всех. Вперед.
В нервном ожидании он напрягся, встал, прижав руки к телу, и крепко сжал ручку кропила в кулаке: святой водой он хотел обозначить неприступную линию обороны, которая могла бы защитить его и всех присутствующих от любых посягательств дьявола.
Это был драматический момент.
– Появись здесь, – повторил священник в глубоком молчании присутствующих. – Появись здесь, – повторил он в третий раз.
Наконец дух, униженный, глухим голосом ответил:
– Мне нельзя.
И явный трепет обнажил его сломленную гордость.
В некоторых случаях дьяволу приходится иметь дело с приказами, которые сильнее его воли. Например, когда священник спрашивает его: «Что надо сделать, чтобы избежать зла?» – дьявол противится, но в итоге он вынужден ответить: «Держи на груди крест освященный».
Сеансы экзорцизма все больше и больше ослабляли силы дьявола. Иногда казалось, что дух боролся просто за то, чтобы найти слова для ответа, и от ярко выраженного усилия начинал заикаться, пока из сжатого рта и из раздувавшихся ноздрей не вырывались, словно взрывы, звуки, напоминавшие шуршание камней под колесами автомобиля. Но он всегда старался скрыть слабость за грубым тоном своего голоса.
– Если ты хочешь, чтобы я вышел, – заявил он на десятом сеансе экзорцизма, – иди и позови своего друга. Того, кто не верит.
– Не верит во что? В твое существование?
– Нет, который не верит, что я в этом теле.
И он был прав. Брат-монах падре Пьера Паоло выражал сильные сомнения в явлении одержимости.
– Пока все в порядке, – сказал священник. – Где он?
– В базилике.
– Где?
– В комнате.
– В которой?
– Это, – презрительно воскликнул дух, пожимая плечами, – это все равно, что назвать тебе имя.
За дверью послышались шаги – это прибыл доктор Лупи. Он не успел на начало сеанса, его долго ждали, но потом пришлось продолжить обряд без него. Можно было различить его слегка шаркающую походку и удары его трости – он поднимался по широкой деревянной лестнице и стучал ею на каждой ступеньке.
Из обычного почтения падре Пьер Паоло прервал сеанс экзорцизма и дождался, когда доктор войдет. Подойдя к двустворчатой двери, отделяющей холл от лестничной площадки, он открыл первую дверь и вот уже схватился за ручку второй, собираясь было войти.
– Давайте, проходите, доктор! – Двое братьев-монахов приглашали его войти.
Доктор открыл и закрыл дверь – но появиться не решился.
– Он что, шутит? – спросил один из монахов.
Тогда падре Джустино вскочил со скамьи и направился к двери, широко распахнул ее:
– Там никого нет, – сказал он.
Все быстро встали, спустились по лестнице. На первом этаже была большая дубовая дверь, обитая железом, и, как обычно, она была заперта. Ни священник, ни его подручные не стали открывать ее: за дверью стоял на страже добросовестный брат Антонио, как и всегда во время проведения обряда: никто не хотел, чтобы в базилику проник чужой.
– Доктор Лупи приходил? – спросили его.
– Нет.
– Кто-нибудь еще приходил?
– Нет.
– Ты всегда был на своем месте?
– Естественно! А в чем дело?
Ни у кого не хватило смелости ответить. Похоже, над ними издевался какой-то невидимый шутник.
Все вернулись в зал, чтобы продолжить. Падре Пьер Паоло начал молитву Sanctus. Дух серьезно взволновался, взбесился, и лицо женщины страшно исказилось.
– Сила танцевать и петь еще в тебе есть? Да или нет?
– Нет.
– И тогда не может быть твоей заслугой заставлять ее петь, танцевать и бредить в те дни, что отделяют один день обряда от другого.
– Я тоже это знаю, – ответил дьявол.
Голос его был полон загадки.
– Изыди!
– Я не могу.
– Во имя Бога, во имя Богоматери.
– Оставь меня в покое, – проникновенно попросил дух.
– Нет, я хочу мучить тебя, как ты семь лет мучил это создание Божие.
– Оставь меня в покое. Я не виноват, что мучил ее. Меня загнали сюда.
– Кровью Христа, смертью Христа, изыди!
Дух наконец подчинился.
– Чего мы достигли?
– Она извергла много комков. Это отрыжка зла.
– Сколько еще осталось?
– Более трети.
– Почему в эти дни ты заставил так страдать это создание?
В те дни женщина особенно страдала.
Падре Пьер Паоло, понимая, что час уже поздний, посчитал, что лучше завершить сеанс: дух, кажется, закрылся в упорном отрицании.
– Тебе, нечистый дух, повелеваю в следующие дни…
Его прервал хохот.
– …стоять на месте. Не… Не показывай мне себя.
Хохот продолжался.
В следующий сеанс дух, как обычно, бунтовал, заявляя священнику:
– Я не выйду!
– Почему?
– Чтобы рассердить тебя.
– Но я сильнее тебя, и сегодня я хочу изгнать тебя.
– Я сегодня не выйду.
– Что может быть причиной?
– Сегодня ты слишком многого добился.
– А ведь на днях ты хотел уйти, в одном растении и на двух ногах, то есть в человеке.
– Повторяю: ты слишком многого добился за сегодня.
– Во имя Бога, во имя того святого воинства, что этим утром прошло высоко и торжественно среди нас [56] и сошло в душу этого творения, выйди из этого тела!
– Я не уйду! – Дьявол дрожал от гнева.
– Но Христос, наш Бог, не должен уступать перед лицом твоим, нечистый дух. Выйди из этого тела.
Дух продолжал кричать.
– Ты должен уйти сегодня, в праздник Тела Господня.
– Я сегодня не уйду.
– По какому праву ты находишься в этом теле? Это тело создал однажды Бог по Своему образу и подобию. Ради нее Он воплотился, ради нее Он страдал, ради нее Он умер на кресте. Значит, это тело – Его.
Экзорцист тщетно ожидал ответа.
– Это создание есть истинный храм Святого Духа, это истинный дом Божий, и в доме Божьем не должно быть никого, кроме Бога. Изыди, нечистый дух.
Но слова священника встретила тишина. Дух по-прежнему молчал.
– Час благословения близится, слушай. Колокола звонят, орган сопровождает пение Tantum ergo [57] – люди преклоняют колени перед выставленным Святым Даром. В этот час склоняются все головы. Ты должен склониться и выйти.
Ответа не было.
– Скажи мне, скажи мне, во имя Бога, Иисуса Христа, это не беспокоит тебя в этот день, в праздник Тела Господня?
Наконец последовал ответ:
– Беспокоит.
– Тогда уходи.
– Я был в далеких пустынях, они звали меня, они умоляли меня. Я пришел, и теперь я не могу уйти.
Его голос прозвучал как стон.
– Но Бог, Бог наш велик, Он всемогущ. Перед этим Богом фараон сдался, Павел пал на землю – и ты тоже должен сдаться и признать себя побежденным.
Дьявол обратил на падре Пьера Паоло взгляд, полный невыразимого страдания, и не смог ответить ему. Послышался звон колоколов и слова благословений.
– Вот и момент благословения, Сатана. Сейчас Христос вознесен в
