенного урана. И эти задачи были решены.
Ядерный центр страны 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне произвел первый атомный взрыв советской бомбы РДС-1. “В первоначальный момент наземного взрыва появилось светящееся полушарие. Большая огненная полусфера золотистого цвета превратилась в будущее пламя, которое сменилось столбом дыма и пыли и поднялось в форме грибовидного облака”. Вся эта ужасающе красочная картина сопровождалась восторженными криками испытателей: “Есть!.. Получилось!.. Вышло!..
Примерно так описано это событие в книге “Советский атомный проект” под редакцией академика Е.А.Негина.
Безлюдная Прииртышская равнина (170 км от Семипалатинска), окруженная с трех сторон небольшими горами, была идеальным местом для атомного полигона. Штаб войсковой части, которой командовал генерал С.Г.Колесников, располагался в 60 км от полигона и 120 км от Семипалатинска, вниз по течению Иртыша. Связь обеспечивалась по реке, грунтовой дороге и железнодорожной ветке. Воздушное сообщение — двумя аэродромами: на полигоне и в пригороде Жан-Семей.
Территория полигона делилась на площадки с буквенными обозначениями:
М — военный городок,
О — научно-производственный центр полигона,
П — центр опытного поля, здесь находилась металлическая башня высотой 37,5 м, на которой монтировались атомные заряды РДС-1 и РДС-2,
Ш — дозиметрическая служба и штабной городок для испытателей,
Н — командный пункт со зданием П-12 (для работников КБ-11).
На командном пункте П-12 находились: административный руководитель Л.П.Берия, научный руководитель И.В.Курчатов, главный конструктор Ю.Б.Харитон и другие создатели первой атомной бомбы.
В центре взрыва почва оплавилась и образовала сплошную корку шлака. На третий день это место посетили начальник КБ-11 П.М.Зернов и технический руководитель испытаний К.И.Щелкин. Радиоактивность составляла 180 Р/час. Что заставило руководителей пойти на опасный и самоотверженный риск? Для них Советский атомный проект был превыше самой жизни. Поэтому на такой поступок они шли добровольно и сознательно.
