С глубочайшим почтением,
лауреаты Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия:
Валерий Ганичев, Владимир Крупин, Станислав Куняев, Юрий Лощиц, Лев Котюков,
лауреат Президентской литературной премии Валентин Распутин
Геннадий Животов
20 ноября 2014 0
Культура
Художника узнаёшь, когда встречаешь его произведения, а значит - Льва Степановича Солодкова я знаю уже лет сорок. Во времена "оттепели" возник замечательный журнал "Декоративное искусство". И тогда же русская интеллигенция, в лице литераторов и художников, кинулась "на севера" - заново открывать великие просторы. В начале 70-х на страницах "ДИ" я увидел ликующие звоны в виде фарфоровых куполов. И увиденное сильно поразило меня. Я запомнил фамилию художника, создавшего их. Им был Лев Солодков.
Прошло много лет, все мы сильно изменились. И вот, на одну из моих персональных выставок пришёл тот самый Лев Степанович, обладавший ликом апостола. До этого я никогда не встречал его, но позже, узнав, кто он, сразу же вспомнил его работы, которые впервые увидел ещё во времена моей юности. Дело в том, что керамика Солодкова когда-то стала причиной, по которой я сам поступил на факультет керамики и окончил его. Потом, правда, моя страсть к рисованию всё же взяла верх.
Я знаю, с каким колоссальным трудом сопряжено искусство керамиста. Это человек, который будто бы сам закаляется, обжигаясь при температурах изготовления фаянса, шамота и фарфора. Семьсот градусов здесь - не предел! Душа такого художника закалена великим пламенем.
Льву Степановичу Солодкову исполнилось семьдесят пять. Сам облик этого художника-керамиста у меня всегда ассоциируется с его непрестанной работой. Он является тем типом русского человека, который убеждает и меня, и других людей в том, что мы вечны, в том, что мы будем всегда. Его отношение к труду, к России и к её будущему в высшей степени благородно и проникновенно.
Однажды вместе с сыном мы посетили мастерскую Солодкова. Он оказался моим земляком - алтайцем, сибирским человеком, проявившим себя в художественной области. Лев Степанович знает газету "Завтра", поддерживает и распространяет в своей среде её идеологию.
Михаил Кильдяшов
20 ноября 2014 0
Политика Культура
о новом романе Александра Проханова
Романы Александра Проханова, написанные после "Чеченского блюза" и "Идущих в ночи", можно назвать "романами пятой империи". Их - от "Господина Гексогена" до "Времени золотого" - объединяет идея преодоления постсоветской исторической пропасти, идея созидания новой державы и поиск ее героя - национального лидера, вдохновителя.
Именно в этом контексте важно обратиться к новому прохановскому роману "Крым". Он, продолжая и развивая все основные категории философии автора: имперскость, непрерывность русской истории, русское мессианство, - в ряду постчеченских романов получился самым непредсказуемым. И непредсказуемость эта заключается, прежде всего, в образе главного героя, сюжете и композиции и названии романа.
Лемех
Герой романа "Крым" - Евгений Константинович Лемехов - вице-премьер, куратор оборонно-промышленного комплекса, как и все герои "романов пятой империи", выступает государственником, пассионарием, на которого ложится миссия восстановления отечества после великого катаклизма. Задача Лемехова - "разбудить народ, который лежит в хрустальном гробе, как спящая царевна", снять с родной земли отравленный, неплодородный слой почвы, добраться до живоносных исторических недр, потому он, "как лемех, стал вспарывать омертвелую, усыпанную камнями пустошь".
Но если герои "романов пятой империи" выступают и идейными, и деятельностными строителями отечества, то рядом с Лемеховым присутствует идеолог, определяющий вектор всех действий вице-премьера. Загадочный сотрудник одного из оборонных заводов Верхоустин - знаток русской истории и русской души, ее потаенных кодов, заложенных в фольклорных песнях и пушкинской поэзии. Именно он внушает Лемехову мысль о его божественном предназначении: "Почувствуйте себя избранником Божьим, который спасет Россию от великих бед, поведет ее к великому возрождению". Он рассказывает о тайной организации "Желудь", хранящей кристалл русской имперскости. Он убеждает главного героя в болезни президента и необходимости создания новой "Партии Победы", от которой во избежание смуты Лемехов будет выдвинут на пост главы государства. Так, Верхоустин, возникая сначала в орбите Лемехова как помощник и советник, постепенно становится гипнотизером, волхвом, оборотнем, "кудесником - любимцем Богов", завладевшим сознанием и волей вице-премьера, и толкает его к карьерной и житейской пропасти.
Создавая подобную пару персонажей, которые одновременно оказываются протагонистами и антагонистами, Проханов намеренно раздваивает привычного имперского героя, чтобы в уста одного (Верхоустина) вложить имперскую теорию, философию имперского созидания, а в действиях другого (Лемехова) показать примеры конкретного имперостроительства, развернутого на современных заводах, примеры собирания имперских сил в единую гвардию.
Но соединение этих персонажей в некий монолит невозможно, и потому в первой части романа Верхоустин подводит Лемехова к трагической ошибке, а сам исчезает. Этим и определяется сюжетно-композиционная непредсказуемость романа.
Имперская синусоида
Сюжет и композиция романов "пятой империи" Проханова имеет, как правило, полупараболический характер. Герой и события в начале повествования находятся в нулевой точке отсчета. Но события произведения развиваются по нарастающей, когда герой накапливает имперские силы из самых разных источников, минует пропасти, обезвреживает потенциальные опасности, обнаруживает соратников и успешно противостоит врагам. В итоге в финале романа случается энергетический всплеск, преображение и героя, и действительности, открытие дальнейших путей имперского созидания.
Так происходит и в первой части "Крыма". Лемехов приносит к алтарю новой империи и русское оружие, и русское слово, и русскую историю, и русскую святость. Концентрирует вокруг этого алтаря энергии материальные, душевные и духовные. Так, на военных заводах, которые посещает Лемехов, создается двигатель "Пушкин", подводная лодка "Державная", самолет "Россия". Сотрудники заводов не разучились верить в истинное русское чудо - чудо Циолковского и Гагарина. Это люди, которым "на Земле тесно", которым для имперских устремлений необходима скорость света.
Возрожденный в Сталинграде фонтан "Детский хоровод" становится живоносным источником, у которого в День Победы немощные обретают исцеление. Эта символическая архитектурная композиция являет собой преграду для вселенского зла: "Хоровод - это символ солнца. Пионеры, ведущие хоровод - это дети солнца. Дети, ликующие в солнце и радости. Это образ молодого народа, создающего на земле царство правды, красоты и любви. Крокодил - символ зла, чешуйчатый змей и дракон, взятый в кольцо танцующими детьми. Зло охвачено волшебным кругом. Через этот круг злу не перебраться. Оно было запечатано, окольцовано. Тьма, поднявшаяся из глухих пучин, остановлена солнечным кругом".
Русские фольклорные песни "открывают в человеке забытые коды". В их словах и ритмах живет надвременная связь поколений, когда время еще не распрямлялось в ось, а сворачивалось в кольцо. Тогда человек ощущал родство со всем живым и чувствовал биение жизни в камне, воде и ветре.
Пушкин, ставший центростремительной силой романа, возникает в сознании Лемехова как универсальный культурный код, кажется, что пушкинские строчки русским человеком не заучиваются, а живут в нем генетически, передаются по наследству, делают каждого из нас "пушкиноязычным": "Пушкин, как на клавишах, перебирает все русские коды, представления русского человека о природе, государстве, Божьем промысле. Его стихи переложены на музыку, которая омывает глубинные чувства и верования русского человека".
Свои молитвы и чаяния Лемехов обращает к Державной иконе Божьей Матери: ""Державная" была хранительницей государства, попечительницей русских государственников". Он прикладывается к ней челом, ощущает ее тепло и дыхание, ощущает Покров Богородицы, распростертый над Россией.
И все эти силы существуют не обособленно, а перетекают одна в другую, сливаются в едином имперском реакторе, сияют в гранях имперского кристалла: "создавая новое оружие и возводя алтари, мы делаем одно и то же дело. Оружие отражает врага видимого, а храмы и монастыри заслоняют от врага невидимого. Наши зенитные ракеты и антиракеты прикрывают от ударов наши города, а монастыри и храмы развешивают над Россией незримый покров Пресвятой Богородицы, непроницаемый для злых атак".
