Если меня спросят: «Что вас больше всего поразило в прошедшем сезоне?» – отвечу: «Добровольный уход с поста художественного руководителя БДТ Темура Чхеидзе, избранного коллективом единогласно при поддержке Кирилла Лаврова». Ну не припомню я такого случая в истории русского театра, чтобы режиссёр, работающий душа в душу с артистами, вдруг взял и расстался с ними. Чхеидзе не смог больше терпеть бесконечные унижения со стороны зарвавшихся критиков, предложив Министерству культуры найти другую кандидатуру, потому что чувство собственного достоинства и гордость художника ставит выше карьеры.
Ведь посмотрите, что творилось вокруг Московского театра имени Станиславского: был объявлен конкурс на лучший проект по дальнейшему развитию театра при действующем худруке Валерии Беляковиче. Двенадцать номинантов всеми правдами и неправдами боролись до последнего, но, как ни странно, победил Борис Юхананов, ученик Анатолия Васильева, питомец поколения творческих мастерских. И вот теперь он намерен в течение семи месяцев проводить лабораторные опыты над артистами, а в это время парадные двери театра для зрителей будут закрыты, поскольку Юхананов снял с репертуара все спектакли предыдущих режиссёров. Ничего себе политика! Как же это можно соединить с доходностью зрелищных учреждений? Или одни коллективы должны «вкалывать», а другие могут готовить плацдармы для ноу-хау в виде культурных центров?.. Похоже, на русском Бродвее, то есть улице Тверской, вместо Театра имени Станиславского скоро появится «Станиславский-центр». Бедный Константин Сергеевич...
Никак не могу понять: почему надо обязательно уничтожать то, что является славой русского театра? Ведь прекрасно существует «Комеди-Франсез» со своими традициями, и реформировать его никто не собирается... В свою очередь, дамоклов меч занесён, кто бы мог подумать, над новой сценой Александринки. Не успели её выстроить по последнему слову техники и открыть спектаклем «Невский проект» в коллективной трактовке пяти молодых режиссёров под неусыпным руководством Андрея Могучего, как Петербург облетела новость: «К нам едет Марат Гацалов, без году неделя назначенный худруком русского театра в Таллине». Теперь он будет «снимать пенки» с театрального проекта Андрея Могучего, ибо своих идей у него «кот наплакал», а Могучий попытается соединить «коня и трепетную лань» в театральном пространстве, завещанном Георгием Товстоноговым и его последователями.
Кинематографисты стонут оттого, что сейчас в кино всем заправляют продюсеры. В репертуарном театре такой единицы нет, разве только в антрепризе, конкурирующей со стационарным театром, имеющим завидные привилегии в виде собственного здания и постоянной труппы, где непонятно: то ли все существуют на контрактах, то ли «избранные» на время. И вот Министерство культуры в целях экономии государственных средств разработало новый проект: проходить всем артистам раз в два года аттестацию. Что это за процедура, никто толком не знает, даже те, кто выступил с этой инициативой, сильно насмешив профессионалов.
Предположим, такую аттестацию на звание профессионального лицедея решили провести в МХТ, Ленкоме или «Современнике», где значительная часть труппы прописалась на «Мосфильме», а высокая комиссия взяла, да и посчитала их профнепригодными[?] Что же, после этого им не разрешат играть главные роли в кино?! Чушь какая-то получается, и подобного рода глупостей у нас пруд пруди. Так, после образования «Гоголь-центра» на месте ликвидированного Театра имени Гоголя, где теперь проходят концерты и показывается кино, эстафетную палочку клуба по интересам подхватывает Олег Меньшиков в Театре имени Ермоловой. Звезда отечественного кино горит желанием проводить здесь помимо спектаклей показы мод, музыкальные вечера, и народ, узнав про это, глядишь, и потянется сюда, особенно члены Государственной Думы, расположенной рядом. Только для этого надо будет сменить вывеску.
Недолго осталось пользоваться былой славой и Театру на Таганке, поскольку в новом сезоне зрители недосчитаются семи спектаклей Юрия Любимова, решившего наказать строптивых артистов, два года назад выступивших против него, и снять из репертуара свои авторские постановки. Отпраздновав победу «Князя Игоря» в Большом театре и доказав всем, что 95 лет – не предел для талантливого режиссёра, он ещё посмотрит, как без него будут отмечать 50-летие бывшего «острова свободы». Но Дмитрия Волкострелова, взметнувшегося на новой волне авангардного театра, ничуть это не волнует, поскольку за его плечами московский Департамент культуры и группа выпускников Школы театрального лидера, которые разработали свой сценарий, посвящённый истории любимовской Таганки.
В прошедшем сезоне отмечали 90-летние юбилеи Театр Моссовета и Маяковка, возложившая большие надежды на нового худрука Миндаугаса Карбаускиса, увы, не во всём оправдавшие себя. Точнее, их не оправдала команда приглашённых молодых режиссёров. И как Миндаугас ни пытался довести скороспелые поделки до логического завершения, художественные «продукты» остались несъедобными. Поэтому можно понять худрука Театра сатиры Александра Ширвиндта, доверяющего своих артистов проверенным режиссёрам, поскольку смех – дело серьёзное.
Казалось, после 1991-го театр почувствовал себя свободным. В первую очередь от цензуры, от единой идеологии, от «датских» спектаклей, и тем не менее он никогда не был так зависим, как сейчас. От государственных субсидий и законов рынка, от двойной морали и стремительного падения нравов, от пустых развлекательных телепрограмм, навязывающих свои вкусы, и гламурной рекламы. Чтобы сопротивляться всему этому, надо обладать высокой духовностью и верой, что истинная красота всё-таки спасёт мир. А как верить, если окружающая среда диктует свои правила выживания, и вот уже сами носители прекрасного присягают не только успеху, но и потворствуют низменным инстинктам толпы. Что и говорить: картина получается безрадостная. Отсюда всё меньше искренности на сцене и всё больше технарей, заражённых звёздной болезнью, всё меньше игры «на разрыв аорты» и всё больше формальной «вампуки» с выхолощенным содержанием.
Театральные реформы нужны, но не клубные, а на уровне государственной культурной политики, и тут надо торопиться: ведь следующий год в России объявлен Годом культуры.
Теги: искусство , репертуарный театр
Москва салютует в честь освобождения Орла и Белгорода – 12 залпов из 120 орудий
Фото: Александр УСТИНОВ
23 августа - День воинской славы, день победы в 49-дневной Курской битве. Последним этапом противостояния стало освобождение Харькова. Именно после этого стратегическая инициатива в войне окончательно перешла на сторону Красной армии. И первый салют прогремел над Кремлём и над Советской страной 5 августа именно в честь освобождения Орла и Белгорода. Осмыслить этот подвиг советского народа мы попытаемся в беседе с историком Игорем ШУМЕЙКО.
– Игорь Николаевич! Мы отмечаем 70-летие кампании 1943 года, кульминация которой состоялась в июле и августе. Как вы оцениваете тактические и стратегические результаты того противостояния? Сегодня появились желающие по-иному взглянуть на эту битву и её результаты...
– Есть затверженное десятилетиями определение: "Курская битва – окончательный перелом в ходе Второй мировой войны". Да, определение это советское, ни капли не сенсационное, но именно его повторяют в своих мемуарах и немецкие генералы.
Вот Гудериан («Воспоминания солдата»): «Мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя[?] С этого времени враг бесспорно овладел инициативой».
А вот Манштейн («Утерянные победы»): «Последняя попытка сохранить нашу инициативу на Востоке. С её неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте».
И если в оценке сошлись обе действующие стороны, то задумаемся: ради кого ещё нужно её корректировать? Для каких-то, извините за выражение, свиней, желающих просто «порыть ещё и под Курском»? У тех, кто пытается принизить значение Курской эпопеи, изначально нет своей информационной базы, есть только игра на искажениях каких-то из миллионов выбранных частных фактов, придании им «заведомо ложных» толкований.
В оценках вообще любого действа, имеющего характер соперничества (сражение, выборы, футбольный матч), итог конденсируется из двух основных версий: победителя и проигравшего. Гордость, иногда похвальба одного должна быть всё же сопоставлена с оправданиями другого, возражения должны быть проверены. Но далее? Учитывать ещё и версии совершенно сторонних лиц, только оттого, что у них есть ресурс их озвучивать? Так что вопрос оценки итога хотелось бы считать закрытым. Всё уже сформулировано в первые послевоенные десятилетия.
